Я заметил кое-что забавное в цифрах 4 и 9. Между 9-ым апреля и 9-ым августа - днем, когда я уеду, - четыре месяца, а еще, именно 4-ого июня наступит день, мысли о котором спасают меня. (Ты, я, Pixies. Осталось два дня. Ты нервничаешь?). Оба дня дают мне надежду на новый шанс: сначала 4-ое июня, а затем 9-ое августа. Надеюсь, наш концерт будет особенным. Наверно, я спрошу у тебя, можно ли тебя поцеловать. Мне бы очень этого хотелось.

Моя единственная цель – это сделать тебя счастливым. Надеюсь, у меня пока получается? Я не знаю, как ты к этому относишься. Я только знаю, что хочу заботиться о тебе и оберегать всю оставшуюся часть жизни, но в то же время боюсь спешить. Мы знаем друг друга всего два месяца, и я уверен, что за лето мы сблизимся еще больше. Но я так переживаю, что моя навязчивость и нездоровое желание понравиться вынудят меня сделать что-нибудь такое, чего делать нельзя. Я надеюсь, что ты никогда не чувствуешь себя так, словно я используя тебя или что ты должен поощрять мои романтические порывы. Если я однажды зайду слишком далеко, то скажешь ли ты мне остановиться? Я не думаю, что ты на это способен, потому что ты слишком дружелюбный. Ты так добр ко мне; это из-за того, что мы хорошо понимаем друг друга, ты знаешь, что мне нужно. Это, наверно, расстраивает меня сильнее всего. У меня такое ощущение, что твоя мама не понимает нашей дружбы. Возможно, я более сосредоточен на наших отношениях, чем ты, и, возможно, для меня они значат больше, чем для тебя, но разве она не видит, как мы помогаем друг другу? Да, может быть, для нее это кажется иррациональным, что мы знакомы так мало, а я уже прошу тебя уехать со мной, но она намного старше нас. Два месяца жизни для нее – это пустяк, в то время как для нас это целый срок. Особенно если учесть, что мы постоянно вместе, что мы постоянно чему-то учимся. Я хочу продолжить познавать с тобой мир. Твоя мама просто не знает нас так, как знаем друг друга мы.

Не буду врать, меня переполняют эмоции, когда я просто думаю о тебе. Мое сердце начинает биться как бешеное. Мой желудок сжимается и, кажется, застревает где-то в горле, а голова кружится так, что я чуть не теряю сознание. Когда ты смотришь на меня, у меня подгибаются колени. Это правда. Знаешь, настоящая любовь действительно вызывает дрожь в коленях.

О боже, когда наши руки случайно соприкасаются или когда мы едем в машине, ты не представляешь, чего мне стоит сдерживать себя. Наверно, я тебе совсем не нравлюсь, раз ты так редко обнимаешь меня в ответ. Ты вообще почти никогда ко мне не прикасаешься, поэтому я чувствую себя виноватым, когда трогаю тебя, ведь очевидно, что ты этого не хочешь. Ты одариваешь меня таким взглядом, как будто до смерти меня боишься. Скажу тебе честно, мне больно от этого. Я мечтаю, чтобы ты начал открыто говорить о том, что творится в твоей голове. И я очень надеюсь, что не вызываю у тебя таких же чувств, какие вызывает у меня мой отчим.

Но мы можем проводить время вместе, потому что мы лучшие друзья, а это означает полное взаимопонимание. Так что я знаю, если я подойду к тебе и скажу:«Фрэнки, я хочу с кем-нибудь поцеловаться», то ты не будешь надо мной смеяться. Вместо этого мы просто поцелуемся, потому что, знаешь, какими бы жалкими и отчаянными я не считал людей, я с готовностью признаюсь, что тоже человек, и иногда я действительно очень хочу поцеловать тебя. Я хочу взять тебя за руку, улыбнуться, а потом поцеловать. Я хочу делить подобные вещи с тобой, ведь это то, что делают лучшие друзья. Они делятся. И делая это, мы проявляем заботу друг о друге. Я просто хочу, чтобы ты знал: я всегда здесь для тебя, и я готов сделать все, о чем ты меня попросишь. Мы – лучшие друзья, и ты тоже человек, и я знаю, что у каждого из нас есть естественные потребности. Люди начинают «встречаться» только потому, что взрослые чаще жалеют себя и вынуждены искать временное удовлетворение в ком-то другом. Это означает, что в итоге они займутся друг с другом сексом, и это станет пиком их отношений. Но мы с тобой – ты и я, мы выше всего этого.

