Голову вскружил вихрь эмоций, я упал на свою старую лежанку, уверенный, что ни за что на свете не усну, и тут же провалился в тяжелый беспокойный сон.
Но выспаться по-человечески мне так и не удалось, через несколько часов Кит разбудил меня и сообщил, что меня и двух других предводителей ждут в шатре совета.
На мой вопрос, что за шатер совета, Кит ответил, что после землетрясения три острова стали одним и правильно, что теперь у них общий шатер, где собираются все предводители.
- Три острова? - я удивленно посмотрел на приятеля, с трудом удерживая глаза открытыми. - Наш с зелеными остров, желтый, оранжевый и красный... Их четыре.
Кит покачал головой.
- Там тебе все скажут, - он отделался этой короткой фразой и помог мне подняться.
Кит отвел меня на участок, где разместились две новые стаи.
Первым я нашел Буревестника, он сидел у костра с несколькими синими, обсуждая что-то. Увидев меня, он извинился перед собеседниками и встал.
Погодника долго искать тоже не пришлось: его выдала толпа разношерстных зрителей, столпившихся о фиолетового костра и удивленно вскрикивающих каждые несколько секунд.
- Погодник! - крикнул я неугомонному колдуну. - Идем!
- Иду-иду! - весело отозвался он, на прощания выбив из костра синие искры. Толпа восхищенно ахнула. - Вот, что значит настоящее колдовство, ребята!...
- А ты, я смотрю, принарядился, - с усмешкой заметил я, глядя на его новый образ.
Погодник смыл с себя белую краску (которая оставалась на нем даже после того, как он целый день сидел по грудь в морской воде), сменил свое тряпье на шаровары оранжевых, а на голову повязал огромный шарф на манер тюрбана. Шарф был настолько длинный, что его концы Погодник смог перекинуть через грудь жилета.
- Да... знаешь ли, столько лет пошло... хочется выглядеть по-человечески... - он нервно пожал плачами и моргнул. - Впрочем, в пучину слова, я итак волнуюсь!
Буревестник, недовольно топтавшийся позади меня, раздраженно выдохнул, когда мы, наконец, двинулись в сторону совета.
Шатер был тот самый, что стоял в самом центре острова оранжевых, только обстановка внутри переменилась. Теперь там не было трона и циновок, зато было несколько одинаковых табуреток из китовых позвонков, расставленных вокруг обеденного стола с острова голубых.
На столе нас ждали ароматно дымящие миски с едой и кувшины с пресной водой. На своих местах уже сидели Карпуша, Солнце, Луна и Василий. Я с тревогой отметил, что представителя красных, которым по нашей с Солнцем договоренности должна была быть Яшма, среди них нет.
- Это предводитель синих, его имя Буревестник, - я указал на синего, стоящего по правое плечо. - А это...
- Меня зовут Жемчуг, - произнес колдун, выступая вперед.
Он раскрыл свой третий глаз и внимательно осмотрел всех присутствующих. Как и всегда, его встретили перекошенные лица, выражающие смесь удивления, отвращения и любопытства... но на этот раз среди всех одно лицо все-таки выделялось. Луна смотрел на трехглазого так, будто тот был одним из прекраснейших людей на свете.
Старик медленно поднялся из-за стола, не отрывая от колдуна взволнованного взгляда.
- Жемчуг!?... - его сиплый голос был едва слышен. - Это правда ты?...
- А у тебя есть другой трехглазый сын?... - вдруг спросил Погодник. Он все еще пытался выглядеть бесшабашным малым, но его голос дрогнул, с головой выдав подкатившие слезы.
Луна вышел из-за стола, Погодник двинулся к нему навстречу, и они встретились в крепких объятиях.
- Ты жив! - шептал Луна, прижимаясь щекой к огромной голове. Слезы текли по его темному лицу крупными каплями, но он и не думал утирать их. - Я не верил!... Не верил!...
- Я отлично помню и тебя, и маму... - признался Погодник, содрогаясь от несдерживаемых рыданий на плече старика. Он жался к отцу совсем как маленький ребенок... можно было только догадываться, что они оба чувствовали в тот момент.
- А что с твоей сестрой, с Купавой?... Она тоже тут?... - спросил Луна, светясь едва воскресшей надежда.
