Отстранившись, я вернулся в свое прежнее положение, улегшись на спину. Его футболка снова скрыла от меня живот, а он повернулся ко мне лицом, взяв за руку, и тоже откинулся в высокую траву.

Чувство огромной радости и облегчения накрыли меня с головой, потому что мой простой жест, ставший на самом деле проявлением моей любви, смягчил его дискомфорт, пусть даже на несколько коротких мгновений.

Я не знал, что причиняло ему боль, но я просто не мог позволить распространиться этой боли еще больше. Он, вероятно, мучился от элементарного расстройства желудка или еще чего-то подобного, но мне не нравилось даже просто видеть, как он страдает.

Я трясся от беспокоящих меня мыслей, желая наконец освободиться и рассказать ему все. Я хотел предупредить его о грозящей опасности еще до того, как могло произойти непоправимое, чтобы у меня была возможность спасти его – как должен был поступить настоящий супергерой, особенно если этот супергерой лучший друг человека, с которым они собираются спасти мир.

Я мечтал, что после такого благородного дела Джерард будет пожизненно благодарен и обязан мне. Я мечтал стать для него еще дороже. Он спасал меня слишком часто – теперь наступила моя очередь его выручать.

- Джерард, я должен тебе кое-что сказать.

Я совсем не горел желанием нарушать ту мирную тишину, повисшую между нами, но к моему удивлению, он отозвался.

- Мне тоже есть, что тебе сказать.

Ну, вот и все.

Он наконец собирался признаться мне, какие дела имел с Мэттом, собирался объяснить, что связывало их в прошлом и что произошло между ними в настоящем. Он, вероятно, уже знал, что Мэтт объявил на него охоту.

У меня больше не было необходимости что-то говорить, я мог просто расслабиться и слушать его историю.

- Хорошо, начинай ты, - с готовностью предложил я.

- Я не могу.

- Почему?

- Потому что я не думаю, что ты действительно хочешь это услышать.

Да, теперь я точно знаю, что он собирался сказать. Я уже был уверен, что Джерард кормил меня ложью все это гребаное время. В моей голове успела нарисоваться очень яркая и все объясняющая картина – держу пари, что когда-то он встречался с Мэттом, или что-то в этом роде, они периодически трахались, а потом Джерард сделал что-то, что разозлило Мэтта, например, обманул, предал и… О боже, нет!

- Я хочу услышать, - упрямо произнес я.

- Не могу, это… Нет. Не сейчас. Я расскажу потом, только не сейчас. Это неподходящее время.

Что за херня?

- Джерард, о чем ты, черт возьми, говоришь?

Я ненавидел, когда он начинал окружать себя загадками. Он специально о чем-то упомянул, чтобы привлечь мое внимание, а теперь решил оставить меня ни с чем.

- Не важно. Это не имеет значения, правда. Давай, говори, что хотел. Извини, что перебил тебя. - Он казался заметно опечаленным.

- У тебя все хорошо? – не на шутку взволновавшись, спросил я. Чтобы получше его видеть, я слегка приподнялся на локтях.

Он пристально смотрел в небо, как делал всегда, из-за чего я не мог точно прочитать выражение его лица. Поэтому я встал на колени, чувствуя, как мелкие камушки и земля неприятно врезаются в джинсы, и нагнулся над Джерардом, всматриваясь в его лицо.

Наконец, он перевел на меня взгляд.

- Да, куколка. Лучше, чем когда-либо, - прошептал он.

Все еще наблюдая за Джерардом, я опустился обратно на согнутые ноги. Он же больше не потрудился сказать что-либо еще и снова отвернулся, вглядываясь в небо. Я не знал, что думать. Возможно, он не скрывал от меня никаких секретов. На самом деле, глубоко в душе я был в этом даже уверен, поэтому сейчас я почувствовал себя последним идиотом, усомнившись в нем.

Что-то в его лице заставило меня забыть о той вспышке гнева, которую я ощутил, когда предположил, что у него были от меня тайны. Стоило мне лишь посмотреть в его безразличные глаза, выглядящие пустыми, как меня тут же окатило волной грусти и сожаления. Я испытывал к нему жалость. Его губы, плотно сжатые в тонкую линию, не двигались. Грудь медленно опускалась и поднималась, когда он размеренно дышал через нос. Какое-то время я молча наблюдал за ним – что-то здесь было неправильно.

