- Ты так мило это говоришь, – пытается пошутить Тор, – что я…

Но терпение не является основной добродетелью Локи. От последующего за ним рявка вздрагивают даже поварята на кухне. А Тор обнаруживает себя в кровати быстрее, чем это в принципе представлялось ему возможным.

Удостоверившись, что брат смирился, лежит и не собирается сбегать, Локи садится в обитое золотистой тканью кресло, устроив его напротив кровати Тора.

- Надо поговорить, – холодно бросает он.

Тор тихо ухмыляется. Не один Локи за последние дни узнал о брате больше, чем за всю предыдущую жизнь. Тор видит, как подрагивают на коленях крепко стиснутые, побелевшие пальцы. Видит, что за показным равнодушием Локи скрывает волнение и страх. Видит, и понимает: брат снова надел свою любимую маску «мне-в-принципе-плевать-но-я-так-и-быть-снизойду-до-тебя-несчастный-так-что-пади-ниц-и-возблагодари-богов».

Не выйдет. Так дело не пойдет.

Тор видит, знает: Локи страшно. Страшно слишком сильно открыться, поддаться чувствам. Снова почувствовать себя беззащитным.

Локи страшно поверить. В себя. В Тора. В то, что он нужен. В то, что его, йотуна-полукровку, в принципе возможно любить. И сейчас его разрывает между чувствами, которые он испытывает, и инстинктом самосохранения, побуждающего закрыться и бежать. Бежать, пока снова не ударили.

Пока снова не сделали больно.

Тор это понимает, и делает единственное, что способно сейчас выковырять Локи из его скорлупы: смотрит прямо в глаза и твердо отвечает:

- Нет.

Локи отшатывается. В глазах вспыхивают обида и непонимание.

И Тор с удовлетворением кивает: хорошо! Потому что это – тоже чувства. Те чувства, которых ты так боишься. Ты должен научиться с ними справляться. А я помогу.

Локи вскакивает с кресла, растерянно замирает. И Тор, пользуясь моментом, хватает его за руку и дергает на себя. Падает тот неудачно, прямо на больной бок, но Тор, мужественно сцепив зубы, не позволяет себе даже резкого выдоха. Преодолевая сопротивление, подтягивает младшего к груди, крепко обнимает, сцепив руки в замок. Терпеливо пресекает несколько безуспешных попыток вырваться, сопровождающихся яростной руганью.

Ждет.

Наконец, Локи затихает. Только тяжело дышит, стиснутые в кулаки пальцы дрожат. И тогда Тор поясняет:

- Я буду с тобой разговаривать только вот так. Потому что хочу, чтобы ты чувствовал мои руки, обнимающие тебя. Чтобы слышал, как бьется мое сердце. А я хочу слышать, как бьется твое. И прежде, чем мы начнем, я желаю, чтобы ты уяснил… зарубил себе это на носу и никогда не забывал: ты больше не один, Локи. Я с тобой, рядом. Мы вместе. И вместе мы со всем справимся. Ты понял? – Он слегка встряхивает замершего в руках брата, – Ты понял меня?

Локи молчит. Хрипло дышит.

Тор терпеливо ждет.

Наконец, Локи тихо произносит:

- Пусти. – И так как Тор не разжимает рук, сквозь зубы повторяет, – Пусти, я никуда не убегу.

Некоторое время Тор колеблется, но все же отпускает, и Локи, тут же отстранившись, садится рядом. Зеленые глаза вспыхивают яростным огнем.

- Давай и ты кое-что уяснишь, брат: я не девка, чтобы рыдать в твоих объятиях. Мы равны. И заруби себе на носу: я не собираюсь терпеть твою жалость и покровительственный тон. Ты понимаешь меня?

Смотрит в глаза. Бледный, напряженный, как натянутая струна.

Боги, как же с ним сложно! Каждый шаг – как по минному полю.

Скрепя сердце, Тор согласно кивает, вскидывает вверх ладони.

- Да, Локи, я тебя понимаю. И не хотел тебя оскорбить. Я думал, нам обоим так будет легче.

Локи неожиданно усмехается. Поворачивается, подтягивает ноги и удобно устраивается, привалившись спиной к груди ничего не понимающего Тора. От растерянности тот замирает и, чувствуя себя полным идиотом, выдавливает:

- Но… я думал, ты не хочешь…

- Так действительно будет удобнее, – мурлычет Локи, обвивая себя руками Тора точно полами теплого плаща, – разница лишь в том, что так решили мы оба, а не ты один.

