Локи вытирает лицо, размазывая по щекам кровь вперемешку с дождем и слезами.

Поднимается. Выпрямляет спину.

Вдох.

Выдох.

Практически невидимое для глаза движение пальцев – и Один исчезает. Вместо него возникает высокая, стройная фигура, затянутая в черно-зеленые доспехи. Отросшие черные волосы мягкой волной ложатся на плечи. Сухие губы кривятся в едкой усмешке.

Широким шагом Локи выходит из покоев Одина, легким щелчком набросив невидимый морок. Быстро и бесшумно идет по спящему дворцу. Останавливается перед дверью в покои Тора. Медлит. Закусывает губу. И, решившись, заходит.

В спальне темно и тихо. На стене, еле слышно потрескивая, горит единственный факел.

Локи запечатывает магией дверь и сбрасывает покров невидимости. Теперь все, что здесь происходит, недоступно даже Хеймдаллю.

Локи медленно выдыхает, стараясь унять сердцебиение, и делает несколько осторожных шагов. Огибает низкий стол. Останавливается. Смотрит на очертания широкой вазы. Сердце замирает и бухает где-то в горле. В вазе горкой лежат фрукты. В детстве у Тора была привычка тащить яблоки в постель и упоенно грызть перед сном. А поутру, морща нос, вытаскивать из-под одеяла забытые огрызки. Сейчас фрукты не тронуты. Равно как и кувшин с вином, примостившийся рядом.

Локи хмурится и отворачивается. Делает еще один скользящий шаг. Ему не нужен свет, эту комнату он знает как свои пять пальцев. Внутренний голос все же советует быть осторожнее – мало ли обо что тут споткнешься. Молот свой, например, Тор вечно кидает где ни попадя. Локи, издает едва слышный истеричный смешок, но останавливается и обводит спальню внимательным взглядом. Мьёлльнир обнаруживается в углу, небрежно брошенный на груду одежды. Страшное оружие валяется, словно ненужный инструмент среди огородного хлама.

Напряжение немного отпускает, но тут же возвращается, когда взгляд натыкается на широкую кровать.

Тор лежит на боку. Простыни сбиты, скомканы. Одна рука сжата в кулак, другая по-детски нырнула под щеку. На знакомое до последней черточки лицо пшеничной россыпью легли волосы. Локи видит морщинку между бровей и с трудом подавляет предательское желание коснуться ее, разгладить подушечками пальцев. Вместо этого подходит ближе и садится на край кровати. Пытается вновь разбудить в себе решимость, гнавшую его в комнату брата. Пытается разбудить в себе гнев.

Но гнева нет.

И решимость тоже куда-то исчезла.

Дыхание Тора легкое, поверхностное. Спит, не глубоко. То, что надо. Ментальную связь лучше всего устанавливать именно в такую фазу сна, когда сознание еще не скользнуло на самый глубинный уровень, не успело закрыться для внешнего воздействия. Опытный маг без труда увидит все, что необходимо.

Требуется всего одно движение гибких пальцев, но Локи медлит. Просто сидит и смотрит. Жадно, с какой-то отчаянной, пронзительной нежностью. Словно пытается насмотреться впрок. Словно больше никогда не увидит.

“Действуй, раз пришел”, – поторапливает внутренний голос.

“Сейчас. Еще чуть-чуть”, – шепчет Локи. Ему страшно. Страшно сделать последний шаг. Пока еще остается какая-то неопределенность. Потом пути назад не будет. Никаких надежд. Никаких иллюзий.

Ты этого хочешь?

Да.

“Все-таки ты истинный Бог Обмана! – ехидно комментирует голос, – Даже себе лжешь!”

“Я не лгу”, – возражает Локи. – “Я...я просто...”

Что “просто”, он не знает. “Просто” у них двоих никогда не было. Только сложно.

Решившись, Локи протягивает руку. Отдергивает. Снова протягивает, но вместо того, чтобы коснуться виска, аккуратно убирает упавшие на лоб волосы. А Тор вдруг глубоко вдыхает. На его лице расцветает изумленная, невозможно счастливая улыбка. В ней нежность, боль и невыразимое облегчение. Громовержец тихо шепчет:

- Ты все-таки мне приснился.

Вздрагивают, поднимаясь, ресницы.

И в последний миг Локи выбрасывает вперед руку, прижимая холодные пальцы к виску брата.

Горный воздух прозрачный, чистый. Напоен свежестью, терпким ароматом цветов, медовым вкусом разнотравья. Далеко в вышине, в небе цвета его глаз, парит ястреб. Крылатая тень скользит по серому камню, легко и свободно раскинув сильные крылья.

