Я помотал головой, отгоняя прочь мысли. Вопросов итак было слишком много. Сейчас нужно было делать, а не думать.

Я убрал медальон и записку к себе в карман и занялся перевязкой.

Когда я попробовал приподнять Яшму, чтобы обмотать лоскут вокруг туловища, она вдруг взвыла от боли, очнувшись.

Не соображая, что происходит, она попробовала оттолкнуть меня, но сил ей не хватало.

- Успокойся, это я, Дельфин! - крикнул я, удерживая ее руку в своей.

Яшма открыла глаза, я понадеялся, что она пришла в себя и сможет что-то сказать... но по ее мутному взгляду я понял, что она ничего не видит. Через секунду она снова закрыла глаза. Ее тело обмякло, но ее пальцы так крепко вцепились мне в руку, что я с трудом смог оторвать их от себя.

Тут я услышал шаги сверху: кто-то подходил к складу.

- Эй, тут кто есть? - вниз просунулась голова Бороды.

- Да, тут я и Яшма! - ответил я. - Спускайся, помоги мне вытащить ее отсюда!

Борода спустился и зачем-то закрыл за собой люк.

- Ты нашел ее! - воскликнул он, подходя ближе. - Бедная девочка...

- Она умрет, если не отнести ее в лазарет.

- Если отнести ее к оранжевым, она умрет быстрее, - заметил он. - Солнце рвет и мечет, он и остальные хотят мести. Ее обвиняют в смерти двух сотен человек, забыл?

- Но мы не можем оставить ее тут!

- Мы не должны отдавать ее оранжевым, это все равно, что убить ее сейчас самим, - возразил Борода. - Нужно спрятать ее, пока она не поправится и не сможет говорить.

Я снова взглянул на Яшму. Она дышала тяжело и редко, с опасным присвистом в груди. Ее разгорячившаяся кожа покрылась липким слоем пота, смешавшегося с кровью и грязью.

У меня было столько вопросов... Я не мог рисковать, она нужна была мне живой.

- Нужно отнести ее ко мне, - сказал я. - Я попрошу Погодника, он осмотрит ее раны и посоветует что-нибудь.

- Уверен, что готов пойти на это? - спросил Борода. В его голосе звучало сомнение, грозившее перейти и на меня. - Ты станешь для оранжевых человеком, укрывающего преступницу...

- Перед тем, как потерять сознание, она говорила что-то про яд. Похоже, они пытались добить ее, а не вылечить, - сказал я, вздыхая. Я едва ли осознавал, что делаю. - У меня дома ее искать не станут, а вот остров желтых обыщут до последнего камня.

- Я помогу тебе, пронесем ее по берегу, нас никто и не заметит.

Борода ушел и через какое-то время вернулся с носилками и двумя своими друзьями. Пока их не было, я окончательно дорвал свою рубашку и перевязал самые крупные раны Яшмы: на все мне просто не хватило бы ткани.

Осторожно погрузив ее на носилки, мы стали выбираться из склада. Это было нелегко, но и дальше легче не стало. Нам пришлось идти по самому берегу, по колено в воде, чтобы с острова нас не заметили.

К счастью, свой дом я решил построить на отвесном берегу, так что трудностей с незаметностью у нас не было. Мы быстро внесли носилки внутрь и оставили их на моей лежанке.

- Найдите Погодника, я останусь тут, - сказал я, сбрасывая доспех, казавшийся мне каменным.

Лашуня, почуяв знакомый запах, выползла из-под гамака. Принюхавшись, она узнала в полуживом окровавленном теле свою хозяйку и бросилась к ней.

- Фу! Лашуня, фу!

Я поспешил отодрать крысу от груди Яшмы, которая и так едва дышала.

- Сторожить, Лашуня! Живо! - я кивнул крысе на дверь. Та посмотрела на меня, как на изверга, но послушно пошла к выходу и улеглась у занавески, которая была мне вместо двери.

Сняв доспех, я налил в кувшин пресной воды, хранившейся у меня про запас, взял первый попавшийся кусок ткани и стал промывать раны.

Я не знал точно, что следует делать, но мне показалось, что будет лучше сделать хоть что-то, чем сидеть и прислушиваться, дышит она или уже нет.

Наконец, Лашуня пискнула, давая знать, что к нам пришли.

Я поспешно вышел наружу и увидел Нору.

- Слаба Богу, ты жив! - воскликнула она, кидаясь мне на шею и обнимая. - Почему ты не пришел ко мне!? Я так боялась!

