Я знал, что он наблюдает за мной.

Усевшись на место и пристегнув ремень безопасности, я задержал дыхание, выжидая когда выветрится или хотя бы немного ослабнет сильный табачный запах от его сигарет. Я не был большим поклонником его курения. Я понимал, что это была привычка, выработанная с годами, и он не мог легко с ней распрощаться, но я лишь боялся, к каким последствиям она могла привести.

Мне было даже страшно подумать, что он мог заработать себе рак ротовой полости или рак легких, которые так загрязнятся смолой, что он не сможет дышать. Я хотел, чтобы его легкие были здоровыми и чистыми, полностью функционировали и не забивались никотином и прочими вредными веществами, чтобы он мог легко дышать полной грудью. Однако я никогда не осмеливался поднять эту тему при нем.

Я окинул взглядом приборную панель и Джерарда, замечая то, что никогда прежде не видел. Все вокруг было серым. Дым его сигарет, его машина, даже материал, которым были обшиты сидения внутри. Уныло взглянув на небо, я понял, что оно было такое же серое. Все это только служило гребаным напоминанием о его отъезде: небо тяжелого свинцового оттенка впитало и окрасилось цветом его сигарет и дымом выхлопной трубы его машины.

И достаточно скоро, уже на второй неделе августа, это небо точно так же поглотит и Джерарда, в то время как я буду, задрав голову, смотреть наверх и искать там непонятно что. Я буду искать его в этой тусклой пустоте и задаваться вопросом, увижу ли я его когда-нибудь снова. Вечно пасмурное небо, казалось, никогда не меняло свой цвет; даже вне зависимости от времени года оно давило, угнетало и было самой унылой вещью в моей жизни.

Я помню нашу первую прогулку в парке - он курил одну сигарету за другой, и когда я спросил, зачем он курит так много, он лишь ответил: «Потому что мне это нужно. А в чем дело? Ты боишься, что я рано умру, Фрэнки?». Больше я не смел начинать этот разговор, особенно теперь, когда по своей неосторожности я мог перегнуть палку и вместо обычного беспокойства выдать свои настоящие чувства. Я был не в силах с этим справиться. Да, я боюсь, что ты умрешь. Я люблю тебя, и мне нужно, чтобы ты всегда был рядом.

В отличие от меня Джерард не переоделся, но зато повязал на голову тот цветастый платок, в котором он был на концерте, а его глаза скрывали большие солнцезащитные очки. Он был похож на рок-звезду. А если уж совсем начистоту – на гребаную идеальную сексуальную рок-звезду.

М-м-м, боже, он так восхитительно выглядит.

Джерард поприветствовал меня очаровательной улыбкой и, протянув руку, заправил несколько прядей моих волос за ухо.

- Замечательно выглядишь, - произнес он, - тебе очень идет черный цвет.

Я опустил взгляд, полностью довольный собой, и изо всех сил старался не покраснеть. На мне не было ничего особенного, а только затертые до дыр темные джинсы и простая футболка такого же черного цвета. Я хотел быть похожим на него, чувствовать себя подобно ему. Чтобы он замечал и восхищался мной.

- Готические очки, - все, что я смог пробормотать.

Ответь ему, что он тоже хорошо выглядит. Просто, блять, скажи ему что-нибудь.

Так и не уговорив себя сделать ему комплимент, я в итоге просто заткнулся, решив держать рот на замке. Я не хотел казаться неблагодарным, высокомерным или грубым, я просто не знал, что ему ответить. Я боялся, что как только открою рот и скажу, как чертовски хорошо он выглядит, то потом просто не смогу остановиться и засыплю его своими признаниями в любви, а мне было совсем не на руку такое развитие событий.

- Эй, только у меня могут быть готические очки! – шутливо возмутился он.

- Ну да, ладно. Только так было раньше, а теперь у нас соревнование. Я больший гот, чем ты, Джерард. Мне только осталось подпилить себе зубы, - сказал я, улыбаясь ему.

А он просто рассмеялся во весь голос.

Заведя машину, он, наконец, тронулся с места, и какое-то время мы ехали в полной тишине, из-за чего я снова невольно вернулся к мыслям о том, каким невоспитанным идиотом я был.

- Твоя мама сегодня дома? – спустя какое-то время спросил Джерард.

- Ты видел ее машину возле дома? – сузив глаза, ответил я вопросом на вопрос.

