Локи отшатывается, задыхаясь.

- Т-ты что творишь? Он же... он уродливый, Тор!

Тор поднимает глаза. В лице – ни кровинки. Только яростным синим цветом полыхают глаза. И губы плотно сжаты, как будто Тор боится, расслабься он на секунду – и они начнут постыдно дрожать.

- Ты шутишь? – получается хрипло, но хорошо, что горло вообще способно выдавить хоть звук. – Локи, ты сейчас пошутил?

- Я… нет… но он же правда безобразный… тебе должно быть противно… – растерянно бормочет Локи, и испуганно моргает от безумной вспышки голубых глаз.

- Не смей!!!! – кулак Тор врезается в деревянный бортик кровати, – никогда не смей так говорить! Ты мне жизнь спас! Как твой шрам может казаться мне уродливым?!

- Неважно! Мне не нужна твоя жалость, – шипит Локи, настойчиво выдирая рубашку из рук Тора.

- А как насчет благодарности?

Локи застывает, опустив голову. Черные волосы занавешивают лицо, не давая взглянуть в глаза.

- Благодарность сойдет, – наконец, едва заметно дрожащим голосом произносит он, и ежится, когда Тор кончиками пальцев проводит по стянутой в рубец коже.

- Не понимаю… – после вспышки эмоций Тор еще тяжело дышит, но наметанный глаз воина выхватывает важную деталь. – Этот удар должен был перебить тебе позвоночник и пронзить сердце. После такого не выживают. Как?..

Локи, наконец, надевает рубашку и поворачивается к Тору. В глазах голый, ничем не прикрытый страх.

Тор вздрагивает, когда длинные прохладные пальцы осторожно ныряют ему под ворот и извлекают на свет тонкую серебряную цепочку. Привычным жестом Тор обхватывает ладонью медальон, чувствуя кожей гладкую отполированную поверхность. Переводит недоуменный взгляд на Локи.

- Мой медальон? Причем здесь он?

Локи криво улыбается.

- Не твой. Мой.

- Но… он же… ты же сам его… – в растерянности Тор окончательно путается в словах и замолкает. Локи сжимает губы в тонкую, почти невидимую полоску. Долго молчит. А потом шепчет:

- Я не смог.

Держащие цепочку пальцы перемещаются вверх. Прижимаются к виску. Тор закрывает глаза.

Он стоит на коленях перед троном Всеотца, скованный по рукам и ногам, точно опасный зверь. На лице – сумасшедшая ухмылка. От жгучей ненависти сводит все тело. Тор держит конец удерживающей его цепи и от этого в груди точно проделали дыру. Хочется сжаться в комок и выть, но вместо этого Локи хохочет – громко, отчаянно – выплескивая вместе со смехом все накопившееся внутри безумие.

Один зачитывает приговор ровно, не повышая голоса, но Локи плевать, он не слушает, не желает слушать. Он думает только о том, что на колени его поставил Тор. Ненавистный, упертый, тупоголовый, до тошноты правильный не-брат, ближе которого у него все равно никогда никого не было и не будет. И мысль о том, что и теперь – даже теперь!!! – за один его теплый взгляд Локи отдал бы полвека жизни, вызывает такую ярость, что трудно дышать.

А Тор словно издевается над ним, спорит с Одином.

- Ты не можешь так поступить! Он же твой сын! Смилуйся, отец!

Проклятый лицемер! Как будто тебе не наплевать! Как будто после всего – тебе не наплевать!!!

И Локи не выдерживает.

Одним рывком раздирает кожаный нагрудник, срывает с шеи тонкую цепочку и швыряет на пол медальон, который – боги знают зачем – носил все эти годы.

Тор осекается на полуслове, замолкает. Смотрит не верящим взглядом. И глядя ему прямо в глаза, Локи опускает ногу на серебряную крышку.

Больно так, словно тело пронзили мечом. Но Локи продолжает смотреть в глаза брата, от души делясь с ним этой болью.

- Трус! Ненавижу тебя!! Ненавижу!!!!! – слова срываются с губ прежде, чем Локи успевает сам себя остановить. И с плохо скрываемой радостью видит, как искажается от боли и понимания лицо Тора.

Взгляд Одина темнеет. Скипетр грохает об пол с такой силой, что напоминает раскат грома. Повинуясь взмаху руки, стража хватает цепи. Один что-то выкрикивает, и Локи снова видит, как меняется лицо Тора. На нем шок и неверие. Он бросается к золотому трону, падает на колени, но Один поворачивается к сыну спиной.

