– Давай покажу, – неожиданно для себя сказал Тимофеев.

Рита обернулась к нему, подняла маску…

И Вика влюбился окончательно.

Не подавая виду, он уверенно взял девичью руку, сжимавшую держак, и мягко повел ее, прикрываясь ладонью от лилового «зайчика».

Варить он умел, у него это как-то легко и сразу получилось еще в школе, когда дядька чинил старую-престарую «Волгу» у себя в гараже.

– Вот та-ак… – ворковал он, слушая прерывистый треск разряда. – Не спеши, пусть заплавится как следует…

Обстучав молотком горячий шов, Рита подняла лицо и улыбнулась.

– Спасибо, Виктор Владимирович…

…Тимофеев вздохнул. Вот так вот…

Он даже самому себе не признается, что́ его тут удерживает, в этом суровом, жестоком, но чистом мире. Нет, не Рита даже.

Девушка – это радость, это томление, надежды на маленькое счастье. В принципе, возможен вариант, когда они с Ритой…

Да, они с Ритой! Берутся за руки и минуют портал. И оказываются в будущем. Девушка, наверное, в ужас придет от грядущих порядков, от тогдашних буржуев и «загнивающего империализма» отечественного разлива. Но вариант-то существует!

Так что не в Рите дело. Дело все в том отношении, которое он чувствует к себе. Его тут уважают, ценят, он здесь по-настоящему нужен. Впервые в жизни к нему обращаются по имени-отчеству!

Нет, конечно, Маргаритка могла бы и понежней отнестись, поласковей. Витенькой, там, назвать. Но это все будет, обязательно. Со временем.

А он никуда не спешит! У него прорва лет впереди.

И он стал лучше понимать того же Марлена, устроившего себе работу. Конечно, детективное агентство – это так, пережиток детства, но хотя бы ясно стало, в чем тут суть.

А вот в этом самом уважении. В признании. В востребованности.

Да он даже ходить по-другому стал – выступает с этакой основательностью, с чувством собственного достоинства…

Кто бы мог подумать, что скучные занятия по экономике и менеджменту пригодятся! Пригодились.

Он даже в азарт вошел. Марлен с Мишкой изобретают, внедряют в производство всякие штучки-дрючки, а он это самое производство как раз и организовывает, продвигает, продавливает, пропихивает.

Вон сетевые графики ввел – метод замечательный. И узкие места сразу просматриваются, и заметно, кто отстает. А неделю назад летали на Урал, куда перевели выпуск «КВ». Ему такой мандат выдали, что директоров, знакомившихся с бумагами, в пот бросало. А еще с ним двух энкавэдэшников послали, оба в звании майора, только один спокойный, флегматичный даже, а другой угрюмый, сосредоточенный. Как упрется своим тяжелым взглядом, так тебя сразу к ручке потянет – накатать чистосердечное…

НКВД – это сила, тем более что в наркоматах, да и на заводах полно всякой шушеры. Не хотят они крепить обороноспособность Родины, им легче по накатанной дорожке. Наладили выпуск тяжелых танков? Наладили. Вот и будут их шлепать.

А то, что «КВ» еле таскаются, что у них трансмиссия слаба и летит постоянно, никому и дела нет. Бывало, что новенький «КВ» еще с завода не вышел, а уже ломается. Марлен рассказывал, что в Курской битве «КВ-1С», то есть шашмуринской переделки, часто горели из-за того лишь, что механики-водители боялись быстро ездить – помнили, как прежние модели «Климов» из строя выходили.

Да и с пушкой этой тоже странностей полно, действительно. Главное, еще весной 41-го Грабин ставил свою мощную 107-миллиметровку на «КВ», и со Сталиным у него разговор был, и вождь дал «добро», но вот где-то по пути на завод все потерялось, забылось, и продолжили танкостроители клепать старые танки с пушками-«окурками».

Чья вина? А как бы ничья!

Просто «сложилось мнение». Дескать, лучше побольше танков дать фронту, чем всякими там усовершенствованиями заниматься.

Ну правильно, ведь те, кто принимал такое решение, на фронт не отправлялся и в танках не горел. Всполошились, конечно, после Курской битвы, когда немцы напустили на наши танки «тигров» и «пантер», да и выбили половину советской бронетехники. Быстренько и «тридцатьчетверке» 85-мм орудие вставили, и выпуск могучего «ИС-2» наладили.

