Мне нравилось, что он разрешал мне брать его за руку, когда я хотел этого. В любом случае, он прикасался ко мне намного чаще. Когда появляется кто-то, кто уделяет тебе столько внимания, то на некоторое время это вселяет уверенность, что ты не настолько ужасен, как думал прежде. Я никогда и ни с кем не контактировал так много, даже со своей матерью. Иногда она могла улыбнуться мне, но я не привык к объятиям или дружеским похлопываниям по плечу. Мои бывшие друзья тоже не жаловали меня подобным вниманием. Но поведение Джерарда, его слова, его прикосновения, которые адресовались только мне, заставляли чувствовать себя так, как будто я особенный.

Это заставляло меня чувствовать себя живым.

До встречи с Джерардом я едва ли испытывал подобное чувство. Я всегда мечтал иметь свою историю жизни, которая могла бы сказать что-то обо мне, но я просто существовал. Джерард вызывал в моем мозгу необъяснимую химическую реакцию, заставляющую биться мое сердце быстрее. Я вышел из коматозного состояния: сердце снова забилось, кровь потекла по венам, и я начал жить.

Для кого-то понятие «полноценная жизнь» означало бесконечные путешествия или реализация грандиозных планов. Но когда я находился с Джерардом, эти пункты оказывались бессмысленными. Просто возможность быть рядом с ним делала меня счастливым и живым. Я не должен был совершать великих поступков, мне хватало лишь его присутствия. Это все, чего я желал. Когда я был с Джерардом, все вокруг автоматически становилось лучше, и на планете существовало только одно место, где я должен был присутствовать.

После нескольких минут приятной тишины, Джерард заговорил снова.

- Ты знаешь, кем я всегда мечтал стать?

- Кем?

- Гастролирующим пианистом-виртуозом, - с нескрываемым удовольствием и маниакальной улыбкой ответил он.

- Ты играешь на пианино?

- Нет, но, черт возьми, всегда хотел научиться. Я, блять, даже на Рождество загадывал брать уроки игры. Каждый год я просил об этом, но мне не разрешали.

- Почему?

- Ты правда не знаешь ответа на этот вопрос?

Я нахмурился и поторопился добавить извиняющимся тоном.

- Думаю, знаю. И все же я легко могу представить тебя во фраке.

- Черт, я тоже. Но пианино само по себе прекрасно, - продолжил Джерард с мечтательным видом. – Это так круто, когда ты можешь создать любой звук, понимаешь? Ты можешь сыграть что-нибудь атмосферное или сексуальное, или, наоборот, – что-нибудь легкое и джазовое, или же вообще воспроизвести произведения классиков. Все это выглядит красиво. Я так хочу себе гребаное пианино. И когда-нибудь я им обзаведусь. Я обязан научиться играть.

- У тебя подходящие для этого пальцы, - произнес я, переводя взгляд туда, где его ладони сжимали цепь качелей. – Они такие тонкие и длинные… идеально подходят для игры на пианино. Я думаю, ты бы достиг успехов.

Он усмехнулся.

- Ты знаешь, что еще я умею делать этими пальцами?

- Я действительно должен это знать?

- Да, определенно.

- Отвяжись.

Джерард рассмеялся, а я лишь улыбнулся, потирая глаз рукой, которая едва ощутимо касалась его груди. Всего пара случайных секунд, в течение которых я словно ожил, мимолетный контакт, позволяющий мне почувствовать его тепло прежде, чем я вернул руку на место. Такой неловкий, но в тоже время такой приятный момент.

- Еще я мечтаю однажды переехать в Европу. Я бы хотел жить в Англии или Швейцарии.

- И быть гастролирующим пианистом?

- Виртуозным гастролирующим пианистом, Фрэнки.

Он замолчал, действительно задумавшись о такой перспективе, я видел это в его глазах. Они сияли, как будто счастье настолько затопило его тело, что начало просачиваться сквозь поры и глаза.

- А как же твои комиксы?

- Ну, это моя реалистичная цель. А пианино – то, что остается только в мечтах. Не знаю почему, но я буквально чешусь от желания тратить по несколько часов в день на создание музыкальных композиций, чтобы потом заполнять пространство волшебными звуками. В мире должно быть больше чего-то подобного.

