– Я забыла сказать, – продолжала Нэнси, – нужно полить перед домом газон. Потом в магазин сходи, рису, пасты, йогурта купи, арахисового масла. И еще….

– Крупу перебери, прополи грядки и пересади кусты роз. Я тебе кто, Золушка?

– Это ты–то Золушка?! – возмутилась сестра. – Да на тебе где сядешь, там и слезешь.

– Иго–го!

– Дурочка…

– От такой и слышу!

Бетти бросила трубку. Но успела только сделать шаг, как телефон снова затрезвонил. Поскользнувшись на мокром полу, она затормозила. Взять? Не взять? Небось, снова Нэнси с нравоучениями…

– Ну что тебе? – проворчала она в трубку.

– Готова? – спросил ее приятный баритон.

– Эд! Как здорово, что позвонил! – ее голос сорвался на крик, потом на смех. – А я тут… ха–ха–ха… Я думала, что снова сестра звонит!

– Эй, ты, потише. Пощади мои нежные уши.

– Эд, – прошептала она и погладила трубку. – Хороший мой, у тебя на мобильнике мой телефон записался? Я так и подумала.

– Да, номер твоего телефона я теперь знаю. Так когда ты будешь готова?

Бетти передернула влажными плечами и переступила босыми ногами. На полу от стекающих с ее волос воды осталась лужица.

– Я голову мою.

– Давай так. Через час будь в баре, где мы вчера встречались. Нормально?

– Будь спок, буду.

Эд отключился. Бетти припрыгнула на месте:

– И–и–и, – опять завизжала она от переполнявших ее чувств и, разматывая полотенце, бросилась в ванную – смывать мыльную пену.

Ровно через пятьдесят минут она была рядом с помещением бара. Прячась за стойкой с рекламным баннером, стала наблюдать за входом. Минуты ожидания тянулись, как часы. А вдруг Эд пришел раньше и уже ждет меня? – подумала она и тут же пулей выскочила из–за своего укрытия и вбежала в помещение с крутящимся под потолком пропеллером вентиллятора. За стойкой бара спиной к ней, сидел блондин в полосатой тенниске.

– Привет, Эд! – Она осторожно дотронулась до его плеча.

Блондин медленно развернулся к ней лицом. Выражение недоумения сменила ухмылка. Это был не Эд. Небольшие, широко посаженные темные глаза смотрели на нее с восторгом, тонкие губы улыбались.

– Привет, привет, красавица, – сказал незнакомец и похлопал ладонью по сиденью стоящего рядом табурета. – Садись, угощу.

Бетти поправила на плече украшенную стразами сумочку и оглянулась на дверь.

– Присаживайся, – снова пригласил темноглазый. – Я тоже вот жду. Эд как всегда опаздывает. Жутко меня раздражает его постоянная непунктуальность. – Блондин снова похлопал по сиденью табурета. – Хочешь «Свет луны»?

Бетти кивнула. Он сделал знак бармену. Она присела, положила ногу на ногу.

– Ух, ты, какая роскошь! Где такие берут? – искренне восхитился тонкогубый, глядя на ее ноги. – Неужто настоящие? Не обман зрения? Можно потрогать?

Бетти остановила движение его руки в дюйме от своего колена.

– Не мешай наслаждаться жизнью.

Она обхватила свое колено сплетенными пальцами, наклонилась над стойкой и взяла губами трубочку. Коктейль, как всегда был великолепен: чуть с горчинкой, обжигающе холодный.

– Ты случайно не играешь на рояле? – спросил кареглазый, когда она, опустошив бокал, положила ладони на стойку бара.

– Случайно нет, – ответила она, играя пальцами. – А почему ты спрашиваешь?

– Руки у тебя красивые, и пальцы длинные. Вчера Эд с Клариссой круто поцапались. Клара обиделась на сто лет вперед. Эд обещал другую пианистку найти. Раз ты его ждешь, вот я и подумал…

– Индюк думал да в суп попал. А эта ваша Кларисса красивая?

– Как тебе сказать. – Блондин оценивающе глянул на Бетти сверху вниз. Бетти, поигрывая пальцами, ждала его отчета. – Если тебя брать за сто, Кларисса, пожалуй, на пятерочку потянет. В Клариссе, к сожалению, ни капли, от чего мужики заводятся. Она, конечно, асс, ей по зубам шоколадка с любой начинкой. В столицах гастролировала, славы куснула. Обещала, что если мы будем стараться, устроит выступления в клубах Лос–Анджелеса.

– Обещанного, говорят, три года ждут.

