— Но ты ведь обещала! — топнув ногой, выкрикнул обиженный сын. — И папа обещал! Вы оба обещали!

Они оба его обманули. Они оба обещали, что постараются. Они сказали, что всё будет нормально! Мама обещала, что даст папе шанс. А он обещал, что вечером приедет. А теперь уже почти восемь, а он… он не приехал! А мама снова плачет! А ведь Генри заказал пиццу. Хотел сделать родителям сюрприз. Даже свечи нашёл и сходил в тёмный страшный подвал за бутылкой вина. Но они так долго не возвращались, что он проголодался и слопал пол пиццы. Но другая же половина осталась! Он её на красивую тарелочку выложил. И свечи в стаканы поставил. И если папа не приедет, то весь хитрый и тонкий план рухнет. А он так старался, так верил в свой план!

— Генри, не кричи. Сейчас в Сторибруке тяжёлые времена, ты ведь и сам понимаешь.

— Плевать мне на то, что в Сторибруке! Я хочу, чтобы у нас дома всё было как раньше! А не как сейчас!

Генри отвернулся от Реджины, намереваясь гордо уйти в свою комнату, но не выдержал и зарыдал. Зарыдал постыдно, громко, на весь холл. Как ребёнок.

Обманщики! Обманщики! Не хочу их видеть! Я не…

Мальчик вдруг почувствовал на своих плечах нежные материнские руки. Он моментально стал вырываться из тёплых объятий, но почти сразу жалость к себе пересилила гордость и обиду, и он обнял Реджину в ответ.

— Вы обман…нщики, — всхлипывая и пряча лицо на груди женщины, просипел Генри.

— Прости, малыш.

По голосу мамы он вдруг понял, что она тоже плачет. И перепугался. Его сильная мама не должна плакать!

— М-а-а-ам, чт…то такое?

— Ничего.

— Мам, ну не плачь.

— Сейчас перестану.

Но она не перестала, а заплакала ещё громче, и Генри вместе с ней. Всё так же обнимаясь, они оба уселись на пол, рядом с брошенной сумкой, и всхлипывали, тыкаясь друг в друга лбами.

Как открылась дверь, ни один из них не заметил.

— Я доба, — провозгласил Дэвид, переступив порог и чуть не споткнувшись о сидевших у стены сына и жену.

— Папа? — не веря своим глазам, шёпотом выдохнул Генри и отчётливо икнул.

— Чдо произходид? — мужчина в изумлении уставился на открывшуюся ему картину. — Бы з уба зошли?!

— А? — сын уже прекратил реветь и глядел теперь на появившегося внезапно отца с приоткрытым ртом.

— Что? — одновременно с Генри переспросила такая же растерянная Реджина.

— У бедя дасборк, — поморщился Дэвид.

— А не надо было под дождём вчера носиться, герой хренов! — последние слова Реджины утонули в очередном потоке слёз. Генри тоже не удержался и пару раз хлюпнул носом.

Нолан обеспокоенно нахмурился. Стащив ботинки и отшвырнув форменную куртку в сторону, он присел рядом с женой и сыном.

— Бы чебо ребёде?

Ни за что на свете Генри не признался бы своему смелому и сильному папе, что он ревёт из-за него. Из-за того, что его так долго не было дома.

— Мама… она… чуть-чуть расстроилась, — пробормотал сын и шмыгнул носом. От стыда за свою слабость он не мог смотреть на отца и косился в сторону отброшенной шерифской куртки, — и я вместе с ней.

— Он думал… что… ты… не… приедешь, — всё ещё сквозь всхлипывания возмущенно высказалась Реджина, — он… решил, что… ты… его… обманул. Нолан, идиот ты такой! Звони своему сыну хоть изредка!

Дэвид собирался что-то ответить, но женщина вдруг потянулась к нему навстречу и резко обняла его так, что ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть.

— Ну вот почему ты такой идиот, а? — сдавленно пробубнила Реджина, уткнувшись носом в его шею.

— Де здаю, — тихо отозвался ошеломлённый мужчина, прижимая подрагивающую жену к себе крепче. Затем, подумав, решил добавить: — Прозди.

Реджина заревела с удвоенной силой, вцепившись ногтями в края его рубашки. Дэвид гладил её по спине и тихонько раскачивал из стороны в сторону, успокаивая как маленькую девочку.

