Вот как все будет.

Именно это я и скажу. Я скажу маме, что начну новую жизнь и встану на путь, который сделает меня счастливым. Я действительно надеялся, что все, что ее заботило – это мое счастье, потому что тогда все могло стать намного проще. Ей нравился Джерард, она постоянно говорила, какой он хороший парень и все тому подобное. Поэтому, если она поймет, что мое счастье заключается в совместном будущем с Джерардом, то тогда все должно получиться.

Я сел, довольно усмехаясь, чувствуя себя гребаным победителем. Он никогда меня не бросит.

Эти слова придали мне сил. Я просто должен сосредоточиться на всем, что он когда-либо мне говорил, и каким окрыленным я чувствовал себя в эти моменты. Медленно, но верно, он добился моего безоговорочного доверия.

- Мам, я могу с тобой поговорить? – спросил я, крадучись спустившись в гостиную.

Она сидела на диване, держа перед собой тарелку с салатом и смотрела какое-то вечернее ток-шоу. Стоило мне войти в комнату, она растерянно взглянула на меня, видимо, удивившись, что я выбрался из своей раковины, чтобы пообщаться с ней. Даже когда она была дома, я практически никогда с ней не разговаривал.

Я невольно заинтересовался, что она думала обо мне. Я был затворником, семнадцатилетним парнем-геем, который целыми днями сидел в своей комнате, отказываясь хоть как-то взаимодействовать с собственной семьей. С единственным человеком, из которого состояла эта семья.

- Да, конечно, присаживайся. Все в порядке? – она выглядела взволнованной. Выключив телевизор и отставив тарелку, она повернулась ко мне.

- Все хорошо, – уверил ее я, чтобы нечаянно не испортить ее настроение. – Я просто хотел… эм… поставить тебя в известность.

- Поставить меня в известность насчет чего? О чем ты? – спросила она, подозрительно прищурив глаза.

Пожалуйста, просто выслушай меня. Пожалуйста, не сердись и не включай эту пластинку, под названием я-твоя-мама-и-ты-обязан-слушаться-меня-потому что-ты-слишком-молод-чтобы-знать-что-тебе-нужно.

- Эм… Джерард, – я решил, что начну с его имени, чтобы использовать его в качестве приманки, тем самым располагая к себе маму.

Она задумчиво прикусила губу. Ее глаза мгновенно засияли, и, видимо, я не ошибся в своих расчетах. Приподнимая удивленно брови и одаривая меня легкой улыбкой, она ждала, пока я продолжу. Вот черт, я ненавидел заводить разговор самостоятельно. Я никогда не знал, с чего следует начинать. Джерард никогда не оставит меня… будь сильным… я смогу это сделать. Ради Джерарда. От этого зависит моя судьба.

- Мам… Джерард переезжает в Нью-Йорк через два месяца.

Как только я произнес это, мой язык словно прилип к небу самым неудобным и обидным образом. У меня не получится сказать все правильно, потому что слова отказывались выходить наружу. Черт, я не должен так нервничать всего лишь из-за разговора с собственной матерью, но упоминание имени Джерарда вместе с моим собственным выбило мое тело из равновесия.

- Я знаю, ты говорил мне.

- Да, я помню, но… на днях…

Ее брови взлетели еще выше, а лицо буквально засияло.

О, хорошо, пока все идет нормально. Она выглядит довольно и заинтересовано, это удивительно.

- Что произошло? Он поцеловал тебя, Фрэнк? У тебя был первый поцелуй? – спросила она, наклоняясь вперед и заглядывая в мои глаза.

Я опустил взгляд, желая как можно быстрее покончить со всем этим.

- Нет, он не целовал меня, – с горечью ответил я. Я не собирался рассказывать ей, что мой первый поцелуй случился почти два месяца назад. Она не должна быть в курсе этой информации. А я не нуждался в десятиминутной лекции по этому поводу. – Он задал мне один вопрос.

- Какой именно? Ближе к делу, Фрэнк, я пропущу свое шоу.

Так приятно было узнать, что проклятый телевизор значил для моей мамы больше, чем я. С другой стороны, для меня самого Джерард был дороже ее. Он заботился обо мне, в то время как она предпочитала от меня отказываться.

