Когда Маланья утекла
песком сквозь голы руки,
решил другие небеса
гном после долгой скуки
изведать и себя отвлечь -
купил дурак гитару.
Да позабыл родную речь,
увидевши Варвару.
Гитара тонкою струной
стонала откровенно,
гном нервно добывал рукой
стаккато и крещендо,
и даже голосом слегка
пытался неудачно
подпеть. Но девушки рука
шустрее однозначно.
Вот так и мается мой гном,
нейдет упокоенье.
То вновь апрели за окном,
то звезд коловращенье.
И надо б стать хоть кем-нибудь,
да было б тому время!
Неровен час придут, и будь,
Глафира иль Корнелья.
1 дек.
Хорошо, когда день,
пусть он серый при этом.
И с утра мне не лень
развлекаться с куплетом.
И не летним деньком,
а осенней порою.
Когда солнце уходит,
что творится со мною?
Там, за серою мглой,
за свинцовой побелкой
блещет луч золотой,
скачет рыжею белкой,
над верхушками туч -
луч, довольный собою.
Когда солнце уйдет,
что случится со мною?
2 дек.
Я хотел бы завести турбазу,
где-нибудь подалее от всех.
Раз в столетье совпадала б фаза
у влюбленных девяти планет,
и неслись они на край вселенной,
отдохнуть от праведной борьбы
среди зелени листвы нетленной,
водопадов, гор моей Земли.
Я хотел бы удержать навеки
их от игрищ мартовских котов.
Приходите звери, человеки!
Вот вам хлеб, а вот уютный кров.
По утрам идем гулять на волю,
спозранку с петухом встаем,
вспоминаем Лорку и Петрарку
вечером за поздним ужином.
Вся программа неисповедима,
день любой приносит волшебство.
Тундра глубока, непроходима,
горы - недоступно высоко.
Среди гор, степей и в чистом поле
вволю погуляем среди рек.
Зверь ответил - я не соизволю.
Не приду - добавил человек.
Значит, в понедельник на работу.
Снова кодить, тестить и верстать.
Вот, надумал я себе заботу!
Так, не ровен час, начнешь писать.
2 дек.
Решился гном сменить наряд,
напялил тюбетейку.
И десять дней/ночей подряд
гонял в лесу индейку.
Хотел ей отчекрыжить хвост
по самые по уши.
Что будет лучше, чем в мороз
индейкин зад откушать?
Индейка мчалась со всех ног,
кралась в потемках нинзей.
Среди неведомых дорог
и каверзных коллизий
мерещился ей грозный гном
с кнутом и мышеловкой.
А гном пошел в ружейный дом
за новенькой винтовкой.
Тай-лям-та-та, тай-лям-та-та,
за новенькой винтовкой.
5 дек.
В литейном доме гномы льют
из самородков слитки,
осточертевшие снуют,
пьют горькие напитки.
Дробят породу в порошок
и грузят в сковородки,
по донцу хлещет ремешок
сиреневой спиртовки.
В литейном ночью окна бьют
медовой самозванью.
Горит со шторами уют
и предрассветной ранью
сжимает сердце, словно жгут,
от солнечной пропитки.
В литейном спирт ночами жгут
и отливают слитки.
6 дек.
Меня коробит то, что пишешь.
Не всюду ясно почему.
Я допускаю, что ревную,
но дело, думаю, не в том.
Я полюбил стезю другую,
где не штудируют кнутом.
В ней блещет солнышко в зените,
и тучки хмурые дождем
проистекают: дети будьте
детьми, а вечность не при чем.
Мы вечно перед Ним что дети.
7 дек.
Что, если Бог переиначил небеса?
Что сможешь ты, на логику положенный?
В какие сможешь ты поверить чудеса?
своею логикой прошит и обезвоженный?
Что, если мысль? Она была одна,
одна, но вылизана столь лучисто,
что даже Бог забыл про времена
и загрустил от мысли этой чистой?
Что, если мысль была верна?
Река меняется, меняя берега.
8 дек.
Индейка строила в глуши
фигвам по центру чащи.
Предпочитая шалаши,
гном спать ложился раньше.
Наутро были хороши
под крытую парковку,
тащили с радостью бомжи,
кто пряник, кто морковку.
И вот на эти барыши
гном приобрел винтовку.
Оптический ее прицел
поблескивал рубином.
Винтовку гном крутил-вертел
и цокал с умным видом.
Хоть догадался наш пострел,
что пропадет без дела,
а все же взор его горел
от дальнего прицела.
9 дек.
Штяк и Ништяк -
такие вот созвучья.
Мне в слове "штяк"
услышалось про "стяг".
Когда нет стягов -
все благополучно.
Т.е. ништяк.
10 дек.
На черном на листе
напишешь только мелом;
о том, каким умелым
каким во всей красе,
болтая у виска
картонным револьвером,
пошел струей песка
на роспись на косе.
Выводим интеграл
на черном пепелище,
пределов беспредел
и натуральный ряд
клаустрофобных парт,
от перемен осипших,
но переменам рад
наш дружный мостотряд.
На черном на листе
напишешь только мелом;
и став одним несмелым,
стираясь невпопад,
запишешься курсивом
как беглый анархист
"здесь был" (а дальше - мыло)
в чудовищный blacklist.
30 нояб.
Когда последняя застежка
оторвалась на зипуне,
гном настежь распахнул окошко
и сиганул в одном белье
в полночный сад,
и шел под небом,
сверкали звезды рядом с ним,
и то ли дымом, то ли хлебом
пах, в ночь уткнувшись сладко, мир.
Дойдя до краешка дороги,
застыл, не заступая за.
Вот тут вселенная и боги
в его уставились глаза.
16 дек.
Предлагаю обмен -
свою жизнь на твою,