Высокий, заросший травой уступ, – словно трамплин в бездну. Под ногами Асгард – золотые острые пики среди зеленого моря садов. Далеко впереди, над океаном Вечности, мерцает Биврёст. За спиной ревет водопад. Струи воды низвергаются с огромной высоты, разбиваясь на миллионы брызг и порождая десятки маленьких радуг.

Они сидят рядом, бок о бок, и ветер упруго дышит в лицо, путает волосы.

Локи молчит. Смотрит вперед.

Тор не отрывает взгляда от Локи.

Небесного цвета глаза мечутся по лицу брата, жадно впитывая, запоминая каждую черточку. Ломаную линию бровей. Прямой нос. Поджатые губы. Темный, нечитаемый взгляд.

Нерешительно Тор протягивает руку, и Локи отшатывается. Вскакивает на ноги. Вскидывает подбородок, сплетает за спиной пальцы. Изламывает бровь. От фигуры веет холодом. И только Локи знает, как дрожат стиснутые за спиной руки.

Рука Тора безвольно падает на колено.

- Ты все-таки мне приснился, – тихо говорит он.

В глазах Локи вспыхивает зеленый огонь.

- Жалеешь, что попал в кошмар, братец?

Тор медленно качает головой.

- Лжец! – шипит Локи. Отворачивается.

Тор пожимает плечами. Он не намерен спорить. Он собирается смотреть на брата столько, сколько ему будет позволено.

Он готов смотреть бесконечно. Не отрывая взгляда.

Пока длится этот чудесный сон, в котором Локи – жив.

Хоть бы он никогда не заканчивался…

И плевать, что Локи как обычно щетинится колючками. Пусть хоть кинжалом снова пырнет – плевать.

- Ты помнишь это место? – обманчиво спокойно интересуется Локи. Он снова накинул маску невозмутимости, и, прищурившись, смотрит на брата.

Тор кивает, не отрывая взгляда от лица. Но Локи внезапно исчезает, а за спиной слышны голоса.

- Тор! Тор! Ну посмотри же! Оторвись ты уже от своего молота, смотри, что я могу!

- Отстань, малявка.

- Сам ты малявка! Я тебя всего на три года младше!

- Ну вот я и говорю – малявка.

В голосе Тора беззлобное поддразнивание. Локи злится.

- Прекрати меня так называть! И вообще, я хочу пойти с вами!

- Что? Нет! Даже не думай!

- Сиф же идет!

- Она тебя старше.

- Она девчонка! Чего она вечно за тобой таскается?

- Сиф – прекрасный воин. Не вредничай, Локи.

- Тор! Ну Тор! Я готов! Я хочу пойти с вами. Дай же мне просто показать, что я умею…

- Локи, нет.

- Ты упрямый как йотунова задница! Я сильнее Сиф! И уж однозначно умнее твоих дурацких дружков. Я могу быть полезным. Я – маг, я смогу помочь.

- Локи!!! – Тор резко останавливается, хватает его за плечи. Оба юноши уже почти одного роста, но крепкий, мускулистый Тор в свои семнадцать отличается от изящного, словно статуэтка, Локи как день от ночи. – Забудь об этом! Я не смогу все время оберегать тебя!

- Оберегать меня-я? – Локи отступает, нехорошо прищурившись. И вдруг тает перед глазами ошеломленного Тора, рассыпавшись облаком зеленых искр. – Оберегать меня?!?

– повторяет он, внезапно появившись у Тора за спиной и резкой подсечкой сваливая его на землю. – Меня? – возмущенно шипит он, в мгновенье ока оказавшись сверху, коленом прижав брата к земле и приставив к горлу кинжал.

- Впечатляет, – Тор улыбается, – ладно, так и быть, покажи, что хотел.

Несколько мгновений Локи недоверчиво смотрит на брата, потом фыркает и встает. Сбрасывает плащ и нагрудник, оставаясь в зеленой домашней рубахе и тонких кожаных штанах. Отходит на десяток шагов. Достает второй клинок.

То, что происходит потом не похоже ни на одну тренировку, ни на один бой, когда-либо виденный Тором. Это вообще нельзя назвать боем. Это танец. Смертельный, завораживающий, прекрасный. Движения Локи, весь он – точно струи воды – текучий, гибкий и смертельно опасный. При каждом развороте волосы взлетают и падают на плечи. Рубашка сползла, обнажив белую кожу, тонкую ключицу. Кинжалы кажутся продолжением рук – выпады, уклонения, удары безупречно выверены. Раз за разом клинки срываются в полет и поражают цель – любую, какую бы ни выбрал Локи: ствол молодого ясеня, дубовый лист, черный сучок на засохшем дубе.