Джонс с трудом удержался от дальнейших расспросов. Обучение и проживание в Бостоне — удовольствие не из дешёвых. Зато теперь он понял, почему Эльза последние годы, не жалея себя, вкалывала на нескольких работах сразу. Хотя чему удивляться? В том, что ради благополучия своей сестры, эта хрупкая на первый взгляд девчонка пойдёт на всё, он убедился лично.

— Я думала, что всё обойдётся… ведь прошло столько времени с тех пор, как… как я перестреляла собак Голда, — тихо пробормотала Эльза, остановившись напротив кресла, в котором расположился Киллиан, на довольно приличном расстоянии. Теперь её взгляд напрочь растерял всё раздражение, и на его смену пришло новое выражение. Джонс догадался, что последует дальше. — Ты не должен был брать вину на себя. Они могли убить тебя.

— Но не убили же, — твёрдо произнёс он. — И я даже думать не хочу о том, что эти ублюдки могли бы сделать с тобой, узнай они правду. Так что возрадуемся, что нам удалось отделаться минимальными потерями.

— Глядя на тебя, сложно сказать, что потери действительно минимальны.

— Поверь мне, могло быть и хуже.

Девушка горько усмехнулась, покачав головой.

— Пошли, герой. Нужно промыть твои раны.

— Только пообещай мне одну вещь, — со всей серьёзностью, на которую был способен в данный момент, проговорил Джонс, оперевшись на услужливо подставленное Эльзой плечо.

— Что именно? — прокряхтела она, подгибаясь под весом мужчины. Некоторое время они шли молча. Джонс явно выдерживал драматичную паузу, а Эльза вновь начала раздражаться.

— Попытайся держать себя в руках, когда увидишь меня без одежды…

Девушка дёрнулась в сторону, и потерявший опору Киллиан едва не свалился на пороге ванной. Жестяная коробка-аптечка выпала у Эльзы из рук, но она, обуреваемая возмущением, не обратила на это внимания.

— Да как ты смеешь!

— Но, душа моя, — Джонс изобразил на лице искреннее удивление, — что такого я сказал? Я просто переживаю, как бы ты не свалилась в обморок при виде моего… кхм… моих кровоточащих ран.

— Ну да, конечно, — поморщившись, холодно отозвалась Эльза. Она никак не могла привыкнуть к тому, что Джонс в любом из своих состояний продолжает вести себя как озабоченный подросток.

— А ты о чём подумала?

Тон Киллиана так и оставался излишне серьёзным, но девушка обратила внимание на подрагивающие уголки его губ. Он едва сдерживал свою нахальную улыбку!

— Какой же ты всё-таки придурок, Джонс!

Сейчас

…And we will hear those planes

Оverhead…

Киллиан вылетел за дверь, сбежал по ступенькам и торопливо зашагал вдоль Главной улицы.

Темнело. В окнах, за задёрнутыми шторами, зажигались лампы, мелькали людские силуэты, кое-где мерцал огонёк камина. В душе Джонса шевельнулась застарелая зависть к чужому счастью, давнее желание быть частью вот такого же единого целого, частью большой любящей семьи.

Глупые, несбыточные мечты, от которых он не первый год отмахивается. А теперь, после того, как он потерял Эльзу…

Джонс поёжился. Июль в Мэне выдался не по сезону прохладный: проливной дождь, пронизывающий ветер. Будто сама погода гневалась из-за происходящего в Сторибруке кошмара. Поплотнее запахнув полы куртки, мужчина ускорил шаг.

На соседней улице он свернул направо — в сторону набережной. Какая-то часть его надеялась, что созерцание бьющихся о причал волн сможет хотя бы отчасти приглушить душевные переживания. Море его здорово успокаивало, вселяло уверенность. Дарило надежду.

Туман укутывал берег густыми клочками угрюмости, но Киллиан, знавший данный маршрут наизусть, уверенно шагал сквозь серую пелену. Он свернул с дороги на пешеходную тропинку и практически на ощупь спустился по скользким гранитным ступенькам. Там, у пирса, на каменистом берегу, выстроились в ряд деревянные скамьи. Он часто приходил сюда. И даже собирался показать своё секретное убежище Эльзе, но… за все годы их знакомства так этого и не сделал.

— Прости, — еле слышно проговорил Джонс не сводя глаз с уходящего к горизонту и теряющегося в тумане моря.

