-Народ понес тюфяки с соломой к виселице, - прокомментировала безучастно Креция, глядя, как срезают веревку и тело еретика падает на них. - Сейчас начнется сожжение. Подымайся, Чия, пошли отсюда. Если смрадный запах впитается в волосы, его невозможно будет смыть.
-Откуда ты знаешь? - Чия покорно поднялась и последовала за уходящей подругой.
-Если я расскажу свою тайну, мне придется тебя убить. - Шлепнув полукровку шутливо по заду, Креция со смехом побежала через толпу. - Догоняй, душа моя, ты ляпа...
-Но так не честно, - возмущенно прокричала в ответ девушка, побежав за Лукрецией. - Надо было предупредить, что началась игра. Стой! Стой или я убью тебя, маленькая зараза!
"Все не так худо, как кажется со стороны. Эта ведьма и вправду любит твою сестру - Альфонсо обернулся на голос и увидел едва размытый силуэт в утренних сумерках. Прищурившись, он попытался разглядеть того, кто прятался в темном углу. - Это все Зверь. Он ведет себя слишком агрессивно. Это из-за него она кажется излишне жестокой. На самом же деле она маленькое запутавшееся в собственных интригах дитя, достойное сожаления"
-Зверь пробуждается вместе с жаждой крови и плоти только после смерти и обращения!
"Из каждого правила, представляемого тобой и сестрой, существует исключение. Ция родилась с пробужденным Зверем. С каждым голом его голод нарастает и множится жажда убийств. Я всегда смотрю на нее и поражаюсь, как она уживается с ним и еще не сошла с ума..."
-Шикарно! - Альфонсо повел носом и закашлялся. Вонючее, красно-бурое марево поднялось высоко в небо перед церковью Сан-Марко, когда к сену поднесли зажженные факелы. - Теперь я пиздец как спокоен за сестру, в какой отличной компании она ошивается!
Закрыв рот платком, Альф быстрым шагом направился к выходу с площади, пробираясь через плотный слой ликующей толпы, хулящей отступника Савонаролу... Ему страсть как хотелось сейчас кого-нибудь прибить. Надо же блИАть, как ловко, исключение из правила!
***
Конец апреля 1498 года. Дом Ванноцы Катанеи. Креция решила навестить Джонни.
Лукреции сказали, что её мать ушла с внуком в церковь. Пришлось немного подождать. Она изучала обширную библиотеку Ванноцы, когда та вернулась с воскресной службы. Прижимая младенца к груди, женщина остановилась в дверях, как вкопанная, будто не ожидала увидеть в гостях именно ее. И в глазах у нее читался неприкрытый страх...
-Что ты здесь делаешь, Лукреция? - Сиплый голос также говорил о волнении.
-Я вернулась в Ватикан, узнала от Цезаря о рождении племянника, решила совместить приятное с полезным (т.е. навестить тебя) и вот я здесь! - Кеси приветливо улыбнулась, стараясь не пялиться на ребенка, - Откуда в тебе такой страх? Ты боишься меня?
-Я знаю, что этот малыш тебе не племянник. - Неожиданно выдала Катанея.
-Вот так? - Ее дочь не изменилась в лице, не побледнела и не испугалась. - А чей же?
Будучи самой молодой, красивой, шальной и... известной в Риме куртизанкой, Ванноца знала, кто, когда и как блефует. Так вот, ее доча сейчас демонстрировала ей мастер-класс!
-Твой. - Когда эти слова были произнесены, Катанея о них сразу же пожалела. - Он твой!..
Девушка склонила голову на бок, разглядывая Ванноцу с удивлением, будто у неё на лбу выросли рока. Затем скосила взгляд на сына. Младенец молча таращился на мать:
-Твои книги полуистлели, съеденные пылью и временем, зачем ты держишь их здесь, если не в силах позаботиться о них? - она приблизилась к этим двоим. Глазки мальчонки увлажнились, и он захныкал, протягивая ручки к Кеси и пытаясь вырваться у Катанеи.
-Ты ничего не скажешь мне? - Почти истерично поинтересовалась Ванноца.
-Он случайно не голоден? - Лукреция замерла, не делая попыток взять его или просто погладить. Трехмесячный малыш тянулся к ней ручками, выгибаясь на руках смертной так, будто от этого зависела вся его жизнь. Когда сердце женщины не выдержало, она протянула Джованни матери, но та непроизвольно сделала шаг назад: - Не стоит, я в жизни не держала малышню на руках, думаю, не стоит и начинать. Отдай его кормилице! Разговор есть. - От греха подальше она отошла и села в кресло. Ребенок жалобно заплакал.
