- Фрэнк, тебе нужно время, чтобы повзрослеть. Ты ведешь себя неразумно, – устало выдохнула она, пожимая плечами. – Ты не можешь просто так уехать с каким-то мальчиком и ждать, что твоя жизнь наладится сама.

- Это ты неразумно ведешь себя! Я наконец-то знаю, чего хочу. У меня появилось направление, по которому я хочу двигаться, а ты мне этого не позволяешь, – срываясь на рыдания, прокричал я, а мой гнев уступил беспомощности. – Я имею шанс стать счастливым, а ты, блять, против этого…

- Не ругайся при мне, – пригрозила она, повышая голос. – Ты должен чаще задумываться о своем будущем. Что ты хочешь получить от жизни, Фрэнк?

Твою мать, я закипал все сильнее.

- Я хочу переехать в Нью-Йорк! И жить там со своим лучшим другом! – выпалил я. Неужели я неясно выражался? Насколько глупой была эта женщина?

- Фрэнк, мы оба знаем, что он больше, чем твой лучший друг. Ты не можешь всю свою жизнь следовать за этим мальчиком, – пришло время лекций. – Для начала ты должен сосредоточиться над карьерой и наладить свою собственную жизнь, а не становиться частью его жизни.

Я рыдал. Я не мог остановиться. Ее слова ранили меня, потому что она была права.

- Он просто мой друг, – произнес я. – Он уже подобрал квартиру. Мы уже обсудили арендную плату и все остальное. Почему я просто не могу уехать с ним? – проскулил я.

- Фрэнк, я забочусь о тебе, ясно? Я не хочу видеть, как ты гробишь свою жизнь.

- Как, блять, переезд может угробить мою жизнь?

- Не ругайся, – резко перебила она. – Тебе всего семнадцать, и ты хочешь уехать из дома. Ни один семнадцатилетний ребенок не может себе этого позволить.

Я отчаянно прорычал, стискивая зубы.

- Мам, я не принимаю наркотики, я не болтаюсь по вечеринкам, я примерный сын. Какого черта ты не можешь мне поверить?

- Я хочу, чтобы у тебя была хорошая жизнь. Ты не можешь вслепую вступить в новый и неизвестный тебе мир. Для начала тебе нужно многому научиться, – объяснила она, пытаясь вести себя рассудительно.

Но ее рассудительность никак на меня не действовала.

- Господи! Как я буду учиться, если мне ничего нельзя? Ты думаешь, что заперев меня здесь, ты поможешь мне вырасти и изучить мир? Джерард сказал, что он уже все продумал и…

- Дорогой, послушай. У тебя даже нет денег для колледжа.

- Я просто буду работать весь следующий год! – быстро ответил я, надеясь, что она все же сжалится и сдастся.

- Это не выход. Я все равно думаю, что ты не готов.

- Но я готов! Мам, ты не можешь так поступить со мной, – умоляюще произнес я.

Все складывалось ужасно плохо. Блять. Мне нужно было продумать запасной план. Она не отпускала меня. Я, блять, не мог уехать. Я останусь в Нью-Джерси, в одиночестве, и каждую чертову ночь буду плакать вместо того, чтобы спать. Так было всегда. У меня была реальная возможность сделать свое существование более терпимым, но эта злая ведьма, сидящая передо мной, просто не могла меня понять.

- Мама, – снова начал я, коротко дернув головой назад, чтобы избежать новых слез. Это просто кошмар, дурной сон… я скоро проснусь… и Джерард заберет меня в Нью-Йорк. Как она, блять, могла обо мне что-то знать? Ее даже никогда не было дома.

- Фрэнк, Нью-Йорк полон банд и плохих соблазнов. Я не хочу, чтобы ты там жил. Мне совершенно не нравится эта идея.

Я вытаращился на нее. Черт, эта женщина была невероятно нелогичной.

- Мам, мы живем в Нью-Джерси. Я уверен, что в Нью-Йорке не может быть хуже.

- Ты молод и не знаешь, чего хочешь.

- Пожалуйста, мама, выслушай меня… – как можно жалостливее проговорил я, чуть ли не становясь на колени. Я должен уехать с Джерардом, он не может оставить меня здесь… он сказал, что никогда этого не допустит.

- Нет. Я уже сказала «нет», Фрэнк, - заявила она, ее решение казалось окончательным. – Ты слишком молод.