Желание сигануть вниз, прямо в объятья разбушевавшихся от сильного ветра волн, было велико. Нестерпимо велико.

Забыться. Сдаться. Исчезнуть.

Он никогда не верил во всю эту чушь с жизнью после смерти, но теперь отчего-то был полон уверенности в том, что там, по другую сторону реальности, может вновь встретиться с Эльзой. Глупо? Определённо.

Киллиан подошёл к краю пирса и вгляделся в темноту вод под ногами. Конечно же, он этого не сделает. Не станет поддаваться соблазну. Не станет лишать себя жизни.

Эльза, его маленькая храбрая Эльза, никогда бы ему этого не простила бы.

Хоть Киллиана Джонса и трудно было назвать героем, но и трусом он себя никогда не считал. А это, несомненно, можно было бы расценить как высшее проявление трусости.

Нет. Он не станет убегать от проблем. Он привык бросать им вызов. Привык встречать трудности лицом к лицу.

Он продолжит поиски этого чудовища, посмевшего посягнуть на самое, как выяснилось, дорогое сокровище из всех, что он когда-либо имел. И пусть месть не сможет вернуть Эльзу, но… разве не она всегда твердила о том, что зло должно быть наказано?

Он сделает это. Ради неё. Ради себя.

И когда-нибудь… они вновь смогут быть вместе. Пусть даже не в этой жизни. Не в этой реальности. Но ведь… могут, да?

Джонс вздохнул. Пристань вдруг снова атаковал очередной порыв влажного ветра. В холодном воздухе закружились обрывки бумаг, пакетов, непонятный хлам и сухие листья. В следующее мгновение Киллиан ощутил, как по лицу ударил клочок промокшей под дождевыми каплями газеты и прилип под напором ветра к щеке.

Помедлив, мужчина зажал обрывок между пальцами и поднёс к глазам. Обычный кусок бумаги низкого качества, исписанный с обеих сторон стандартным газетным шрифтом. Только вот вниманием Джонса целиком завладело одно лишь слово, очевидно когда-то бывшее частью шумного заголовка, но теперь сиротливо выделяющееся в верхнем левом углу обрывка.

«Однажды…»

Киллиан грустно улыбнулся.

Да. Когда-нибудь. Однажды. Наступит день, когда они встретятся вновь.

Пять лет назад

…And we wonʼt have to be scared.

— Ну и чего ты так боишься?

— Кто сказал тебе, что я боюсь? — упрямо вздёрнув подбородок, возмутилась Эльза.

Киллиан подавил желание усмехнуться. Она не сводила с него внимательного взгляда, и поэтому любая ошибка с его стороны могла стать поводом для взрыва. Бум! И нет славного парня, Киллиана Джонса. Он знал точно: Эльзу лучше не злить.

— Я просто волнуюсь, — пожала плечами девушка, нервно поёрзав на сидении.

Киллиан молча кивнул, соглашаясь. Причин её взбудораженного состояния он не понимал, но развивать тему опасался.

Он вообще старался вести машину ни о чём не думая.

Только вот трудно было удержаться от мыслей, насколько соблазнительно выглядит сидящая на пассажирском кресле Эльза в обтягивающих бледно-голубых джинсах, заправленных в высокие ковбойские сапоги. Её наряд совершенно точно представлял опасность для водителя. Уже на исходе первого часа пути Джонс безуспешно пытался отмахнуться от всплывавших в голове картинок, где Эльза в одних лишь сапогах верхом на…

— Ты вообще меня слушаешь?!

Нет.

— Да. Конечно.

— И о чём я говорила?

— О своей сестре, — небрежно пожав плечом, невозмутимо произнёс Джонс. Она трепалась об Анне с того самого момента, как они покинули пределы Сторибрука. И именно предстоящая встреча с сестрой внушала в Эльзе этот иррациональный страх. Или всё же обычное волнение?

Девушка, удовлетворившись ответом Киллиана, продолжила свой сбивчивый монолог:

— Я, конечно, понимаю, что… возможно, перегибаю палку со своей гиперопекой…, но ведь они знакомы всего несколько месяцев! О какой свадьбе может идти речь? Нет, это безусловно довольно романтично, но я никогда… не была человеком, верящим… во все эти… штуки.

— Эти… штуки? — выдавил из себя Джонс, поперхнувшись смешком. — Ты сейчас говоришь о любви?