– Вот и Кларисса, говорит, что мы еще не готовы. А тут, говорят, один музыкальный продюсер к нам в город приехал. Мы ей – нельзя не использовать шанс. А она – рано, говорит, еще зеленые. Вот Эд ее и послал… подальше. – Он вздохнул и снова уставился на ее ноги. – Жаль, что ты не пианистка.

Бетти пожала плечами и покосилась на дверь. У блондина зазвонил мобильник. Он приложил к уху трубку и внимательно выслушал информацию.

– Нас ждут. Пойдем. – Он подал ей руку. – Кстати, меня Пьецо зовут.

– Пьецо? Уж не итальянец ли ты? – Опершись о его протянутую руку, Бетти, соскочила с табурета.

– Дед был родом из Корсики, а мои родители – настоящие американцы. Но если ты хочешь, я стану для тебя хоть корсиканцем, ради твоих красивейших в мире ног даже с мафтози подружусь.

– Неа, не надо. – Она на секунду задумалась и снова взобралась на табурет. – Я никуда не пойду. Мне Эд сказал его тут ждать.

– Дислокация изменилась. Эд только что звонил, он с остальными ждет нас на городском пляже.

Бетти подозрительно посмотрела на Пьецо.

– Дай позвонить, – сказала она и протянула руку.

– Не доверяешь, что ли? – Он хмыкнул и вложил в ее руку свой мобильник.

– Как говорит моя сестра, доверяй, но проверяй, – серьезно ответила Бетти и начала набирать врезавшиеся ей в память цифры. После трех гудков она услышала знакомый голос.

– Что за прикол, Эд? – сердито сказала она. – Я тебя жду, тебя нет. Ты где?

– Так получилось. Были дела. – Спокойно ответил он. – Жду тебя на пляже. Пьецо угостил тебя «Луной»?

– Да, спасибо.

– Так вы идете?

– Куда?

– Пьецо знает. Отбой.

Они сели в автомобиль, доехали до набережной, по ступенькам спустились на пляж. На пляже было столько народу, что пришлось буквально переступать через разморенные на солнцепеке тела. Бетти скинула топ и осталась в еле прикрывающем ее тугие грудки лифчике и юбке. Пьецо одобрительно подмигнул ей. Вскоре они миновали зону пляжа и пошли по узкой полоске берега, сплошь взрытого ледяными ручейками родников. Наконец, они ступили на сухой, теплый песок. На пригорке росли деревья, в их тени живописными группками расположились полуобнаженные тела.

– Уф! – Пьецо упал на покрывало рядом с довольно упитанным и до голубизны бледнокожим парнем в матерчатой ярко–алой панаме. Упитанный, махнув покрытой рыжеватыми волосками рукой, приподнял свой яркий головной убор.

– Ну, ты даешь, – не спуская с Бетти глаз, сказал он и сел. – Билл, – пробасил он и почесал свой рыхлый живот, – контрабас.

– Привет, контрабас, – хихикнула Бетти. – Эй, Эд. Я пришла, – крикнула она в сторону кабинки для раздевания.

Эд вышел из укрытия. На нем были туго обтягивающие его бедра голубые плавки. Бетти невольно смутилась.

– Располагайся. – Эд указал ей на место рядом с Биллом. Сам же опустился чуть поодаль на махровое полотенце. Бетти, бросила под дерево сумочку, стянула с себя юбку, наклонилась и почувствовала, как взгляды всех, находящихся в радиусе по крайней мере мили, прилипли к ее голой попке. На ней были стринги.

– Это что за Барби? Кто такая? – услышала она женский голос.

Бетти оглянулась и уставилась на девушку, похожую на рыбу: выпуклые белесые глаза, прилизанные цвета пыли волосы. Серо–коричневый мокрый купальник обтягивал ее плоскую фигуру. Восемьдесят, семьдесят пять, восемьдесят, невольно сделала заключение Бетти, оценивая ее грудь, талию, бедра.

– Тебя Кларисса зовут, – догадалась она. – Ты играешь на пианино. Вы помирились.

– Нам что, нужна подтанцовка? – Кларисса состроила брезгливую гримасу.

– Почему бы и нет? – в один голос воскликнули Пьецо и Билл.

– Я что? Я могу. Включай музыку, – сказала Бетти и сделала движение бедром.

Билл пошарил в сумке и вытащил плеер. Зазвучало нечто ритмичное. Бетти еще быстрее задвигала бедрами.

Проходящий мимо старик в бейсболке выронил из рук полотенце.