-Ого! - Присвиснув от открывшейся взору картины, он потрясенно выдохнул, заметив почти нетронутое тело Гонзаги. - Ты все-таки решилась обратить его... Вас следует поздравить с новым этапом в отношениях? Думаю, отец будет в полном восторге!
-Не забудь добавить ему, что это больше, чем просто увлечение. Я без ума от твоей матери, а она потратила свой единственный шанс обратить смертного на меня! - низким сексуальным голосом протянул Франциско, садясь в луже собственной крови.
-Не обольщайся, Гонзага, - тон Джованни был снисходителен и полон сарказма, - До тебя мать проделала этот фокус с Джакомо и кое с кем ещё. И не смотри так, будто собираешься попробовать меня на вкус. Я тебе башку оторву и кранты тебе, понял?
-Обязательно вести себя, как петухи на поединке, и мериться писунами? - она стянула с постели простыню и утерла с шеи кровавые потеки. - Лучше помогите мне спрятать этого придурка так, чтоб его не сразу хватились... Эту кровь можно чем-то отмыть?
-Сеньор Гонзага у вас все в порядке? - дворецкий громче, чем следует, постучал в дверь. - Я слышал крики сеньора д"Эстэ. Вы снова поругались из-за сеньоры и он вернулся в Модену?
-Да, уже уехал. - Крикнул Сиско. - Принеси чемоданы, он велел перевезти сеньору загород...
ГЛАВА ╤V МИР, В КОТОРОМ ТВОЯ ЛЮБОВЬ НЕ СТОИТ НИЧЕГО...
Посылать людей на войну необученными, значит, предавать их. Конфуций.
[ЦЕЗАРЬ БОРХА]
Сначала в тебе теплится надежда о том, что потом всё... будет хорошо; Потом наступает время ожидания,
и ты хочешь, чтоб им было хуже, чем тебе; Находишь удовлетворение в малом: по крайней мере,
им не лучше, чем тебе; И, наконец, приходишь к неожиданному открытию: хорошо, когда плохо и им и тебе
***
Ноябрь 1497 Ватикан Конклав в Сикстинской капелле по вопросу невинности Креции.
Она шла мимо сидевших на скамьях кардиналов с высоко поднятой головой, игнорируя возгласы удивления, сдавленные ругательства, вскакивания с места, протяжный стон Родриго и едва слышный шепот: "Проклятье, Креция, ты что, с ума сошла?.."
Они таращились на ее огромный живот так, будто из него торчал зазубренный тесак. Выворачивая головы, они привставали, щурились, пытаясь разглядеть через пенсне, настоящее у нее пузо или это просто подклад: "Она носит дитя? - Да как же, ты вспомни тему, по которой все мы тут сегодня собрались. Родриго просто разыгрывает нас. Так и знал, что он устроит пляску на костях Сфорца! - Да нет, же, ее живот настоящий. Смотри под кружевом: как растянулся пупок, говорю тебе, она на сносях... - Это у неё кровь на подоле? - Это ж какую наглость надо иметь, чтоб заявиться сюда в таком виде? И после она рассчитывает, что мы проголосуем за вердикт "невинна!"?
Приблизившись к трибуне, Креция прижалась к ней, обведя собравшихся кардиналов тяжелым, прожигающим насквозь, злющим взглядом. Она тяжело дышала, будто пробежала марафон, буквально задыхаясь от распирающей ее злобы. Какофония их эмоций слегка приглушила в ней убийственную ярость, но не уняла желание кого-нибудь прикончить. На её глазах светлые стены капеллы померкли и по бокам их выступили серые тени, погружая просторную комнату во Тьму. Она исподлобья посмотрела на двенадцать членов церковной комиссии, сидевших на ближайшей к ней скамье, собирающихся "судить" её. Они явно находились "под впечатлением":
-Кардинал Тодескини, скажите, вы действительно считаете, что ваш вчерашний сговор с Асканьо против Папы поможет вам сесть на престол? - Лучшая защита - нападение. Не ждать, когда голодные псы нападут, а натравить их друг на друга. - Весьма глупый ход, ведь сегодня семья Сфорца будет опозорена в веках, а кардинал дела Ровере, с которым вы сговаривались до этого, не поймет вашего перебежничества. - Джулиано посмотрел на кардинала: язвительная ухмылка сползла с лица старика и он, переменившись в лице, с неприязнью посмотрел на Папу Римского Александра VI:
-Твоя дочь что, пришла сюда нести этот бред? - его голос дрогнул, и он закашлялся.
