– Неправда! Я в кои-то веки подумал о тебе. Р-р-радуйся, – ощетинился на него Тим. Ну как этот чёртов омега не понимает, что ссориться с оборотнем в гоне – плохая идея. Нет, Тим его, конечно, любил больше жизни, но от низкого уровня самоконтроля клыки лезли буквально сами по себе.

– О-о-о, я так р-р-рад, – срывал все оставшиеся предохранители Тимур, передразнивая, оскаливаясь в ответ, – просто счастье какое-то: к вечеру понять, что ты меня наебал, вернуться в этот проклятый дом, найти тебя в полном неадеквате. Ты мне руки бросился вылизывать, – он нагнулся к самому лицу Тима и выплюнул: – Как собака.

Это было последней каплей. Тим рыкнул так, что стёкла дрогнули, рванул Тимура на себя и, подхватив под пояс, снова уложил на лопатки, пригвоздив к постели, а затем… вышел из него. Тимур взревел под ним, но Тим лишь толкнулся обратно, проталкивая всё ещё не опавший узел через узкое кольцо анальных мышц. О да, так было хорошо. То, что нужно в гон.

– Ты этого хотел? Этого?! – крепко зажал выгнувшегося под ним Тимура Тим и проделал то же самое вновь.

Тот всхлипнул под ним, сдавил коленями Тимовы бока, руками схватился за плечи, впиваясь ногтями, и выдохнул:

– Ещё, – Тим опешил от услышанного настолько, что лишь послушался, – да, вот так. Ещё. Молодец, – Тимур вернул на него взгляд после очередного толчка, а там уже ничего и не было такого – будто привиделась вся та чернота – только нежность. Ответная.

Хотелось обниматься. Трахаться хотелось, безусловно, не меньше, поэтому Тим немного нелепо двигал бёдрами, удовлетворяя одну потребность, а Тимур, словно почувствовав, взял на себя осуществление второй, прижимаясь как можно ближе.

Как до Тимура – раньше Тима! – дошло, что для возвращения в адекват, нужен секс именно с узлом, доподлинно не известно, но как только Тим кончил второй раз, в мозгах прояснилось моментально. Хотя игрались они со способной теперь и на такие подвиги задницей Тимура до самого утра. А дальше всё завертелось в клубок из прелюдий, ласк, коротких перерывов на сон, снова секса.

На утро второго дня Тим проснулся в постели один. Гон пока не прошёл, да ещё и тело, как назло, было свежим, отдохнувшим, полным сил. Тимур слышался где-то на кухне, грабящим холодильник в одну харю, и Тим решил, что справится с нарастающим желанием. Надо было дать Бэмби поесть нормально, в конце-то концов.

Он пошёл в душ, однако домываться пришлось впопыхах. То ли сил не рассчитал, то ли слишком сильно в маленькой кабинке пахло любимым омегой, но из неё он буквально вылетел. Напоролся горящим взглядом на голого, раскинувшегося в постели Тимура, который провокационно поманил его пальцем, и подкрался, словно настоящий зверь. Тим забрался на кровать, оставшись в изножии, грациозно устроился меж раскрытых коленей, забирая в рот манящий упругий член. Тимуру нравились минеты. Он во время них становился таким беззащитным, расслаблялся буквально против воли, растекался под лаской. Скулил и вздыхал, и поджимал пальчики на ногах рефлекторно. Иногда следил пристально из-под ресниц за тем, что делал Тим, и, казалось, кончал от того, что видел, а иногда выгибался, сладко зажмуриваясь, с приоткрытым расслабленным ртом. Любимым Тимовым ртом.

И сегодня Тимур выбрал слежку. Точнее, Тим подумал, что он выбрал именно это, но потом Бэмби запустил свои волшебные пальчики в волосы Тима, тут же заставив того расслабиться, подставиться под руки, выпустить член изо рта. А потом он ловко ускользнул из-под Тима, не прерывая контакта, отчего смог ещё и завалить того на лопатки, и только после этого перестал массировать голову.

Тим немного пришёл в себя, машинально провёл тыльной стороной ладони себе по губам – ну а вдруг реально слюну пустил? И только потом заметил, где был Тимур. Они поменялись местами.

– Бэмби, – осторожно позвал оглаживающего Тимовы колени омегу он, но тот смотрел только перед собой, точнее, на стоящий колом альфий член, – Тимур! – уже настойчивей попытался привлечь его внимание Тим, перехватив потянувшуюся к стояку руку за запястье. После чего Тимур всё-таки поднял на него глаза.