Есть еще одна причина, почему я так отчаянно хочу уехать, и ты должен ее знать. Здесь меня воспринимают не иначе, как бесчувственного педика. Мне очень стыдно, что тебе приходится узнавать подобные вещи, но это необходимо. Мой отчим – ужасный человек. Он думает, что я ничего не чувствую. Это единственное объяснение тому, почему он так ко мне относится. Он бьет меня, кричит, осуждает выбранный мной образ жизни (и любви), а однажды даже душил. Я так испугался. Я рассказывал тебе об этом, мне до сих пор снятся кошмары о том дне. Это случилось больше года назад, в одну из наших «киноночей». Я не знаю, зачем он это сделал. Я понимаю, что мы недолюбливаем друг друга, но, Фрэнк, я реально боюсь за свою жизнь. Он больной ублюдок, он еще хуже, чем ты можешь себе представить или чем я могу рассказать. У моей мамы деловые встречи в вечернее время по вторникам и пятницам, и именно в эти дни мы спускаемся в подвал, чтобы смотреть его «фильмы». Он такой мерзкий, как и то, что он заставляет меня делать – это отвратительно… Но, пожалуйста, не осуждай меня. Я ненавижу его, но у меня нет другого выхода. Для меня самое главное – это остаться в живых, потому что теперь у меня есть ты. Ты спас мою жизнь, так что я в долгу перед тобой. Я рассказываю все это сейчас только потому, что доверяю тебе и обязан всем. Знаешь, я плачу, пока пишу это.

Я никогда не причиню тебе боль. Кажется, ты боишься проводить со мной время. Я хочу, чтобы ты не чувствовал себя настолько неудобно, когда мы вместе. Я знаю, каково это – быть в полном одиночестве, ненавидеть всех и каждого, не иметь никого, кто мог бы тебя выслушать… но ты слишком прекрасен и невинен, чтобы испытывать подобное. По крайней мере, тебя не ненавидят. Это все лишь в твоей голове. Ты действительно думаешь, что тебя не любят, но это не так. Я хочу заставлять тебя улыбаться. Я хочу заставлять тебя смеяться. Я хочу быть с тобой открытым и смелым, ни о чем не переживать и ничего не стыдиться, потому что я обязан разделить с тобой все свои тайны. И не только тайны, но и свою жизнь. Я хочу просыпаться по утрам под одним с тобой одеялом, тогда ты будешь первым, кого я увижу, и потом весь день буду помнить, почему и для чего я живу.

Как я ни стараюсь, я все равно не могу выразить на словах, насколько ты особенный для меня. Поэтому я пытаюсь показать свое отношение поступками.

Есть еще кое-что, чего ты обо мне пока не знаешь – я играю на гитаре. Я чувствую себя виноватым, когда вынимаю ее из-под кровати, так что делаю это очень редко. Я играю только когда Гэри нет дома. В противном случае он врывается в мою комнату с криками: «Сиди тихо!», я извиняюсь, а после того, как он уходит, начинаю слабо перебирать струны, но практически ничего не слышно, поэтому я просто убираю ее обратно. Мой папа учил меня играть, и я действительно получаю от этого удовольствие. В основном я играю перебором, но боюсь, что уже разучился, так как последние пять лет я очень мало практиковался. Я на самом деле иногда представляю, как мы с тобой сидим на улицах Нью-Йорка, я играю на гитаре, напевая песни о свободе и надежде, а ты смотришь на меня с восхищением… это странно, знаю. Я чувствую, как сейчас краснею – просто пишу слова на бумаге, а мое лицо буквально горит! Видишь, что ты делаешь со мной?

Я не хочу, чтобы ты чувствовал то, что чувствовал я, думая, что не заслуживаешь любви, просто потому что ты не любишь себя сам. Я буду любить тебя всегда, мой родной прекрасный принц. Я не позволю тебе свернуть в тупик, в котором я когда-то оказался. Ты слишком красив и умен для этого. И снова я сейчас начну жалеть себя… Понимаешь ли, долгие годы, проведенные в одиночестве вкупе с отсутствием человека, способного заменить отца, уверили меня в том, что куда бы я ни пошел, я везде буду отвергнут. Мне необходимо мужское внимание. Возможно, именно поэтому я выношу все это дерьмо от Гэри. Но сейчас я забил на собственные проблемы, потому что, очевидно, ты нуждаешься во мне. Мои проблемы больше не важны. Ты единственное, что имеет значение. Я рядом с тобой, и так будет всегда.