Сцена 7 Директриса сидит за столом – куча тетрадей. Торопиться домой не надо, там никто не ждет. Женщина бальзаковского возраста Никогда, ты слышишь? Никогда Не найти и лучше и мудрей. В никуда уносит, в никуда, Впереди по курсу сонный дрейф. Стала нежеланною попросту — Женщина Бальзаковского возраста. Для других и взлет, и поворот, Так устала думать за двоих. Соло одиночество берет, Нет сегодня рук и губ твоих. Стала нелюбимою попросту — Женщина Бальзаковского возраста. Песня не играется без нот, Выигрыш равняется нулю… Не обнимет, в ухо не шепнет: «Милая, я так тебя люблю…» Стала слишком мудрою попросту — Женщина Бальзаковского возраста. Трудно ждать без веры день за днем, Вот опять гадания не в цвет: Никого не видно за окном, Если в доме ярко вспыхнет свет. За ошибки прошлые Бог простит Женщину Бальзаковского возраста? Женщина Бальзаковского возраста… Годы словно ласточки стремительно проносятся По судьбе. Только-то успела разобраться в себе. Сердце вот-вот разорвется, Если любовью не отзовется. Ах, какой наивный давался обет, И ответ не ответ за семь бед. Это сколько ж тому было лет? Сцена 8
Приходит Мама. Разговаривают о школе и об успехах дочки. Переходят на жизнь, женская судьба. Ой, девчонки, что наделала, Не попала я в аварию. Мне приснилось платье белое — Полюбила сталевара я. У своей любимой печки Муженек мой Измотается, Сил для женушки на вечер Хоть ты взмокни Не останется. Нет, чтоб нежно обниматься-миловаться, Ночкой звездною шептать на ушко сладкие слова, Он с работою и дома не желает расставаться, И еще ворчит, что я, мол, как все жены, не права. У мартеновской у печки Ох, и весело живем! Он про плавки, Я про плавки Только каждый о своем. Изгибаю бровь лукаво, Наседаю с новой силою, Обниму его руками — Я ли, милый, не красивая?! – Как металл в ковше горящий? Спросит милый мне на горе. Даже с нелюбимой тещей Про шихту готов он спорить. Вот такой медовый месяц Отгуляли мы вдвоем. Он мечтает, Я мечтаю Только каждый о своем. Говорит – на белом свете Всех других ты лучше тем, Что пылаешь как комета, А стройна как мой мартен, Нас любить готов он вечно, И не будет разделять. Только жаль, что мной как печкой Ох, непросто управлять. От его речей искусных Каждый зуб горит огнем. Я о флюсе, Он о флюсе Только каждый о своем. Как-то раз в любимой печке Приготовил муженек Для меня пирог слоеный Только мне-то невдомек, Что у них, у сталеваров, Есть шихта и пироги, Эти блюда и на пару Кушать будет не с руки. Нет, чтоб нежно обниматься-миловаться, Ночкой звездною шептать на ушко сладкие слова, Он с работою и дома не желает расставаться, И еще ворчит, что я, мол, как все жены, не права. У мартеновской у печки Ох, и весело живем! Он про плавки, Я про плавки Только каждый о своем. Посмеялись, – после такого откровения стали сразу как две подружки Уже не директриса и Мама. На ухо одна другой: – А я, помню, ему… Выслушала, и говорит: – А я своему… Сцена 9 Приходит еще одна Мама. У нее сын учится. И про него поговорили, и опять за жизнь разговор. – Как ты со своим? Закатив глаза от радости, Кинулась на грудь любимому, Но, любитель делать пакости, Он подставил щедро спину мне. Он всегда удивлял Щедростью души: – Не смотри… – Не виляй… – Не дыши. Никогда не обижал Только взял и сбежал. От любви привычно пьяная, Ожидая встретить истину, Я в глаза приветно глянула, Он открыл мне щедро лысину. Он всегда удивлял Щедростью души: – Не смотри… – Не виляй… – Не дыши. Никогда не обижал Только взял и сбежал. Все не верила подругам я, Думала – приврут со зла они, Я красивая, упругая, По любви приятно плаванье, Думала – они от зависти, Прогнала их и довольная… Одинокая и вольная… Хоть бы кошку, что ли, завести. Он всегда удивлял Щедростью души: – Не смотри… – Не виляй… – Не дыши. Никогда не обижал Только взял и сбежал. |
