Наверное, легче было бы просто соврать, что он фетишист-извращенец с кинком на уборке и готовке, но Кэш почему-то пустился в подробный рассказ о том, как он перепробовал кучу разной формы, провёл сравнительный анализ немецких брендов и их китайских аналогов, подвёл небольшой итог и перешёл к разделу с использованием обычной одежды, где тоже не смог упустить пару десятков деталей, которые либо снижали производительность в работе, либо ударяли по кошельку из-за постоянных трат то на новую одежду, то на кондиционер для белья.
– Таким образом, – набрал в лёгкие побольше воздуха Кэш для завершающего абзаца, – я пришёл к выводу, что чем меньше площадь поверхности одежды, тем меньше проблем, – и добавил, – а на десерт яблочные дольки с мёдом и щепоткой корицы.
Перед мистером Санчезом тут же возникла тарелка с вышеуказанным. Тот хмыкнул и заметил удивлённо:
– Моё любимое сочетание.
***
Как бы Санчез не пытался себя уговаривать, в конце концов пришлось признать, что в Кэша он влюбился. Надо бы стыдиться, что запал на девятнадцатилетнего студента, почти на десяток лет младше него самого, однако Санчез так редко испытывал это тёплое чувство влюблённости, что не мог не наслаждаться тайно. И исправно ездить на обед домой два раза в неделю, конечно.
Дом, в котором он поселился меньше года назад и в котором проводил так мало времени, вдруг перестал казаться таким пугающе одиноким. Санчез мог приехать домой едва ли не за полночь, сунуться в холодильник, а там вместо подгнившего огурца и уже пустившей стрелы головки чеснока стояла теперь кастрюлька с каким-нибудь вкусным супчиком и сковородочка с сочным мясом на подушке из пряного гарнира. От вида всего этого в первый месяц тупо сводило желудок, а во второй приятно щемило где-то в груди. Санчезу казалось, что он на самом деле живет не один, а с… кем-то. Кем-то, кто приготовил всю эту вкуснятину, а сейчас просто вышел на вечернюю прогулку и вот-вот вернётся. Точнее, это был вовсе не “кто-то”, а вполне себе реальный прообраз худющего полуголого студента, который до смешного рационально и убедительно оправдывает свою наготу.
Как бы Санчез хотел, чтобы все эти фантазии воплотились в жизнь, но… Но он прекрасно понимал, что у такого как Кэш наверняка уже кто-нибудь есть в сердце. Да и от самого беты всегда исходили волны лишь праведного трепета перед условным начальством, что сначала – чего уж врать – очень Санчезу льстило, но в последнее время вызывало лишь тщательно скрываемое огорчение, потому как за скромными очень часто односложными ответами на попытки Санчеза завести какой-либо разговор за трапезой скрывался наверняка целый мир, но ему, Санчезу, доступа в него не было. А ведь у них даже вкусы в еде идентичными оказались – вот ведь… мистика! “Совпадением” назвать это почему-то у Санчеза язык не поворачивался.
И тем не менее, при отсутствии какой-либо надежды на взаимность, по вторникам и пятницам Санчез бросал все свои бумажки на работе и ровно в полдень мчался домой.
– Мистер Санчез, это вы? – крикнул из глубины дома Кэш, когда Санчез стягивал с себя уличные ботинки в прихожей.
– А ты ждёшь кого-то ещё? – не удержался он от шутливого вопроса в ответ.
Из кухни тут же выглянула с немного озабоченным выражением лица голова Кэша, глаза просканировали бету с ног до головы, пока не остановились на глазах самого Санчеза.
– Не-е-ет, – проблеял Кэш, – с чего вы взяли?
Санчез быстро нагнал застывшего в дверном проёме студента, а потом понял, что тот слишком мал для них обоих и желанный мальчишка стоит так близко, что можно полюбоваться на резко очерченные скулы и ключичные впадины под кожаными лямками фартука. Во рту от увиденного моментально пересохло, а из головы совершенно вылетел и ответ, и сам вопрос, заданный Кэшем минуту назад, пришлось напрячься.
– Ну не знаю, – слишком тихо ответил в конце концов Санчез, – ты завидный молодой человек, наверняка какой-нибудь из твоих поклонников интересуется, к кому ты сбегаешь два раза в неделю на целый день.
Кэш едва заметно покрылся румянцем и глаза отвёл, отступив из прохода.
– Нету у меня никаких поклонников, – буркнул он и встал к плите, а потом скомандовал уже более весёлым тоном, – лучше садитесь обедать, мистер Санчез.
