Не подслушанный разговор.

Он стоял на скалистом берегу горного озера. Это озеро он нашел совершенно случайно еще в детстве, когда пришлось скрываться от родного отца, обычного льера, впавшего в ярость.  Его отец был сильно разочарован, когда жена так и не смогла больше никого родить. А его сын, его единственный сын, на которого он возлагал большие надежды, его подвел. У мальчишки так и не проснулась магия. Свое разочарование отец вымещал только на своей жене. А в ТОТ день он впервые поднял руку на мальчишку, вбивая тому понятие о его никчемности. В ТОТ день... Прошло уже столько лет, а у него до сих пор стоит перед глазами картинка как его мать, его кроткая мать, которая боялась сказать лишнее слово, демоном налетела на своего мужа и повелителя, выводя из-под удара его, своего сына. Это дало мальчику шанс убежать, скрыться, чем он и воспользовался. Он бежал долго, боясь, что отец его настигнет. Слезы отчаянья застилали глаза, он не видел дороги и как результат заблудился. Он увидел, как лучи солнца бликами отражаются от поверхности скал. Подойдя поближе к краю выступа, он увидел озеро с самой чистой и прозрачной водой, вот здесь он и скрывался несколько дней. Озеро его и кормило и поило. Ночевал он в гроте, под отвесной скалой. Он даже не удивился, что его так никто и не стал искать. Когда все же он вернулся домой, то застал уже холодное тело матери. В ТОТ день проснулась его магия. Он едва отметил свое первое столетие, совсем ребенок по меркам его народа, когда бросил вызов отцу и в честном поединке убил его. Это уже много позже он стал самым сильным воином своего народа, а так же не последним ментальным магом, завоевал звание хаттага и право встать во главе своего клана.

Он стоял на скалистом берегу горного озера, сложив руки за спину, и смотрел на играющие в воде блики заходящего солнца. Его терпение подходило к концу, когда он, наконец, услышал ее шаги, хотя она старалась ступать как можно тише, хотела застать его врасплох. Он очень долго ее ждал.

                 - Ну, здравствуй, Ранавалона. Вот уж не думал, что придется снова встретиться. С чем пожаловала? - не поворачивая головы, произнес он.

                  - Здравствуй, мой хаттаг. - Ранавалона прижала руку к груди и склонила голову. «Мой хаттаг», она называла его так еще будучи его любовницей. Они давно не были вместе, а она по-прежнему его так называет. - Я услышала метку. И готова выполнить твое повеление.

               - Хочешь сказать, Ратина вернулась на Тедасар? - его голос не выражал абсолютно никаких эмоций.

                 -Да, мой хаттаг, она вернулась.

                  - Ранавалона, скажи какого это стать предателем своего народа? Что ты чувствовала, когда согласилась помочь мне выкрасть принцессу? Чего ты добивалась этим? - он так и стоял, повернувшись спиной к ней

   - Я защищала свою дочь, - голос Ранавалоны стал жестким. - Моя дочь более достойна править кланом Сумеречного леса. А Ратине всего лишь надо было принять твое предложение, мой хаттаг, и ничего этого не было бы. И тогда у Сумеречных была бы лишь одна принцесса. Моя дочь Ралания.

   - Но твою Раланию в клане не любят, так как до сих пор любят и ждут Ратину. Чего же ты добилась?

   - Не думай об этом, мой хаттаг. Ты хочешь, чтобы я активировала метку или нет?

Он задумался. Он не видел девушку почти пятьдесят лет. Интересно, какой она стала. Но хотел ли он, чтобы Ратина была рядом? Да, безусловно, хотел. Он медленно повернулся к Ранавалоне. Усмехнулся, заметив, как женщина инстинктивно отступила назад, и подняла повыше ментальные щиты. Он не будет ей говорить, что может взломать любые, практически любые, щиты, и ее щиты ему не помеха. Прошло немало времени, когда Ранавалона, устав ждать ответ, собиралась повторить вопрос, напрочь забывая об осторожности в общении с ним.

   - Да, я хочу, чтобы Ратина была здесь, - задумчиво произнес он. - Приведи ее, и я заплачу столько, сколько договаривались. И может даже больше.