- Я слышал, вам принесли Яшму, меня отправили ее искать, - сказал я, морщась: Нора случайно задела свежую рану.

Девушка отдернула руку и внимательно осмотрела порез на моем плече.

- Почему ты не пришел лечиться!? А если туда что-то попадет?

- И что ты посоветуешь мне сделать?

- Я принесу тебе мазь, она поможет!

- Отлично.

- Я скоро приду!

- Буду ждать тебя здесь.

Она ушла, а я вернулся к себе. Лашуня снова бросилась к Яшме, пыталась вылизать ее руку. Я отогнал крысу: мало ли, что бывало в ее пасти?

Вскоре Нора вернулась, крыса снова запищала.

- Пойдем, я наложу ее на раны.

- Я сам! - я остановил девушку, собравшуюся зайти внутрь. Она недоуменно на меня посмотрела. - Я очень устал, - объяснил я, вздыхая. Меньше всего мне сейчас хотелось этих трудностей. - Давай я сам все сделаю, а к тебе приду, как только получится, хорошо?

- Как скажешь, - произнесла она растерянно. - Ты странно себя ведешь.

- Я убил много людей сегодня. Мне нужно побыть одному.

Больше вопросов не было, Нора ушла, а я смог вернуться внутрь.

Мази, которую принесла жрица, не хватило даже на самые крупные раны Яшмы: у бедняги ребра торчали из-под стесанной кожи, а руки были исполосованы, как точильная палка. Но даже эта помощь была лучше, чем ничего.

Когда вернулись трое желтых, солнце уже потихоньку белило небо. Вскоре мне нужно было идти на совет.

- Где Погодник? - спросил я, замечая, что с желтыми его нет.

- Он сейчас сам не лучше Яшмы, - объяснил Шляпа. - Фиолетовые говорят, это он вызвал шторм, и теперь валяется в горячке.

- Плохо дело, - вздохнул я. - Посидите с ней? Если кто-то придет, молчите: Лашуня не пустит никого внутрь.

Желтые переглянулись и согласились. Я велел крысе сторожить, а сам пошел на совет.

Там собрались все, кроме Погодника и Солнца.

- Я боялся, ты не пережил битвы, - сказал я Буревестнику. Он, перевязанный и облитый снадобьями оранжевых жриц, выглядел больным, но вполне живым.

- Я жив, - он кивнул. - Ты отлично сражался для новичка.

Я не стал отвечать: было бы, с кем сражаться. Почти все стражники, которые мне доставались, находились под действием яда. Самых сильных черных, которые были достаточно выносливы, чтобы терпеть яд, кидали в центр холмов, а я был с краю.

- Как Пог... Жемчуг? - я повернулся к Луне.

- Жрицы говорят, он должен отдыхать, но через несколько дней будет здоров, - ответил старик.

Когда пришел Солнце, совет начался.

Наши потери оказались не так велики, как мы думали: две седьмых от общего числа жителей, две пятых от воинов. Многие были в лазарете и пока не собирались расставаться с жизнью. Оружия у нас прибавилось, как и металла: то, что осталось на стражниках, отлично подходило для переплавки.

- У нас есть раненые черные, - сказал Солнце. - Нужно решать, что с ними делать.

- Отправлять их на Остов - нельзя, а убивать... - Буревестник замолчал. - Нужно дать им выбор. Пусть решают, чего хотят: умереть за своих или сражаться за нас. Люди нам нужны.

- Дать им шанс перерезать нам глотки, пока мы спим? - Солнце нахмурился. - Они убьют наших людей при первой возможности.

- Они не идиоты: их семнадцать, а нас несколько тысяч! - заметил Василий. - Среди стражников не больше благородных, чем среди нас. Никто не хочет умирать.

- Пусть гребут миналию: моей стае нужны люди, - вставил Карпуша.

- Идея с миналией хороша, - согласился Василий. - Пусть так и будет!

- Тогда и лечиться они будут в стае зеленых, - решил Солнце. - Жрицы не могут тратить лекарства на тех, кто скоро умрет.

- Многие оранжевые тоже скоро умрут: от ран. Однако на них лекарства тратятся, - заметил Буревестник. - Нам нужны люди. Любые здоровые люди. Если мы поможем пленникам выжить, они охотнее будут с нами работать.

- Хорошо, - вздохнул Солнце. - Мы дадим некоторые лекарства, но жить и лечиться они будут у зеленых. Ответственность за их поступки тоже будет на зеленых.