— Па-а-ап, а есть хочешь? — подал голос Генри, на лице которого уже цвела довольная улыбка. — Я пиццу заказал.

Отец в ответ рассеянно кивнул.

— Я пойду на стол накрою. И овощей нарежу. Хотите?

Родители никак не отреагировали.

Ну ничего. Ведь вечер только начинается. Главное, что папа вернулся.

Генри, спотыкаясь, поспешил на кухню.

Габби

Сторибрук, Штат Мэн

Поместье мистера Голда

29 июля 2015. 20:25

Габриэла стояла у камина, ожидая момента, когда Сойер даст отмашку покидать особняк.

Они уходили ни с чем. Попытка провалена. Обыск не дал абсолютно никаких результатов. Группы сворачивались. Все задействованные в операции люди выглядели искренне расстроенными. Похоже, уличить Роберта Голда в тёмных делишках действительно невозможно.

Из соседней комнаты доносились приглушенные отзвуки разговора — голос агента Форда, задающего вопросы, и тихие, едва различимые ответы. Второй голос принадлежал женщине. Судя по всему, сейчас Сойер беседовал с экономкой Голда.

В камине прыгали искры и вился дымок, и Доусон вдруг поняла, что это горят настоящие дрова и что это не какой-нибудь искусственный газовый камин, как ей показалось сначала. Хотя, что удивляться? Это ведь владения Голда. Такой человек, как он, вряд ли бы удовлетворился дешёвой подделкой.

Над самим камином висела средневековая картина маслом — вполне вероятно, и она была подлинной. На холсте в причудливой позе был изображён уродливый карлик с чешуйчатой кожей в грязно-бордовом кожаном жилете поверх светлой рубахи. Хотя карлик выглядел немолодо и его вьющиеся длинные волосы уже тронула седина, глаза у него горели юношеским огнем. В мерцающих отблесках пламени, освещавших комнату, эти глаза казались поразительно живыми.

Габби отвернулась, странным образом стушевавшись под взглядом нарисованного карлика.

— Он достался мне от предков. Изумительно, не правда ли? Краски по-прежнему яркие. А ведь уже прошло несколько сотен лет.

Девушка обернулась и увидела, как в комнату вошел сам мистер Голд. Вошел так тихо, словно материализовался из воздуха прямо у нее за спиной. Так же, как и Хэйдиз на кладбище пару часов назад.

Грёбаные любители неуместных спецэффектов.

Явившись в поместье, Доусон не стала тратить времени на обмен любезностями с хозяином: с этим прекрасно справился Форд. Поэтому, отправившись во главе первой группы сразу на поиск обличительных улик, девушка с самим Голдом не сталкивалась. Да и сталкиваться в общем-то и не намеревалась. Оттого и пряталась в этой комнате, в надежде не предстать перед противником поражённой. Но, очевидно, у самого Голда на этот счёт были свои планы.

Мужчина любезно улыбнулся застывшей столбом Габби и, пройдя в комнату, прикрыл за собой дверь. Одет он был в черный свитер с высоким воротником, на фоне которого его седина выглядела еще эффектней. Несмотря на сжимаемую в руках трость, осанка мистера Голда была прямой, а от него самого исходили те незримые волны уверенности, что не оставляют женщин равнодушными. Если бы они случайно встретились на улице, Доусон непременно обратила бы на него внимание: отрицать источаемую Голдом силу и привлекательность глупо. Другое дело, что она совершенно точно знала, что он из себя представляет. И совершенно точно его ненавидела.

— Румпельштильцхен, — сообщил Голд, мотнув головой в сторону портрета карлика. — Хотя, вы, мисс Доусон наверняка уже и сами всё поняли.

О, да. Я поняла. Ещё как поняла.

С тихим скрипом приоткрылась дверь, избавив Габби от необходимости отвечать вслух.

Доусон, решившая, что вернулся Сойер, удивлённо воззрилась на вошедшую в комнату женщину в форменном переднике с чашками и кофейником на подносе. Та самая экономка, с которой несколько минут назад в соседней комнате вёл беседу её шеф, сейчас с невозмутимым видом ставила поднос на край журнального столика.

Габриэла перевела взгляд на Голда и вопросительно выгнула бровь.

— Пока ваши коллеги заняты обшариванием моего дома, мы можем вполне спокойно побеседовать. Не так ли, мисс Доусон?

Габби, знавшая наверняка, что «обшаривание» уже завершилось, молча кивнула.