-Кто бы из вас не желал сесть на место Папы, сядет туда тот, кого я захочу узреть на папском престоле. Кардинал Тодескини, вам нет смысла плести интриги, занялись бы лучше собой. Я вижу, что Смерть стоит рядом с вами, будто ждет чьей-то отмашки...
Она слышала ИХ многоголосье, они горячо перебивали друг друга, пытаясь донести до неё все секреты старцев. Но сама Капелла погрузилась в тягостную тишину.
-Лукреция... - тихо позвал ее Родриго, заерзав на своем троне, будто сиденье стало ему мало или одно место жгло, - не могла бы ты приступить к своей речи?
-Я ещё не закончила, - сухо проронила она, поворачиваясь к ди Борха. Её левый глаз засветился в потьме? Нет, тьфу
ты, ему показалось! Она криво усмехнулась, глядя, как Папа Римский крестится, что-то бормоча. - когда кажется, креститься поздно... - ее лицо сделалось полным сострадания, когда она вернулась взглядом к старику. - Ты хотел пойти на исповедь с утра? Надо было сделать это... перед смертью. - мягко прошептала она и в следующую секунду незримые смертным Серые Духи во главе с Дагоном набросились на бедного Франческо. Старик закричал, повалившись со скамьи на пол и стал кататься по полу, отмахиваясь неведомо от чего или кого.
-Что с ним? - кардиналы повыскакивали с мест, с ужасом глядя за агонией собрата. Одна минута и он застыл в неестественной позе с маской страха на лице. - Матерь божья!
-Кардинал Фарнезе, - обратилась она к брату любовницы отца Джулии, - я слышала, ваша сестра серьезно захворала после выкидыша. Скажите, вы успели её исповедать?
-Лукреция, - побагровев лицом, заорал на дочь Родриго ди Борха, - прекрати это!
-Если конклав не сделает по-моему, - Креция показала пальцем на тело Тодескини, - каждый из вас в течение дня потеряет то, чем дорожит в этой жизни больше всего...
-Нас одиннадцать. - дела Ровере невозмутимо посмотрел Креции прямо в глаза. - Мы должны принимать решение в полном составе, нужно включить кого-то взамен...
-Тогда включите Фарнезе, - она не сводила блестящих глаз в побледневшего лица юного кардинала. Он елозил на стуле и на лице его читалось желание встать и бежать. - он не допустит смерти Джулии. Поскольку знает, что пока глупая шлюха играет роль грелки в постели всеми чтимого Папы Римского, его кардинальская шляпа будет при нём. - юноша сглотнул, затравленно озираясь по сторонам в ожидании насмешек, но в просторной зале сгустилась давящая тишина. Все мрачно смотрели в пол, или будто в первый раз разглядывали изумительно расписанный потолок. Креция обратилась к Асканио Сфорца. - Учтите, если вы из вредности или упрямства проголосуете против меня, не я покину это место вдовой. Мы все тут знаем, что вы не женаты, но та милая кошечка, к которой вы бежите каждый вечер и меж собой зовете ее не иначе, как жена, не заслуживает почить в столь нежном возрасте и том... особом состоянии, о котором она не успела вам сообщить. И почему мне кажется, что ее утрата будет значительнее болезненней, чем утрата Непи и других землевладений, что у вас есть?
Сфорца покраснел, как свекла, тяжело дышал, но не проронил в ответ ни слова.
-Обожаю умных мужчин, - улыбнувшись, Креция повела шеей и перешла к следующему, - Ты, Орсини, любишь свою жену и не хочешь, чтоб она тебя покидала. Слышала, ее скрутила неведомая хворь и знахари опустили руки, даже моя золотая Нони... Знаешь, я могу сделать так, что она останется с тобой ещё на некоторое время. - и так она говорила каждому, вводя его в страх, трепет и ужас, - Итак, я со спокойной душой клянусь вам, что невинна, - её руки легли на выпуклый живот, нежно поглаживая его - Сфорца никогда не касался меня, как муж жены. Прошу вас, начинайте голосовать.
-Femina intacta! [Девственница] - поднявшись, объявил Орсини, нарушая процедуру голосования по порядку. Креция улыбнулась, это оказалось проще, чем она ожидала...
