Я так же не переставал думать о столь коротком акте воссоединения со своим старым другом. Пусть все прошло не очень хорошо, и если опустить то дерьмо, что он наговорил мне о моем новом друге, факт оставался фактом: я снова с ним разговаривал.

Когда-то мы с Колином были лучшими друзьями, но сейчас с Джерардом у нас явно было нечто совсем другое. Я чувствовал, что он заботился обо мне так, как никто и никогда до него этого не делал. Мне нравилось, что он постоянно окружал меня своим вниманием – все это отличалось от нашей с Колином дружбы.

В отношениях с Колином создавалось ощущение, что он был моим лидером, поэтому я должен был следовать за ним, всячески восхвалять каждый его шаг и поступать так же, как поступал он. Мне нравилась наша в какой-то степени слаженная команда, но в то же время я чувствовал, что у него была власть надо мной, и меня это пугало.

Джерард тоже имел надо мной власть, но я испытывал только удовлетворение от того, как он ее проявлял. Он никогда не принуждал меня делать то, чего бы я не хотел, и уж точно не выглядел, как отчаявшийся подросток, ненавидящий все вокруг, мечтающий разрушить город, с которым он был связан всю свою жизнь.

Мэтт хочет устроить ему темную, сказал Колин.

Ладно, как давно он хотел это сделать? Сколько времени в нем росли гнев и ненависть, и что вдруг случилось, если он решил дать волю своим негативным эмоциям?

Теперь я боялся за Джерарда. Я чувствовал, что должен был его защитить. Мне стало интересно, сколько уже времени Мэтт это планировал. Я знал, что он любил запугивать ребят из школы, но насколько еще мне было известно, его угрозы всегда на запугивании и заканчивались. Он не сидел сутками напролет и не размышлял, кого и как избить, он действовал импульсивно и, выбрав себе жертву, просто начинал издеваться и насмехаться над ней.

Я невольно задался вопросом, будет ли Джерард его бояться. Мэтт был выше и больше, но его нельзя назвать толстым – скорее мускулистым и жилистым. Знал ли Джерард вообще, кто такой Мэтт? Хотя, конечно, он его знал, мог видеть в школе.

А еще мне стало интересно, что за проблемы были у Джерарда, если ему не посчастливилось когда-то перейти дорогу Мэтту.

Должно было случиться что-то определенное, что окончательно взбесило Мэтта и заставило его хотеть наглядно продемонстрировать свою неприязнь к Джерарду. Это должно быть нечто большее, чем просто негативное отношение.

Джерард что-то скрывал от меня?

*

- Привет, детка, - поприветствовал меня Джерард, когда я сел на пассажирское сидение его машины.

- Привет.

Меня уже начинало выводить из себя то, как он всегда называл меня «деткой». Пошел он нахер, я не его детка.

Возможно, я злился на него из-за того, что он ничего не сказал мне о Мэтте; было очевидно, что они знакомы и, более того, имеют что-то общее, иначе Мэтт не разозлился бы до такой степени, что собирался стереть его в порошок. Скорее всего, произошло что-то, что вызвало такую реакцию. Ведь не может человек на пустом месте стать таким гомофобом?

Или может?

Прошли всего лишь сутки после той небольшой стычки с Колином, но я все еще был на взводе. Я не разговаривал с Джерардом весь вчерашний день и очень плохо спал ночью, переживая, что Мэтт ворвется в его дом и сделает что-нибудь зверское и страшное.

Я чувствовал себя ужасно виноватым, что не предупредил Джерарда, но я так боялся позвонить ему. Я не хотел, чтобы он узнал, что я был с Колином. Я не мог определить причину своего страха кроме той, что я просто был напуган одной лишь мыслью, что Джерард может решить, будто я предал его. Другая часть проблемы состояла в том, что я не горел желанием возвращаться к тем временам. Я действительно никогда не говорил с Джерардом о Колине или о других бывших друзьях. Я хотел забыть прошлое. Я хотел жить сегодняшним днем и думать только о своей новой жизни.

