Того, что у Мартина отзывалось почему-то даже во снах спазмом в животе. Он. Был. Ищейкой. И только в этом видении он не знал, что искать. Джо попытался остановить Мартина, когда тот направился из кафе словно заговорённый, но Санни остановил мужа, что-то прошептав на ухо. Мартин краем сознания отметил потом сказать Санни за это спасибо, омега гораздо лучше Джо понимал случайные порывы экстрасенса.
У Мартина разболелась голова. Так много лет он видел происходящее во сне и наяву в воображении, и за всё это время так и не смог разгадать его загадку. Что ему предстояло искать? Где? Как только омега очутился на улице, его снесло потоком людей на широкой пешеходной улице. Туристы, студенты, вечно занятые бизнесмены сновали туда и обратно. Мартина то и дело кто-то задевал плечом, что всякий раз сбивало настрой. Надо было сосредоточиться, нити тонких материй затягивались постепенно, разрываемые то тут, то там чей-то взбалмошной аурой. Мартину для начала лишь надо было понять в каком направлении двигаться. Он глубоко вздохнул, закрывая глаза, в попытке сконцентрировать собственное внимание, как на его сознание буквально обрушился нужный поток, а на плечи опустились чьи-то руки.
– Ну привет, душа моя, – прозвучал за спиной низкий голос, в котором явно послышались нотки облегчения, – я так долго искал тебя.
“О, – отметил про себя Мартин, – оказывается, это я был объектом поиска. Надо было просто стоять на месте”.
========== Часть 2 ==========
Санчез еле втиснулся на парковку и заглушил мотор служебного автомобиля рядом с родным офисом ФБР. В обед всегда было много тачек, потому что все работники предпочитали есть в местной столовке, так как там шеф-поваром работал толстенный омега родом из Миссисипи. От него всегда пасло* сливочным маслом, а свои блюда он исключительно жарил и исключительно в свином жире – коллеги Санчеза были просто в восторге.
Бета вошёл в прохладный от работающего кондиционера офис и хмыкнул блаженной тишине. Только где-то в районе зоны небольшого закутка с кофе и холодильником вёлся приглушённый спор. Санчез не очень любил подслушивать, но взятый из дома ланч ждал его именно там, поэтому он неспешно направился вглубь офиса в надежде, что, когда он дойдёт до автомата с самым паршивым кофе и едва работающим холодильником, спор уже закончится.
– Крамер, ты совсем дурак? – возмущался низкий, уверенный голос.
Санчез этот голос узнал и нервно сглотнул. Про Харви Блума он был наслышан сполна, точнее о его экстрасенсорных способностях и проценте раскрываемости дел, в которых значилось его участие, и рациональный мозг беты заметно буксовал перед вроде бы очевидными фактами.
– Господи, Блум, просто ответь на вопрос, – негодовал Крамер – этот был обычным федералом, как и Санчез.
– Я на идиотские вопросы не отвечаю, – вторил ему экстрасенс.
Вообще, Санчез старался избегать Блума весь год, с тех самых пор, как перешёл к ним в Бюро. И до этого дня ему это прекрасно удавалось, прежде всего, потому что экстрасенса всегда выводили на самые громкие и опасные дела, а Санчез только пару лет назад перестал быть рядовым детективом, получив удостоверение ФБР. Его более чем устраивало бесконечное копание в бумагах и отчётах, так как он работал в отделе финансовых махинаций ещё в родном полицейском участке. И когда перешёл в Бюро, то был, мягко говоря, шокирован тем, что его работники не гнушались просить о помощи в раскрытии дел у самых эксцентричных консультантов от знатоков кубинских сигар до археологов, специализировавшихся на птичьем помёте. Однако новость о том, что в офисе Санчеза имеется штатный экстрасенс повергла бету в шок.
Санчез привык доверять исключительно фактам и документам, а те твердили лишь одно – Харви Блум был хорош. Сначала Санчез переживал, что тот непременно пошатнёт его веру в рациональное, но экстрасенса действительно назначали исключительно на распиаренные и громкие дела, и Санчез продолжил, выдохнув с нескрываемым облегчением, копаться в бумажках.
– И за что тебе только деньги платят! – раздражённо гаркнул тем временем Крамер, а Санчез с досадой понял, что дошёл до кафетерия до того, как перебранка коллег успела завершиться, поэтому постарался слиться со стеной.