Санчез испытал какой-то странноватый коктейль из противоречивых чувств, но всё же отмер и сел за стол. С этой позиции открывался вид на выступающие на спине лопатки, перевязанную крестом фартучных бретелек спину и узкие бёдра, затянутые в матерчатые шорты. Да уж, после их первой обеденной встречи, Санчез Кэша в трусах больше не видел, но по внешнему виду форма у беты не сильно-то поменялось, что не могло тайно не радовать.
Кэш передёрнул плечами и Санчез всё же отвернулся. Оказалось, очень даже вовремя, потому что тот направлялся к столу с двумя тарелками первого. Санчез не мог точно сформулировать, зачем надо было скрывать собственное любование молодым телом, но всё же предпочитал держать взгляды при себе.
– Как дела с учёбой? – попытался поддержать разговор Санчез, принявшись за божественно сладкий и одновременно острый тыквенный суп.
– Как у всех, – пожал плечами Кэш и отчего-то задержался взглядом на Санчезе.
Тот замер в ответ, а потом Кэш перевалился через стол и словно заговорённый потянулся к Санчезу. У старшего беты от такого манёвра чуть ложка с супом из руки не выпала, глаза уже, было, инстинктивно начали закрываться, тело само потянулось на встречу, но оказалось, что Кэш просто хотел заправить ему за плечо галстук.
– Запачкаете, – объяснил очевидную обеспокоенность домработник.
– А, кхм, ну да, спасибо, – взял себя в руки Санчез, – а “как у всех” – это плохо, Кэш. Надо, чтобы было “лучше всех”.
– Зачем? – отхлебнул супа Кэш.
Санчез замялся перед ответом, не хотелось вешать на такого молодого ещё человека догму реальной жизни, но тот так послушно ждал ответ на свой немного наивный вопрос, что пришлось отвечать.
– Ну, сам посуди. У альф есть сила, омеги обладают природной привлекательностью и статусом лучшей трети человечества, а на что, скажи, полагаться нам, бетам? – Санчез выдержал драматическую паузу и ответил на свой же вопрос, – мозги. Ум, навыки – это всё, что у нас есть. Нет, я тебя не поучаю, не думай, каждый сам выбирает свой путь, но в тебе виден потенциал, поэтому “как у всех” для тебя, считай, ниже нормы.
– Что-то вы, мистер Санчез, слишком щедры сегодня на комплименты, – хмыкнул Кэш, явно не обрадованный ответом.
Санчез его понимал. А кому приятно узнать, что для него планка успеваемости завышена? Он и сам помнил, как студентом глупо и по-детски, но от этого не менее искренне обижался на одного из преподавателей, который всегда ставил ему одному неуды за прогулы, в то время, как на прогулы других студентов благосклонно закрывал глаза. Санчез долго терпел, а потом всё же спросил – что за несправедливость. И получил на это лаконичный ответ – к хорошим студентам требований всегда будет больше. С одной стороны услышать это было обидно, а с другой – приятно.
Кэш тоже не дурак, переспит ночку с полученной информацией, подуется немного, а потом поймёт.
– А я с твоего позволения ещё один скажу, – немного оживил атмосферу Санчез, зачерпнув последнюю ложку и отправив её в рот, – суп просто объеденье!
Вот теперь Кэш улыбался довольно и шёл накладывать второе. А Санчез мог скользнуть взглядом по стройным ногам с рельефными икрами и немного ослабить галстук, чтобы тот не мешал сглатывать набежавшую слюну. Он вдруг почувствовал, что суп немного притупил один вид голода, а открывшийся вид усилил другой.
В первый раз за все два месяца на столе не оказалось подготовленных к подаче второго тарелок и Санчез обрадовался появившейся в кои-то веки возможности помочь с сервировкой. Он вскочил из-за стола и направился прямо к столешнице, чтобы достать из верхнего ящика нужные предметы. На мгновенье Кэш оказался так близко, что потянувшаяся к дверце рука ощутила исходящее от чужого тела тепло. Санчез невольно повернул к тому голову, но увидел, как тот буквально замер с шумовкой в руках. Бета достал две тарелки, сделав вид, что ничего не замечает, и Кэш едва заметно было выдохнул, однако вместо того, чтобы отступить, Санчез потянулся другой рукой прямо к ящику с приборами, скользнув ею в миллиметре от талии Кэша и тот вдруг… закусил губу.