- Он спросил меня, не хочу ли я поехать с ним, – с напускным спокойствием ответил я.

Выражение ее лица мгновенно изменилось, и в ту же секунду на меня смотрели гребаным авторитетным взглядом, говорящим: «Милый, это не лучшее для тебя решение».

- В Нью-Йорк?

- Да.

- Чтобы помочь ему там устроиться? – продолжила она. Ее взгляд больше не казался таким участливым. Только взглянув на нее, становилось понятно, что ей не нравилось, к чему вел этот разговор.

- Нет, мам. Я хочу переехать туда вместе с ним.

Она покачала головой, на некоторое время отводя глаза в сторону. Мои внутренности скрутились в узел, а на лице появилась болезненная гримаса. О нет, нет… Я уставился на нее, ожидая ответа. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, ее реакция точно не предвещала ничего хорошего… Я мог сказать это по тому, как она поджала губы и отказывалась смотреть на меня, выглядя при этом не слишком довольной.

- Фрэнк, – начала она, обращая на меня унижающий взгляд, используя такой же оскорбительный тон речи. – Это смешно.

Вот дерьмо.

- Что? Почему? – напряженно вздохнул я, начиная паниковать.

- У тебя нет ни денег, ни машины!

- И что? У Джерарда есть машина, – резко ответил я, забывая о моем первоначальном плане оставаться максимально спокойным и не портить ей настроение.

Я чувствовал, как у меня подлетело давление, а кровь ударила прямо в голову; мое тело моментально потяжелело, а я оказался словно в дурном сне без надежды на скорое пробуждение. Я начинал терять равновесие. Я был вполне уверен, что оттого как бешено колотилось мое сердце, из моих глаз могла просочиться кровь, медленно стекая вниз.

- Он не может повсюду брать тебя с собой.

- Нет, может, – настоял я. – Он сказал, что будет заботиться обо мне…

Сердитые слезы постепенно скапливались в уголках глаз, но я быстро поморгал, избавляясь от них ради собственного достоинства. Я не мог позволить ей увидеть, что она меня победила. Я не мог заплакать, потому что из-за этого мой голос начнет дрожать, а перед глазами все расплывется, и тогда у меня уже точно ничего не получится…

- Фрэнк, нет. Я не думаю, что ты к этому готов, – заявила она, снова покачав головой.

- Я готов, мама! Я оканчиваю школу через несколько недель! – воскликнул я, наугад выбрасывая первую приличную причину, пришедшую мне на ум. Становилось все сложнее и сложнее ее убедить.

- Да, но что будет потом? Что насчет твоего будущего? Ты еще даже ничего не планировал. Ты совершенно не знаешь, что делать с собственной жизнью.

Я был так чертовски расстроен, что просто не мог это выносить. Теперь я был готов взорваться в любой момент и потерять все, что у меня было. Я не хотел унижаться и начинать плакать – я должен был доказать ей, что у меня имелось достаточно сил, чтобы справиться с этим разговором. Вместо того чтобы тонуть в слезах, я хотел злиться. Гнев означал непоколебимую уверенность. Возможно, если бы я показал ей, что могу быть морально устойчивым, она пересмотрит свое отношение к моей самостоятельности. Я хотел, чтобы она поняла, что я могу устраивать свою жизнь, так как пока она явно этого не признавала. Я должен убедить ее… я просто обязан это сделать…

- Мама! Я хочу переехать вместе с Джерардом в Нью-Йорк! – выкрикнул я.

Мое терпение быстро заканчивалось. Все, что я до этого говорил самому себе, полетело к чертям собачьим, а теперь я, скорее всего, просто выведу ее из себя. Но меня это больше не волновало. Мне нужно было выплеснуть наружу все свои мысли и чувства прежде, чем они съедят меня изнутри. Я, блять, не заботился о том, что кричал на свою мать. У меня были слова, которые я хотел ей сказать, но она меня не слушала. Ей просто нужно было меня, блять, выслушать.

Не было ни одного предлога, способного оставить меня здесь. Джерард предложил мне переехать с ним, и я согласился сделать это, не обращая внимания на долбаное мнение окружающих. Впервые в моей жизни появилось что-то хорошее, мне выпал шанс стать счастливым. Я не собирался позволить ей победить меня. И если мне придется устроить истерику, то я ее устрою.