Боль в груди нарастает, становится невыносимой. Цепь натягивается, унизительно волоча за собой по мраморному полу. Маленький медальон, смятый, раздавленный, лежит на полу. И Локи кажется, будто это его сердце вырвали и бросили, раздавив, под ноги, в пыль.

И в последний миг, перед тем, как очередной рывок дергает его к выходу, Локи выбрасывает руку и зажимает в ладони покореженный кусочек металла.

Локи отнимает пальцы от виска брата, и с ужасом видит, по лицу Тора медленно катятся слезы.

- Не надо, – шепчет Локи, и Тор с недоумением смотрит на мокрые пальцы брата.

- Я спрятал его в фибуле плаща, – отворачиваясь поясняет Локи, – просто не смог… не смог выбросить. И когда мы пошли в Свартальхейм, он был со мной. После удара… я почувствовал всплеск магии, но все было как в тумане, и потом я решил, мне просто показалось. Я был уверен, что выжил благодаря тому, что наполовину йотун. Их способность к регенерации значительно превышает нашу. Но потом, когда Сурт едва не перерубил тебя пополам… когда ты умирал на моих руках… я почувствовал то же самое. Тот же короткий магический всплеск. Свести концы вместе было не так-то трудно. А зная, где именно искать, все становится еще проще.

Локи замолкает, высвобождается из рук Тора, встает и подходит к окну.

- Утром я был у Хеймдалля, – не поворачиваясь, говорит он. Покрытые мягкой зеленой тканью плечи дрожат. – Он подтвердил мои догадки. И сказал кое-что еще.

- Что? – свой собственный голос Тор не узнает. Глаза жжет, щеки мокры от слез.

- Он сказал, – Локи говорит совсем тихо и Тор подается вперед, чтобы его расслышать, – что лишь истинное чувство могло превратить медальон в оберег носящему. Наши медальоны, Тор… они защищают нас нашей любовью.

Комментарий к 14. Все устаканится, все сложится,

Судьба повозку тронет в путь,

И мы – такие невозможные –

В пути притремся как-нибудь.

Все утрясется, перемелется

У совершенно разных нас –

Ведь плюс и плюс вовек не склеятся,

А плюс и минус – в добрый час!

Мы побунтуем для приличия,

На подлость сетуя богов,

На непомерное количество

Объединивших нас врагов.

А после – стерпится и слюбится,

Оставив нас гадать вдали,

Как раньше, в серых дней распутице,

Мы друг без друга жить могли...

====== 15. ======

Его губы – мягкие, податливые. В противовес острым и ядовитым словам – сладкие, словно лесная земляника, с легким привкусом горчинки.

Его дыхание – быстрое, сбитое, с рваными всхлипами. Ломкие пальцы дрожат, он весь дрожит, всем телом вжимаясь, растворяясь в обжигающем жаре, исходящем от Тора.

Ему холодно, ему всегда холодно, но не сейчас, не теперь, когда руки Тора скользят по плечам, путаются в черных, как ночь, волосах. Тор – словно солнце – яркое, горячее, обжигающее. Плавящее тысячелетний лед холода и одиночества. В нем хочется исчезнуть, сгореть и возродиться вновь.

Он задыхается в стальных объятиях, воздух вокруг тягучий и вязкий. Его невозможно протолкнуть вдохом в грудь, его можно лишь выпить – жадным, требовательным глотком с припухших, искусанных губ. И выдохнуть обратно, тихим стоном, делясь дыханием, деля дыхание – одно на двоих.

Над Асгардом глухо ворчит гром – отдается в ушах, прокатывается дрожью, вибрацией по всему телу, подчиняя себе, завораживая.

В синих, как грозовое небо, глазах – вспышки молний. Они пронзают каждую клеточку тела, наполняют душным, жарким безумием. В этих глазах хочется утонуть, задохнуться, забыть себя и раствориться полностью, без остатка.

Все барьеры, все стены, что веками, тысячелетиями, Локи возводил вокруг себя, все маски, что вечно носил – всё рушится, падает, сгорает в огромном костре, полыхающем в груди.

Руки Тора – нежные, властные – касаются кожи, скользят вдоль плеч, ложатся на спину и прижимают, вплавляют в себя, не давая ни думать, ни дышать. От каждого прикосновения тело вспыхивает, точно факел, горячая волна топит разум, заставляя сухие, опаленные губы, как во сне, выстанывать одно слово: «еще!..еще!»