-Так о чем ты пришла поговорить? - поинтересовалась женщина, передавая малыша вошедшей в комнату кормилице и прося её уединиться для его кормления. - Лукреция?
-Моя встреча с Савонаролой была не напрасна лишь в том, что я узнала, чью волю он нес в людскую массу. - Креция повернулась к Ванноце лишь когда ребенка унесли. - Думаю, правильней всего будет спросить тебя, какого хрена делла Ровере не поделил с Борха?
-Прости, нужно проверить, что кормилица правильно держит Джованни, - покраснев, как свекла, женщина едва ли не бегом понеслась прочь из библиотеки... но едва не сшибла... дочь в дверном проеме. - Ты? Ты как?.. - схваченная за плечи, Ванноца смиренно отступала, пока не уперлась ногами в нечто мягкое и не упала, как подкошенная, на диван. - Я не...
-Первое, успокойся, я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Но твой гребаный страх провоцирует меня на злость. Не заставляй меня злиться! - Ванноца смогла лишь попытаться проглотить ком, подкативший к горлу. - Второе, я исполнила твою мечту: выставила Фарнезе из дома нищеброждкой. Ты должна благодарить меня, а не задавать вопросов, за которые любому другому я бы шею свернула! Запомни, никогда впредь не смей пользоваться моим особым отношением к тебе. Иначе в следующий раз тебе это аукнется!
-Клянусь, я никому не скажу, просто скажи мне, это твой сын? Просто признай это!
-Так же клянешься мне, как клялась им, не выдавать тайну прошлого? Но сегодня тебе придется мне все объяснить. Выбирай, сама расскажешь или мне тебя заставить?
-Зачем ворошить грязное белье тридцатилетней давности? - Старуха протестовала.
-Я долго думала, что могло быть общего у древнего и смертного. Папский престол? - Кеси поднялась и стала расхаживать по библиотеке, размышляя вслух. - Нет, это продолжение состязания, попытка отравить Папу, едва не убившая Хуана, была задолго до его избрания, как раз после того, как он перевез нас, детей, в Ватикан... - Заметив, как Ванноца напряглась всем телом, полукровка едва заметно улыбнулась. - Что не удивительно, двое из трех не были отпрысками Борха. Ты подложила Родриго свинью и на то должна была быть причина... Молчи! - Кеси улыбнулась смертной в открытую, - Будем следить за твоими глазами. Если я ошибусь в детали, ты меня поправишь. Итак, что могло заставить мать отдать своего ребенка и подкинутых кукушат тому, кто от нее ушел к другой, более молодой и красивой? Я всегда думала, что так ты хотела ему отомстить. Но правильный ответ всегда был у меня перед носом. Ты очень сильно любила этого козла! И верила, что мелюзга растопит его сердце и он вернет тебя. - Слезы, катившиеся градом по щекам Ванноцы, были красноречивее любых признаний. - Но вы еще больше отдалились. Ему стало незачем к тебе приходить. Хотя однажды он все-таки пришел... тебя поздравить, когда ты выходила замуж за отца Хоффрэ. И уж лучше бы он не приходил... Не он предал тебя. Ты предала первой!
-Я была слишком молода, вздорна и капризна, - слова полились из Ванноцы быстрее слез, опережая эмоции и мысли, - у нас с Родриго был очень бурный и страстный роман. Он влюбился с первого взгляда, а я слишком долго играла роль независимой куртизанки. У моих ног вились самые богатые и влиятельные синьоры Рима, а он... был нищим служителем в утлой церквушке, который не мог дать мне ничего. И он был испанцем! Я начала появляться в обществе с делла Ровере, он предложил мне брак, сказал, что подарит бессмертие. Поначалу я была счастлива и, не кривя душой, порвала с Родриго. А потом узнала, что нужна Джулиано и этот брак ему нужен, чтоб подобраться ближе к моей сестре-затворнице и заполучить ее. Отрезвление отравило меня. Я кинулась к Родриго, умоляя его простить меня. Прекратила общаться с Джулиано. Но ничего назад отмотать было нельзя. Да, Родриго принял меня, продолжил спать со мной, но доверие и уважение между нами были растоптаны. Джулиано добрался до моей сестры и сделал ее своей. Хуана она родила ещё, будучи смертной, но тебя он...