Тор некоторое время глупо пялится на черноволосую макушку, потом фыркает, и прижимается к ней щекой. Локи прав. Проклятье, он ведь действительно прав! Пусть и с благими намерениями, но Тор, как обычно, пытается все решить за двоих.

И приходит мысль – как же непросто им будет заново учиться просто быть рядом! Шаг за шагом, день за днем.

- Прости, – покаянно утыкается носом в мягкие волосы.

Локи издает тихий, серебристый смешок.

- Глупый-глупый старший брат…

- Похоже, так оно и есть, – соглашается Тор.

Локи вздыхает, какое-то время молчит, потом напряженно произносит:

- Ты тоже прости меня, Тор. За то, что влез к тебе в голову, пока ты спал. Это было…неправильно. И жестоко. Ты… ты ничего не должен… я хочу сказать, это был всего лишь сон, и… я пойму, если ты не захочешь больше вспоминать…

Сбивается. Замолкает.

- Глупый, – шепчет Тор, – это был не «всего лишь сон», и ты это прекрасно знаешь. Если бы ты этого не сделал, мы бы еще пару веков пытались разобраться в старых обидах. Я мог вечность гоняться за тобой, доказывая, как ты мне дорог. То, что ты сделал – самое чудесное, что случалось со мной за всю жизнь. Мы вместе, Локи! Пойми, наконец. Мы – вместе. Я только об одном прошу тебя, брат, больше никаких недомолвок между нами. Никакой лжи.

- Так ты правда не злишься? – невпопад уточняет Локи. – Не хочешь забыть?..

И Тор задыхается от обжигающей нежности. Ну чего ты опять испугался, родной? Что я тебя снова отвергну? Что предпочту сделать вид, что ничего не было? Что снова предам? Ты так боишься, что сам – сам! – даешь мне возможность отступить?!

Тор осторожно поворачивает к себе лицо Локи. Смотрит в глаза. И негромко произносит:

- Никогда. Мы вместе, брат. Верь мне.

В глазах Локи появляется такое облегчение, что Тору хочется зажмуриться. Слишком больно видеть, как боится довериться младший.

Смущенный Тор резко меняет тему. Вообще-то он планировал сказать это как-то аккуратнее, но тут без обиняков выдает то, что гложет его последние дни:

– А вот за что тебе действительно следует просить прощения, так это за трюк с собственной смертью! Я… Боги, Локи, я думал, сойду с ума. Ты не представляешь, что я пережил! Почему ты мне не открылся? Неужели настолько ненавидел…настолько не доверял?

- В моем гениальном плане по захвату Асгардского трона подобное доверие было бы явно лишним, – ядовито хмыкает Локи. Прищуривает глаза. От недавней слабости не осталось и следа. И Тор ждет, что вот сейчас брат снова выпустит свои ледяные колючки. Но вместо того, чтобы продолжить плеваться ядом, Локи выдыхает уже совершенно серьезно, – Я был уверен, тебе на меня наплевать, Тор. Думал, ты меня презираешь. Стыдишься. Будешь рад от меня избавиться. Если бы я знал, что это не так... – машет рукой. – И ты не прав, когда говоришь, что я не знаю, каково это – пережить подобное. Я знаю, поверь. Теперь знаю. Даже слишком хорошо. Так что, думаю, да, за это мне действительно стоит просить у тебя прощения.

Пауза. Вскидывает подбородок:

- Но не думай, что я стану извиняться за Мидгард или за то, что отправил туда Одина!

- И не надо, – с облегчением смеется Тор. – Извинений за иллюзию твоей смерти мне вполне достаточно.

И чувствует, как внезапно деревенеют под ладонями плечи брата.

- За иллюзию? – чужим звенящим голосом переспрашивает Локи. Отстраняется, высвобождая руки. Быстро раздергивает шнуровку. Стаскивает через голову рубашку. И Тор застывает, глядя на подживший уродливый рубец, пересекающий спину. Локи поворачивается: точно такой же рубец стягивает кожу на груди, там, где вышло острие меча.

- Боги Всевышние… – шепчет Тор. В голове словно образовывается звенящая пустота.

И щеки обжигает острый стыд. Ты опять усомнился в нем. Решил, что смерть тоже была частью плана. Куда делась твоя вера, Тор?

- Мерзко выглядит для иллюзии, правда? – Локи старается говорить безразлично. Пытается снова надеть рубашку, но Тор хватает его за руки. Отводит в стороны. А затем наклоняется и целует шрам.