Большего ей и не надо было. Ранавалона поклонилась, стараясь не показывать своей радости. Ведь теперь с активированной меткой принадлежности, Ратина не сможет считаться наследной принцессой клана. А ведь все могло быть куда как проще. Она так долго пыталась обратить его внимание на принцессу, что в итоге он захотел взять ее в свой гарем. Ратине надо было лишь согласиться, а эта упрямая девчонка отвергла его, влиятельного хаттага. И Раваналоне пришлось спешно менять план. Она просто обронила при нем, что такой дурочке место только в рабынях. И что удивительно - это сработало. Она - единственный свободный, т.е. не принесший клятву верности, маг стихийник, сумела выкрасть принцессу и даже успела поставить метку. Кто ж знал, что на празднике окажутся стражи во главе с хаттагом Варгосом. Они не успели активировать метку, как стражи выкрали пленницу.  А она, Ранавалона, даже не смогла предположить подобное, и не успела спрятать Ратину до прибытия хаттага. Хаттаг был очень зол. Ей, Ранавалоне, тогда очень повезло, что осталась жива. Но сейчас все изменится. Она доделает свою работу, активирует метку сама, ведь теперь, имея прямой приказ, она стала его представителем. И что самое замечательное -  с активной меткой принцесса Ратина становиться рабыней этого хаттага.  Сумеречные, гордый народ, и не потерпит рабыню, пусть и всеобщую любимицу, у власти. И тогда единственной принцессой останется ее дочь. Ее Ралания. И Сумеречным придется с этим смириться. Все складывалось как нельзя лучше.

Зафар, империя Химьяр. Кто-то из группы Варгоса.

Мы сражались с исконными, когда хаттаг Сориен Варгос вдруг резко ушел в сторону, уклоняясь от выпада одного из нападавших, и контрударом отправил того к праотцам.  То, что он, глядя на портал, что-то или кого-то вспомнил, было понятно по выражению его лица. Перекосило его знатно. Чтобы хаттаг Варгос не смог справиться со своими эмоциями, было настолько невероятно, что я чуть не проморгал атаку исконных оборотней.  Хорошо, что Светлый  успел меня прикрыть, этого вполне хватило, чтобы я пришел в себя. Глядя на Рейнара, понимаю, были у него в роду не только демоны, но и оборотни отметились. То что он инкуб не дает ему того преимущества, которое он использует. Может все же зря он выбрал светлую сторону. Нет, конечно, против светлых никто слова не скажет, но так как сражается именно этот светлый, скорее всего, показывает его темную сущность.

   - Ну, здравствуй, Ранавалона. Вот уж не думал, что снова придется встретится. - От слаженного удара магистра и хаттага Варгоса, который я заметил совершенно случайно, портал начал закрываться. Но вот исконным оборотням это, похоже, совсем не понравилось и свой напор они усилили. Я заметил, как хаттаг Варгос повернулся спиной к нападавшим, поднимая меч, словно ожидая атаки со стороны портала. - Ранавалона, и долго мне еще придется тебя ждать?

Лера.

Я гуляла по родному городу. Проходя по знакомым местам, я с удивлением осознавала размах моей фантазии. Ведь я было уверена, что занесло меня в какое-то необыкновенное место. Разгул моей фантазии давал пищу для размышлений. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь доказать себе, что ничего не было. Что все приведенное является плодом моей буйной шизофрении. Если бы не существующее но... Было больно и страшно. Боль тянущая, давящая, терзающая, завладевшая моим телом, не прекращалась ни на минуту. Но была терпимой. Скорее всего, я к ней привыкла, как некоторые привыкают к головной или зубной боли. И страх непонимания. Страшно от того, что я не понимала, где нахожусь. Вроде бы знакомые все места, но я не узнаю их. Нет, где-то на подсознании я точно знала, что гуляла когда-то именно здесь, но вот спроси меня, где это здесь? не отвечу. Это пугало, настораживало, сбивало с толку. Приглядевшись, я вдруг сообразила, где нахожусь, и с радостным воплем, напугавшим шарахнувшихся от меня прохожих, рванула домой.Я была готова здороваться со всеми людьми, приласкать всех бродячих животных, что встретились мне по дороге домой. УРА!!! Мне все это приснилось!!! Все было как всегда.Я добежала до родительского дома буквально на одном дыхании. Мне хотелось поделиться, рассказать обо всем, что мне привиделось, посмеяться над разгулявшейся фантазией. Я точно знала, что мама вначале испугается за меня, потом рассмеется. А потом уже будет говорить, как вредно увлекаться таким чтивом.