А раньше вы где были?

Послышались голоса, под ногами загремел металлический трап, и Тимофеев быстренько вернулся в реал.

В раскомандировку ввалились трое – безликий Савин, директор завода, похожий со своим пенсне на отощавшего Берия, Шашмурин и Грабин. Шашмурин смахивал на Павку Корчагина – и обликом, и возрастом, а Грабин в генеральском кителе, видневшемся под тулупом, с аккуратной бородкой и усами, чем-то напоминал белогвардейца.

– Здравствуйте, товарищ Тимофеев! – грянул генерал.

– Здравия желаю, Василий Гаврилович, – улыбнулся Виктор.

Грабин хохотнул и скинул тулуп. Жарко ему, видите ли…

– Приветствую, – сказал Шашмурин, пожимая руку Тимофееву.

Савин замученно растянул губы, изображая приветливую улыбку.

– Я разговаривал с товарищем Сталиным по телефону, – энергично забасил Василий Гаврилович, продолжая, видимо, прерванный разговор, – и мне тогда прямо сказали: есть мнения, что «КВ» вооружен маломощной 76-мм пушкой, недостаточной для тяжелого танка. Товарищ Сталин меня прямо спросил: «Вы уверены, что 107-миллиметровую пушку можно поставить в тяжелый танк?» Да, говорю, уверен! А Иосиф Виссарионович и говорит: «Это очень важно, товарищ Грабин. До тех пор, пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, чувствовать себя спокойно мы не можем». Вот так! Слово в слово! И что? А ничего! Летом выпустили пять орудий, и все на этом!

– Именно их мы и ставим сейчас, – робко вмешался Савин.

– Это просто здорово, – нетерпеливо ответил Грабин, нервно-зябко потирая руки, – но нам нужны сотни орудий! Сотни!

– Танки не готовы…

– Так готовьте!

– Не ссорьтесь, – примирительно сказал Шашмурин. – И не забывайте, что мы не на Кировском. Товарищ Савин не выпускает танки, он их ремонтирует. В нашем распоряжении двадцать с лишним «КВ», которые мы должны… как вы вчера сказали, Виктор Владимирович? От… что?

– Отапгрейдить, – улыбнулся Тимофеев. – Товарищи, у нас задача куда проще, чем у производственников, – заменить орудие, двигатель и КПП на серийных танках. Быстренько их переделать и обкатать, поглядеть, что получилось. А то пойдет новый танк в валовое производство, и начнут вылазить всякие «детские» болячки. Те машины, что стоят в цеху, все равно требуют кап-ремонта, вот и откапиталим их!

– В смысле, от-ап-грейдим, – раздельно произнес Шашмурин и ухмыльнулся. – Горьковский завод № 92 только разворачивает выпуск «ЗИС-6», Василий Гаврилович… Ха! Только! Да это победа, товарищи! Неужели вы не понимаете? Мой «КВ» наконец-то излечится, из инвалида превратится в спортсмена, бегать будет! Стрелять будет! Да так, что немцам жарко станет!

Неожиданно зазвонил телефон. Савин был ближе всего, он снял трубку и сказал:

– Да? Да, это я… Да, да! Конечно!

Осторожно, будто гранату, положив трубку, директор обернулся.

– Поскребышев звонил! – выдохнул он, обращаясь к Виктору. – Вас вызывает товарищ Сталин!

– Блин! – огорчился Тимофеев. – Тут дел столько…

Заметив выражение лиц присутствующих, он улыбнулся.

– Да еду я, еду! Куда я денусь…

Марлен испытывал двойственное ощущение, одновременно радуясь успехам и огорчаясь, пугаясь даже – все шло хорошо, просто замечательно, но лишь в стенах секретной лаборатории Акселя Берга.

А что толку построить зенитную ракету, да пусть даже десяток ракет, когда их тысячи нужны?

Очень здорово, что рядом Вика оказался. Раньше (раньше – это в будущем!) Тимофеев посмеивался только над своим дипломом. Какой, дескать, из меня экономист? Это папаня свои нереализованные амбиции так тешит, чадо свое отучив в МГИМО. Ему не моглось, так пусть хоть сын получит вожделенные «корочки».

А здесь, в «ревущих 40-х», тот диплом ой как пригодился!

Вика уже три или четыре заводика обустроил в Подмосковье: оборудование натащил, коллективы собрал, методики свои на живых людях отрабатывает.