- Нет, вроде бы нет, - вздохнул он. – Ты говорил с ней еще раз о переезде?

Я отвернулся к окну, наблюдая за мелькающими знаками и зданиями, исчезающими из виду, как только мы проезжали мимо них. Мне было стыдно, что я больше не предпринимал никаких попыток отстоять свое решение, поэтому я лишь виновато пробурчал:

- Нет.

Я боялся снова поднимать эту тему при маме. Она была тем типом матери, который давал свой окончательный ответ и не собирался его менять. И если вы начнете спорить с ней, то она обозлится только сильнее, а вдобавок может еще и наказать вас за то, что вы действуете ей на нервы.

- Фрэнки, как по-твоему она разрешит тебе уехать, если ты не прилагаешь никаких усилий? – задал он риторический вопрос. Он не казался рассерженным на меня, только усталым и вымотанным. Мне не нравилось, когда он разговаривал со мной таким тоном - это заставляло меня чувствовать себя бременем на его плечах, а мне этого совершенно не хотелось.

- Прости, ты ведь знаешь, я хочу уехать… - неуверенно начал я, не зная, как донести до него, что у меня не было выбора. – Джерард, моя мама – сука, ясно? Я вообще с ней сейчас не разговариваю. А если я затрону эту тему, то она снова скажет «нет», и чем больше я буду просить и умолять, тем сильнее она будет на мне срываться!

На мгновение оторвав взгляд от дороги, он обеспокоенно посмотрел на меня и, обхватив мою руку пальцами, слегка сжал их, ободряя.

- Все в порядке, только не нервничай так. Мы что-нибудь придумаем, хорошо?

Я наблюдал за его ладонью, скользящей по моей руке вверх и вниз, снова и снова.

- Да. Да, хорошо, - пробормотал я.

*

В итоге мы оказались в A&W*, где закупились куриными гамбургерами и шоколадными молочными коктейлями. Конечно, за все заплатил снова он. Я пробормотал тихое «спасибо» кассиру и поплелся к свободному месту вслед за Джерардом, который нес в руках два наших гребаных подноса. Перед тем как сесть за столик, он сначала удостоверился, что я разместился удобно и мне ничего не мешает. Это окончательно смутило меня; опять. Он продолжал маниакально заботиться обо мне, обращая внимания на самые мелкие детали, а я в свою очередь был неспособен предложить ему взамен хоть что-то. Я чувствовал себя польщенным его действиями, но в то же время понимал, что не заслуживал такого отношения.

- Спасибо за еду, Джерард, - хотя мои слова едва ли могли выразить и половину благодарности, я все же должен был это сказать.

- Без проблем, куколка.

Он всегда так легко бросался этими уменьшительно-ласкательными кличками, будто у него не вызывало абсолютно никакого дискомфорта называть меня подобным образом. Зато я постоянно краснел и пытался не показывать вида, что меня это смущает, несмотря на то, что у Джерарда вошло это в привычку. Не думаю, что хоть когда-нибудь смогу привыкнуть к этому.

- На какой фильм ты хочешь пойти? – спросил он после того, как несколько раз укусил свой гамбургер.

- Не знаю, мне все равно. Может на какую-нибудь комедию. Или ужасы… или мелодраму. Мне вообще не важно, если честно.

- Отлично, ты очень помог, - рассмеялся он. – Ну, я думал сходить на то, что видел в рекламе - «У холмов есть глаза». Хочешь на него?

- Да, конечно, - сразу же согласился я, готовый сделать все, что он мне скажет.

После того как с едой было покончено, Джерард выбросил мусор с обоих подносов и отнес их в специально-предназначенное место, а затем отвел меня в уборную, чтобы я вымыл руки. Мне нравилось, когда кто-то так опекал меня. Он сказал, что хочет заботиться обо мне всецело, и я был более чем готов ему это позволить. Он даже сам оторвал несколько бумажных полотенец и протянул их мне. Наверно, это было уже чересчур, но я все равно не смел противиться.

Захватив полупустые стаканы с коктейлями, мы вернулись в машину. Джерард предложил поехать к нему, чтобы скоротать время и заодно немного утрясти наш плотный обед перед тем, как мы отправимся в кино. Еще он совершенно серьезно добавил, что нам нужно будет купить какие-нибудь закуски в самом кинотеатре. «Боже, такими темпами моя задница скоро увеличится в два раза», - подумал я.