Я пытался успокоить себя тем, что если бы Мэтт был настроен серьезно, то он бы к этому времени уже начал действовать. Но за прошедший день он никак не выдал своих намерений, а это значит, я могу выдохнуть и не волноваться за своего друга и его безопасность.

Наверно, я уже успел накрутить себе, но я определенно точно ощущал напряженное молчание, повисшее в машине. Быть может, я просто был слишком запуган и взволнован, но все выглядело так, как будто он уже знал. Он вел себя подозрительно тихо и не произносил ни слова, из-за чего я чувствовал неудобство. Мне не нравилось, когда он становился таким.

Я не понимал, почему, черт возьми, так боялся рассказать Джерарду о встрече с Колином, я ведь не собирался бросить его и вернуться к старым друзьям. Если честно, меня очень напрягал тот факт, что я становился чересчур нервным рядом с тем, кому безоговорочно доверял и о ком заботился. Джерард не предавал меня, а я не предавал его. Я мысленно заставил прекратить вести себя как гребаная девчонка, потому что со стороны это выглядело так, словно мы были давно женатой парой и обвиняли друг друга в надуманной неверности.

На протяжении всей дороги в парк мы не обмолвились ни словом.

*

- Знаешь, о чем я думаю? – мечтательно спросил Джерард, медленно раскачиваясь на качелях.

Мы болтались по парку уже около часа, а я все продолжал изводить себя. Параноидальные мысли, что Мэтт может побеспокоить нас в любой момент, ни на секунду не покидали мою голову. Но я вообще не видел его с тех пор, как закончилась школа, поэтому старался убедить себя, что переживаю зря, и Мэтт не прячется сейчас где-то в кустах.

Это не помогало. Совсем.

Парк располагался на открытой местности – он просто представлял собой большую неогороженную территорию с детской площадкой в центре. Тут и там виднелись деревья, посаженные кучками, и на этом все. Никаких особых границ или заборов. Мы находились словно на ладони, и мне казалось, что кто угодно мог напасть на нас в любой момент. Я хотел держать ситуацию под контролем, не упуская из вида ни один уголок парка, но это было просто невозможно.

Я почти что был готов выложить ему все те слова, которые не давали мне покоя последние сутки. С периодичностью в несколько минут я говорил себе, что на счет три все ему расскажу, но каждый раз терпел неудачу и, не осмелившись открыть рот, продолжал молчать.

- Нет, о чем? – ответил я, молясь Богу, чтобы он до сих оставался в неведении о нашей встрече с Колином.

Джерард иногда очень тонко ощущал некоторые вещи, и эта его жутковатая способность немного пугала. Я был уверен, что и сейчас от его глаз не ушло мое нервное дерганое состояние, но я действительно надеялся, что он не собирался заглядывать мне в душу и заставлять меня чувствовать себя еще хуже.

- О том телефонном разговоре в ночь после выпускного.

Я опустил взгляд, боясь даже представить, как покраснели мои щеки.

- О, ясно.

Я не знаю, чем был смущен сильнее. Тем, что вспомнил, как мы наговорили друг другу всяких пошлостей в тот вечер, или же тем, что я был идиотом, решив, будто Джерард уже в курсе моей стычки с Колином. Не было ни одного способа, откуда он мог об этом узнать, и даже если бы он догадался, то не стал бы сердиться на меня.

Мы не супружеская пара, мы не предаем друг друга. Прекрати быть таким придурком.

Я крепче схватился за цепь качелей, напрягаясь и уходя глубоко в свои мысли.

Какой, блять, прекрасный и занимательный разговор теперь нам предстоял.

Я уже жалел о том, что сказал ему по телефону, и проклинал бушующие во мне гормоны, на время захватившие себе в подчинение мой рот. Я не хотел говорить ему ни одну их тех вещей, которую произнес тогда, и еще больше я не хотел, чтобы он их помнил, но, черт возьми, естественно он и не думал ничего забывать. Я дал Джерарду разрешение в любое время вонзить свои маленькие зубы в мое тело, и я не сомневался, что он не откажется от такого шанса. Складывалось ощущение, что он был зациклен на этом.

Подумать только, может у него… фетиш на укусы?

Это кажется сексуальным.