Я поймал себя на мысли, что начал представлять нас двоих в маленьком домике, затерявшемся где-нибудь в Швейцарии, как и хотел Джерард. Он сидел бы за пианино и играл мелодию, которую только что сочинил в мою честь. Комната была бы огромной, но звуки рождающейся музыки разливались бы в воздухе, наполняя собой каждый уголок.

- Ты должен стать музыкальным терапевтом, - предложил я, все еще купаясь в мечтах.

- Мне бы понравилось, - усмехнулся он, смотря в мои глаза.

Такое пристальное внимание на мгновение выбило меня из колеи. Черт, он разрешил мне сидеть так близко. На нем. С ним.

- Я знаю. Ты хочешь помогать людям, поэтому ты мог бы играть для них что-нибудь исцеляющее.

- А что ты хочешь сделать со своей жизнью? – спросил он, наклоняя голову и теребя в руке одну из цепей, находящуюся где-то рядом с моей головой.

- О, я не знаю… просто не прожигать ее зря.

- Ну, нет, такого не может быть… Какой бы ты хотел видеть свою жизнь? Если бы ты не имел никаких преград, то что бы ты сделал? О чем ты мечтаешь? Ну, помимо того, чтобы сутками напролет заниматься со мной любовью, конечно же.

Мне пришлось кашлянуть, чтобы скрыть смущение. Я довольно долго думал над ответом. Я не знаю, чего я хочу… когда-то в моей голове имелось много вариантов на этот счет, но в последнее время мое настроение было так омрачено, что все мысли о собственном будущем вылетели в трубу.

Я всегда мечтал о чем-то глобальном. Раньше я думал, что смогу стать кем-то, кто имел бы значение и мог вершить великие дела. О, я действительно хотел заниматься жизненно важными вопросами. Например, решать проблему мирового голода, спасать хвойные леса от засухи или искать лекарство от рака. Что угодно, что напоминало бы мне, зачем я живу.

- Я тоже мечтаю спасать мир, - наконец, озвучил я.

- Каким образом?

- Не знаю. В этом и проблема.

Его глаза сияли так ярко и смотрели на меня так настойчиво, что я невольно опустил взгляд. Я боялся сорваться. Если бы я посмотрел на него, то точно бы раскраснелся как помидор. Мне было так обидно, что я до сих пор чувствовал себя неловко рядом с ним. Блять, я ведь видел его каждый день, но несмотря на все мои усилия я не мог сдерживать волнение, когда он обращал на меня такое пристальное внимание, я не мог управлять своим бешено колотящимся сердцем в груди. Я определенно по уши влюбился.

- Фрэнки, ты должен заняться комиксами вместе со мной.

- Я не умею рисовать.

- Это не имеет значения. Я знаю, что у тебя очень богатое воображение, ты мог бы придумывать невероятные истории. Ты запросто можешь стать редактором или даже дизайнером. Черт, если ты только захочешь, то сможешь добиться больших успехов в этой области. Давай вместе создавать комиксы!

Я смущенно улыбнулся.

- Ты это серьезно?

В моей голове крутилась лишь одна мысль: я люблю тебя, я люблю тебя… Я даже не сомневался, что мои щеки уже пылали, потому что эти гребаные слова не собирались куда-то испаряться.

- Черт, да! Это было бы так круто. Мы могли бы сотрудничать, спасая мир нашими комиксами… Это было бы невероятно.

Я мельком взглянул на его тело, больше не желая поддерживать зрительный контакт. Я бы хотел провести ладонями по его рубашке, потом скользнуть под ткань и прикоснуться пальцами к его коже. Но вместо этого я держал руки на его боках, теребя пальцами безопасную кромку все то время, которое мы разговаривали.

- А что насчет пианино? – спросил я, не сводя глаз со своих рук. Интересно, как далеко я смогу зайти, пока он не остановит меня… Заметит ли он, если я проведу пальцами по поясу его джинсов, совсем слегка, едва ли задевая кожу на талии…

- К черту пианино. Я же сказал, что это только мечта. Хотя, блять… Мы можем всего добиться, ты же знаешь. Просто нужно упорно работать.

- Вау, - прошептал я, слушая Джерарда в одно ухо. Я мог чувствовать его голую кожу под кончиками дрожащих пальцев, когда я позволил себе немного приподнять руки и тем самым задрать рубашку. Совсем чуть-чуть, как будто это вышло случайно.