– Ну-ну, – нежно улыбнулся он и притянул зажатую в тисках руку к собственной щеке и потёрся ею о Тимовы пальцы, – не переживай, за все наши действия во время твоего гона я беру ответственность на себя.

Тим понял, что наверняка снова сейчас сверкает радужками, да и нижняя губа царапалась о клыки, поэтому Тимур тут же считал его мысли, возражения, страхи, и буквально одной фразой… Нет, не успокоил, но будто руки связал.

А потом взял в рот. И это было так, как Тим мечтал во всех своих фантазиях. Горячо, сладко, порочно. Так, что не толкаться бёдрами навстречу и не порыкивать казалось просто невозможным. Тим, как и мечтал, перед самой разрядкой, вместо того, чтобы позволить довести себя Тимуру до оргазма, вздёрнул его вверх, усадив на свой мокрый от его же слюны член, въехав внутрь без всякой подготовки, растяжки, а малиновые, распухшие от прилива крови губы захватил в плен своих, проталкивая язык сходу, слизывая собственный терпко-солёный вкус. Хотелось быть у Тимура везде: во рту, в заднице, в каждой клетке его тела. А после синхронного оргазма, такое же синхронное, запыхавшееся, едва слышное, но уверенное и с усталой улыбкой:

– Люблю.

========== Часть 30 ==========

Было бы нечестным говорить, что их первый совместный гон прошёл идеально. Нет, под утро четвёртого дня Тимур накурился в слюни, сбежав на первый этаж от заснувшего ненадолго Тима, но тот, почувствовав, видимо, отсутствие необходимого тела рядом, быстренько проснулся и пошёл на поиски.

Голый Тимур сидел, подтянув к себе колени, у печки в ореоле желтоватого света от плясавшего на поленьях огня и как раз выпускал струю белёсого дыма с характерным “маслянистым” запахом. Тим мог бы подойти тихо, но намеренно не стал того делать, надеялся, что Тимур, услышав сзади себя шаги, хотя бы для виду попытается скрыть факт накурки. Однако, когда Тим уже вплотную встал около него, склонив голову вниз, Тимур только обхватил его ноги свободной от косяка рукой и прислонил голову, ластясь.

– Какого… – пришлось прочистить горло, потому что голос предательски дал петуха, – какого хера, Тимур?

Было не просто обидно, было больно. Нет, Тим верил своим органам чувств, за всё время гона от Тимура не разило даже вейпом, значит, всё, что они делали, было по реальному, обоюдному, трезвому согласию. Но тогда к чему сейчас этот “допинг”? Он жалеет? Хочет забыться?

Тимур же заторможенно отреагировал на своё имя, ещё разок затянулся, и ме-е-едлено начал поднимать взгляд от Тимовых босых стоп, по ногам, телу, вверх, и остановился наконец на лице. Блестящие, дутые, немного красные глаза силились сфокусироваться добрых минуты три, а уголки рта подрагивали, едва не расплываясь в расслабленной улыбке. После того, как Тимуру всё же удалось зарегистрировать в собственном мозгу выражение лица у Тима, налёт дебильности всё же схлынул с него немного.

– Тима, ты чего? – растерялся он и захлопал своими огромными глазами, – всё же хорошо…

– И накурился ты именно в честь этого? – невольно вздёрнул верхнюю губу Тим, не удержавшись.

– А, ты про это, – понял Тимур и посмотрел на самокрутку между пальцев, ещё раз затянулся, потом торопливо выпустил дым в сторону и заканючил: – Тебе хорошо, вон, регенерация какая быстрая, а мне что делать? Устал, а уснуть не могу, – и выставил вперед обе руки, показывая: – Всё болит, – просительно посмотрел он на Тима.

Тот недоверчиво прищурился и присел на корточки, а потом разглядел то, о чём ему сейчас коряво пытался сказать Тимур. Он был весь в отметинах. Весь. Выставленные напоказ руки были раскрашены синяками на запястьях и плечах, засосами у сгиба локтя, с этими характерными мелкими бурыми точками в ореоле синего пятна. Тим двинулся взглядом дальше, но далеко не ушёл, тут же наткнувшись на такую же “красивую” шею, а там тоже было всё: и явный след от сжимавших её пальцев, новые засосы, разлившиеся поверх старых, пожелтевших, пара свежих укусов, один приходился аккурат на метку. Грудь, плечи, спина…