- Джерард, - мягко позвал его я, заставляя взглянуть на меня.

- Фрэнки, - ответил он, не поворачивая головы.

- Что произошло?

- Ничего, Фи. Я в порядке.

- Нет, ты не в порядке.

- Перестань.

Я чувствовал боль. Я не хотел насильно вытягивать из него информацию, но в то же время я должен был быть в курсе того, что случилось. Я хотел, чтобы он знал, что мне можно доверять. Разве не для этого нужны лучшие друзья?

После нескольких длительных и тяжелых минут тишины, он наконец посмотрел на меня.

- Ты прав.

Я инстинктивно придвинулся ближе, чувствуя потребность оберегать Джерарда от того, что могло причинить ему боль – как всегда делал он для меня. Я хотел сберечь его от Мэтта, я хотел сберечь его от Гэри, я хотел сберечь его от всего остального, чего он боялся. Сейчас он превратился в уязвимую половину в нашем дуэте, что периодически с ним случалось, и причиной тому было либо давление со стороны Гэри, либо он сожалел о том, что позволил мне поцеловать его и обо всех словах о нашей дружбе, сказанных раньше.

Я знал, что второе предположение больше смахивало на бред – мы уже доказали друг другу, что навсегда останемся лучшими друзьями, и не было необходимости обсуждать это снова. Итак, насколько я мог догадаться, проблема заключалась в его отчиме.

- Дело в Гэри? – прошептал я.

Он только кивнул, не произнося ни слова.

- Что произошло?

- Моя мама все знает.

- Что знает? – Вот дерьмо, было столько вещей, о которых она, возможно, могла узнать. Я тут же запаниковал, озвучивая первые догадки, пришедшие в голову. – То, как к тебе относится Гэри? Или что ты гей? Что мы… О боже, она узнала, что мы занимались сексом?

Он отрицательно покачал головой.

- Сомневаюсь насчет последнего. Но моя мама, черт возьми, знает обо мне все, Фрэнки. Я больше не могу это скрывать.

- Скрывать что? – аккуратно спросил я, протягивая руку, чтобы погладить его по волосам.

Он заметно расслабился от моего прикосновения, а я остался рад такой реакцией.

- Я не могу от нее это скрывать. Или от Гэри. Я думаю, она знает, что я гей. И еще, мне кажется, что она говорила об этом с Гэри, потому что они не сводили с меня взгляда во время обеда. А потом, когда я начал собираться к тебе, они остановили меня и сказали, чтобы я прекратил с тобой общаться.

Что-то внутри резко потянуло меня вниз. Груз его слов, казалось, давил на мои органы, мои кости, мои чувства – даже мое лицо, и я позволил силе тяжести победить меня. Нет, это не происходило на самом деле. Я должен был вернуться на качели и забыть все это – я могу стать свободным и улететь далеко, и даже сила тяжести не сможет помешать мне. Нет, нет, нет, нет, нет, нет!

Внезапно я почувствовал себя совершенно пустым, как будто все, что наполняло меня до этого, испарилось из моего тела и просочилось в землю подо мной. Я невольно задался вопросом – сколько других людей потеряли здесь свои души. Они словно скапливались тут в течение какого-то времени, создавая этот гористый участок земли, который мы когда-то обосновали.

Он больше не мог общаться со мной?

- Но, - начал я, - тебе ведь восемнадцать! Ты вправе делать все, что захочешь, разве нет?

- Ну, я ответил также.

- И… Джерард, ты же продолжишь со мной общаться, правильно?

- Конечно.

- Хорошо.

- Проблема все равно не в этом. Я… я думаю, что они в курсе всего. Не знаю, может быть, это я слишком очевидно себя веду, но Гэри – конченый гомофоб.

- Не удивлен.

- Сегодня он говорил плохие вещи про тебя, - быстро прошептал он, как будто ему не терпелось избавиться от всего, что мучило его.

- Что именно? – как можно осторожнее спросил я, прилагая все усилия, чтобы он не думал, что я расстроен его словами, хотя на самом деле так оно и было. Я всей душой ненавидел человека, с которым Джерард вынуждено делил свой дом… на мгновение я задумался – а считал ли он вообще это место своим домом? Я ненавидел его отношение к Джерарду и возненавидел еще сильнее за то, что теперь он начал говорить еще что-то и обо мне.