У меня отпала челюсть, а нос стало неприятно пощипывать из-за новых слез, готовых пролиться из моих глаз. Я опустил взгляд, чувствуя себя побежденным. Что мне делать? Это не может произойти. Я должен уехать с Джерардом. Так, блять, не может быть!

- Но, мам, я делаю всю работу по дому! Я делаю все, что ты мне говоришь. Я могу позаботиться о себе сам! Почему ты не позволишь мне уехать?

Почему она не могла сделать выводы? Она отлично знала, что я справлялся со всем под ее руководством. Каким бы замкнутым я не был, я не сомневался, что был примерным ребенком. Я, черт возьми, был хорошим сыном. Даже при том, что я едва ли с ней разговаривал, я постоянно вел себя вежливо. Я, может быть, и не относился к категории «маменькин сынок», но я, блять, знал, что всегда относился к ней с уважением. Я выражал сочувствие, когда она болела, принося ей горячий чай и печенье. Почему она не могла просто понять, что я в состоянии быть независимым и самостоятельно принимать решения?

Я знал почему. Потому что я не был независим.

Я предпочитал быть один, подальше от тех неудачников, с которыми дружил раньше, но в то же время я отчаянно должен был от кого-то зависеть. И она также это знала. Это выводило меня из себя. Я был уверен, что она никогда не слышала, как я плакал по ночам в своей постели, но она была моей мамой, и такие вещи по определению были ей известны. Точно так же как с Джерардом – тогда он просто пришел к нам на ужин, а мама уже догадалась, что я его люблю.

Но если она знала, что я нашел друга, который был готов меня защищать, то почему она тогда не могла это принять? Неужели ей казалось, что только она должна меня оберегать, лишь из-за того, что вел совершенно никчемную жизнь. Что за фигня?

- Ты думаешь, что со мной что-то случится или что? Джерард этого не допустит. Он сказал, что будет заботиться обо мне.

Она на мгновение прикрыла глаза. Я знал, что ее угнетал этот разговор, но мне было все равно. Мне нужно было, чтобы она лишь поняла, что для меня будет лучше. Я не хотел, чтобы она думала, что я не выдержу расставания со своей любовью.

- Фрэнк, ты меня не слушаешь. Ты не готов стать самостоятельным.

- Но я и не буду самостоятельным! Джерард будет рядом, он будет обо мне заботиться!

- Для начала ты должен научиться сам заботиться о себе. Ты не можешь просто положиться на какого-то мальчика, с которым, как ты думаешь, у вас любовь…

- Мы не любим друг друга! – выкрикнул я. – Мама, ты отлично знаешь, что я могу за себя постоять! Я должен съехать.

- Единственная причина, почему ты так сильно этого хочешь, состоит в том, что у тебя есть к нему некоторое влечение. Но ты не будешь любить его вечно, Фрэнк. Твои любовные интересы длились не дольше трех месяцев, так почему ты считаешь, что с ним будет все по-другому? Тебе не нравится быть с людьми; я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Он, скорее всего, просто найдет себе там подружку и все.

Я уставился на нее в ужасе, не веря, что мои собственные плоть и кровь причиняют мне такую боль.

- Джерард гей! – были единственные слова, которые сорвались с моих губ, бушевавшие до этого в голове.

- Фрэнк, ты знаешь его… сколько? Два месяца? Если бы ты был ему интересен, он позвал бы тебя сразу, я уверена. Он, кажется, довольно расчетливый парень.

Я бросил на нее самый злой взгляд, на который был только способен.

- Я, наконец, нашел того, кто делает меня счастливым! – во весь голос прокричал я, окончательно выходя из себя. Гневные слезы размывали картинку перед глазами, ручьем стекая по моим щекам. – Почему ты забираешь у меня это? – спросил я, пытаясь оставаться сильным.

Я понимал, что должен был говорить что-то другое, то, что могло бы ее убедить. Я просто не мог прекратить плакать. Мои слова – запутанные, сердитые, сломленные, обозленные сами слетали с моих губ. Я не мог поверить, что моя родная мать, та женщина, которая среди всех остальных людей должна безоговорочно сильно меня любить с такой легкостью лишала меня единственного источника комфорта.

Я рванул наверх, и, добравшись до комнаты, свалился на кровать. Свернувшись калачиком, я не мог остановить поток неконтролируемых слез, стекающих на подушку. Нет, нет… пожалуйста, господи, нет…