- Тебя, сыну и брате, Бог воззвах от утробы матери твоея и нарёк обителью Святой Троицы! - сказал он, в ответ на отрицания Сергия. - Возлюбленниче! Все добрая стяжал еси, а послушания не имеши!
Якута, вступивший в покой и до сих пор молчавший, подал голос, подтвердив, что вся братия жаждет видеть Сергия игуменом.
- Как угодно Господу, тако и буди, - сказал Сергий, вставая и кланяясь. - Благослови Господи во веки веков!
- Аминь! - ответили хором трое, и стало не о чем говорить.
Афанасий, обретший, наконец, снова своё прежнее достоинство, благословил и отпустил братьев до утра.
Сергий всю ночь простоял на молитве.
Глава 24
Поставление совершилось торжественно и просто. Епископ Афанасий в праздничных ризах, повелев клирикам войти в алтарь и приготовить всё потребное, ввёл Сергия в церковь, пустынную в этот час, и, поставив напротив царских врат, повелел читать Символ веры.
- Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым, - читал Сергий, слушая, как отдаются под сводами храма утверждённые соборами слова. - И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного, иже от Отца рожденнаго прежде всех век: Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, а не сотворении, единосущна Отцу, Им же вся быша...
За каждое из этих слов велась борьба, пролиты потоки крови, споры на соборах доходили до драк. "Единосущным" или "подобосущным" называть Спасителя? Во "единаго Бога" или "Бога и Сына", как говорят латиняне?
Сколько пройдено ступеней, пока утверждённый Никейским и Халкидонским соборами Символ веры принял его нынешний вид, отделив христианство от философии неоплатоников и отмежевав от иудаизма, а православный Восток отделив от католического Запада!
- Нас ради человек и нашего ради спасения, - читал Сергий, - сшедшего с Небес и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Распятого за ны при Понтии Пилате, страдавшие и погребенна. И воскресшего в третий день по Писанием. И восшедшего на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущего со славой судити живым и мёртвым, Его же Царствию несть конца!
Сергий приостановился и посмотрел в алтарь. Афанасий, вздрогнув, не сразу понял, что посвящаемый не забыл Символа веры, а хочет отделить основную часть от дополнения, возникшего после споров о триедином существе Бога.
- И в Духа Святого, Господа истинного и животворящего, - продолжил Сергий. - Иже от Отца исходящего, иже со Отцом и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки. И во едину святую соборную и апостольскую церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю Воскресения мёртвым и Жизни будущего века. Аминь!
Проходят тысячелетия, и меняется система символов. Но в 1354 году от Рождества Христова в европейском мире всё это было основой любого суждения: философского, политического, юридического, и, что для нас теперь важнее всего, основой бытия Русской земли, основой нашей государственности.
А человек, стоящий сейчас перед алтарём и посвящаемый в сан иерея, сумел найти и сделать внятными для своих современников такие стороны византийского мировоззрения, которые помогли рождённым в эти мгновения детям выйти воинами на Куликово поле и определили духовную и нравстенную природу нации на века вперёд.
Окончив Символ веры, Сергий ещё постоял, вслушиваясь в замирающую силу священных слов. Потом опустился на одно колено и склонил голову, отдавая себя Афанасию, который, крестообразно ознаменовав склонённую голову Сергия и накрыв его епитрахилью, стал читать посвятительную молитву, нарекая ставленника иподьяконом, а вслед за тем, во время литургии и без перерыва - иеродьяконом. И затем начнётся обедня, во время которой ставленник должен стоять слева от престола, держа в руках дискос с частью Агнца.
До второго дня Сергий, помимо святых даров, опять не вкушал ничего и снова простоял ночь на молитве, читая Псалтырь.
Назавтра Афанасий после херувимской посвятил Сергия в иерейский сан, поставив его теперь на оба колена, справа от престола, с лицом, склонённым на крестообразно сложенные руки, и накрыв его епитрахилью.
Посвящение в священника давало Сергию, наконец, право стать игуменом монастыря Святой Троицы.
Теперь Афанасий повелел ему приготовить и принести причастную жертву, после чего совершить литургию в храме.
У Сергия, испёкшего многие тысячи просфор и навычного к любому труду, когда он копьецом вынимал освящённые частицы, задрожали руки. Он едва не уронил дискос, не ведал, куда положил копьецо, а когда уже перенёс жертву на престол, сложил частицы в потир с разбавленным красным вином и накрыл платком, то в миг пресуществления почти потерял сознание.
После литургии Афанасий, поставив Сергия в игумены, зазвал новопоставленного игумена к себе. Их беседа была кратка, ибо волынский епископ, присмотревшись к Сергию, начал ощущать ток энергий, исходящий от этого монаха на окружающих.
- Что мне рещи тебе, брате? - сказал он, заключая беседу. - Великую благостыню сможешь ты принести людям, окрест сущим, да и всему княжению Владимирскому! Трудись! Господь... Да и владыка Алексий ходатайствуют за тебя!
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Глава 1
Свет луны обливал скопище палат и хором, куполов и арок, с гульбищами и террасами, в купах деревьев и колоннадах, называемое дворцом византийских владык. И в свете луны здания виделись целыми, от Августеона и до Ипподрома и Скип. И во всех залах, переходах, галереях и портиках зарождалось тьмочисленное движение. В украшенных фонтанами фиалах собирались дружины димов. Чернь в серых хламидах заливала Августеон. Сквозь стены дворцов прозревалось мерцание огней в кадилах и поликадилах, посверкивала парча, взблёскивали лезвия мечей дворцовой охраны.
Алексий, наверно, задремал. Он поднял голову, всмотрелся. По-прежнему в сводчатом окне вырисовывалась под луной пятнистая от узоров камня колонна с обрушенной капителью, дворик и стебли трав, пробившиеся сквозь выщербленные мраморные полы.
Куда исчезло всё, что он видел только что во сне? Восторженные толпы, войска, вооружённая этерия? На штурме Царьграда крестоносной ратью полтораста лет тому назад погиб всего один рыцарь!
Станята, заслышав шевеление господина, вошёл с питьём из разведённого гранатового сока.
- Брусницы бы! - протянул Алексий со вздохом.
Станята прищёлкнул языком:
- Знамо дело! С ентим ихним овощем не сравнить!
- Почто покинул Великий Новгород? - как-то спросил его Алексий.
-А! - ответил Станята, поскучнев и отмахнув рукой. - Стригольники енти, споры, свары...
Сергий угадал в Станяте вечного странника. И секретарём он стал добрым Алексию, который не чаял уже, как без него и обойтись.
Глянув в окно, Станята угадал думы Алексия и сказал:
- Дворечь-то ихний? Тебе, владыка, недосуг, а мы тута все палаты облазили! Я с греками баял ихней молвью, дак сказывали, как дело-то было! Един царь на другого божьих дворян наслал, почитай, без бою сдались! А потом латины город ограбили и пожгли. В Софии на престоле непотребных девок голыми заставляли плясать... Как не обидно!