- Она вместе с мамой... - помотал головой Погодник. - Они уже давно встретились друг с другом!
После этих слов лицо Луны исказила такая боль, как будто его насадили на гарпун. Старик беззвучно заплакал, еще крепче сжав сына в объятиях.
Никто не хотел мешать их счастью и горю, но эта душераздирающая сцена, потрясшая всех присутствующих, не могла продолжаться вечно. Луна и Жемчуг уселись за столом рядом, а я сел между Карпушей и Буревестником.
- Примите мои искренние поздравления. Воссоединение разрушенных семей - то, ради чего мы начали все это, - сказал Солнце, глядя на Луну и его вновь обретенного сына. - Когда мы закончим, волей Бога, никогда больше дети не будут оторваны от родителей!
- Для того, чтобы что-то закончить, надо сначала начать, - весело заметил Василий, смачно прихлебывая из своей миски. Он был единственным, кого не тронула эта встреча. - Только вот эту борьбу начали как раз не мы! А если бы не землетрясение, не мы бы ее и закончили...
- Расскажите, что тут произошло, - попросил я. Я уже начал догадываться, что землетрясение стало здесь не единственной бедой, случившейся в мое отсутствие.
- Нас предали, - вот, что произошло! - произнес Карпуша. Ненависть прогремела в его тяжелом голосе, мгновенно зарядив воздух вокруг недоверием.
Я непонимающе посмотрел на Солнце.
- Шесть дней назад армия стражников прибыла на остров оранжевых. Они нашли храм Солнца, затолкали туда две сотни моих людей и оставили их там вместе с взрывчаткой! - сказал он, пристально смотря на меня. - Храм, который должен был стать символом свободы, за час превратилось в братскую могилу для своих строителей!
Внутри меня все содрогнулось от такого известия. Две сотни людей, заживо погребенных под землей! Какой человек вообще мог отдать стражникам такой приказ!? Какой человек осмелился поджечь взрывчатку?...
- Это чудовищно, - сказал я, вспоминая, как защищал стражников в ссоре с Погодником. Теперь я жалел, что сам не скинул парочку в воду. - Они все, все до единого заслужили свою смерть! Но как они узнали, где храм?... Вы так хорошо его скрывали, даже я после всего не знал, где он находится!
- У нас есть основания не верить твоим словам, - покачал головой Солнце. Он вдруг посмотрел на меня, как когда-то смотрел на меня судья на Остове. В его глазах читался уже решенный приговор. - Ты знаешь убийцу по имени Яшма?
- Она была моим другом, именно она связывала нас с красными, - ответил я, борясь с нарастающим шумом в голове. Я не мог и не хотел верить в то, на что он намекал!
- И ты рассказывал ей все, что узнавал из посланий, которые мы через тебя передавали? - сурово спросил Солнце.
- Она знала о самом важном, - сказал я, огромным усилием воли подавляя начинающийся припадок. Руки затряслись так, что мне пришлось положить миску на стол, иначе я расплескал бы все на себя. - Но она н-не могла нас пр... пр-ред-дать! Она хот-тела свобод... свободы ... б-больше, чем любой из... н-нас!
Почувствовав, что падаю, я обхватил себя руками и навалился на стол грудью, пытаясь удержаться на месте. Я стиснул челюсти до звона в ушах: мне хотелось закричать, обвинить его в грязной лжи, высказать в его упрямую морду все, что я о нем думаю! Он всегда ненавидел силу и свободолюбие, в ком бы они не проявлялись, и теперь, пользуясь случаем, обвиняет самого своенравного и сильного жителя Огузка в предательстве! Неудивительно, что красных здесь нет, наверняка этот властолюбец объявил себя главным и изгнал их "за самый страшный грех"!
Мне хотелось кричать, но я не мог произнести ни слова, только беспомощно мычать, чего я делать в присутствие Солнца не собирался!
- Дельфин, послушай меня, - произнес Василий, тихо, но требовательно. - Я до последнего не мог поверить в то, что наша девочка способна продать нас за форму стражницы... Но это так. Она сделала это, есть доказательства. Ее поступок и то, что на тебе эта черная одежда... Ты должен все нам рассказать, сынок.