Подход как назло был занят притулившимся к стойке Крамером с его вечной зубочисткой во рту и вываливающимся из штанов брюхом. Блум же сидел за единственным в кафетерии круглым столиком с сендвичем, зажатым в обеих руках. И он уже поднёс тот к зубам, когда Крамер возмутился. Альфе пришлось вздохнуть, немного отодвинуть сендвич и глянуть на Крамера тяжёлым взглядом из серии “почему ты такой идиот”.
– Крамер, я не знаю, кто победит в твоих грёбаных лошадиных гонках, в конце концов я экстрасенс, а не оракул.
– А разве это не одно и то же? – почесал в затылке тот.
Блум бросил убийственно злой взгляд на него и вздохнул:
– Дай, пожрать, а?
Крамер плюнул демонстративно и пошёл из кафетерия, едва заметив Санчеза, судя по брошенному на часы взгляду, в столовую к остальным. Санчез же протиснулся к холодильнику, заметил, что его ланч кто-то бесцеремонно спёр и повернулся к Блуму. Открыл, было, рот, чтобы задать закономерный вопрос о том, не видел ли тот воришку, но был безапелляционно остановлен:
– А ты, Санчез, – грозно глянул на него экстрасенс, во второй раз отодвигая от себя сендвич, – езжай обедать домой!
Бета никогда не верил в экстрасенсов, да и своим рациональным по всем позициям мозгом понимал, что Блум не говорил какое-то пророчество или духовное наставление, а просто хотел, чтобы его оставили в покое на время поедания собственного ланча, но в тот момент Санчез просто послушно закрыл дверцу холодильника и направился на выход.
Кэш снова бросил быстрый взгляд на собственное отражение в хромированной вставке на холодильнике и застонал. Не от головной боли, она, к счастью, прошла после привычной тряски в утреннем автобусе, а от вида этих позорных панталончиков на его щуплых ногах.
Всё началось вчера вечером, когда к ним в общагу завалился взволнованный Ли и уломал-таки пойти на премьеру в чёртов студенческий театр. Пара стопок была опрокинута ещё до начала спектакля, ещё несколько – во время антракта вместе со всей малочисленной актёрской труппой, а после все бросились отмечать произведённый фурор. В общем, проснулся Кэш прямо в гримёрке и чудом не наблевал на разбросанный между собутыльниками реквизит, но ещё с большим чудом он успел на свой автобус до дома мистера Санчеза. Тот увидел нерадивого уборщика мельком, махнув рукой в приветствии перед тем, как запрыгнуть в автомобиль, и наверняка не заметил голубоватого оттенка на лице Кэша.
Только когда Кэш принялся раздеваться в доме начальника, вместо собственных трусов были обнаружены злосчастные панталончики. Первой мыслью беты оказался вопрос о том, а где же сейчас – или на ком – находились его семейники, а второй – больше никаких попоек. Мало того, что перед самим собой было стыдно до покрасневших ушей, так ещё и панталончики эти были с рюшами по всему периметру – позорище. Кэш примерно представлял, как, бухая в театральной гримёрке, умудрился откопать их, но эпизоды, где он их на себя напяливал, начисто отсутствовали в его памяти. Хуже всего было то, что панталончики оказались на удивление удобными. Кэшу казалось, что его причиндалы окутывает мягким невесомым облачком, которое держалось на поясе и бёдрах легчайшими резиночками, вшитыми в ткань. Работать в таких было удобно и приятно, и Кэш решил, что можно было бы оставить панталончики себе, если бы не жутко пошлый вид из зеркала.
На самом деле Кэш не боялся, что его в таком виде застанет начальник и на это было несколько причин. Ещё четыре месяца назад, когда Кэшу срочно нужно было бабло, а условия выплаты стипендии университетом, где учился Кэш, не позволяли иметь другой официальный заработок, бета на удачу нашёл мистера Санчеза, которому требовался домработник. Благосклонный бета закрыл глаза на просьбу Кэша трудиться у него неофициально, коротко объяснил, что много работает и не может поддерживать желаемый уровень чистоты в доме, а также указал на особенности жилища. С тех пор у Кэша появился стабильный доход, ради которого он дважды в неделю выбирался из своего замызганного общежития в студгородке и приезжал в двухэтажную квартиру для её уборки.
