Выходить из уютного салона под беспощадные острые капли не хотелось, но выбора не оставалось: Габби, вздохнув, вооружилась зонтом и выскользнула наружу.

Перепрыгивая через ужасающего вида лужи, девушка с трудом добралась до здания конторы. Оказавшись под спасительным сводом полуразрушенного козырька, Доусон нос к носу столкнулась с появившимся из ниоткуда мужчиной.

— Добрый день, — проговорил незнакомец, невозмутимо наблюдая за отшатнувшейся от неожиданности в сторону девушкой.

Да уж. Отличная у тебя для агента ФБР реакция, ничего не скажешь.

— Добрый, — нервно стряхивая с зонта капли дождя, отозвалась Габриэла. — Мистер…?

— Хэйдиз.

Мужчина вежливо улыбнулся. Лет пятидесяти, подтянутый. В слаксах, лёгкой замшевой куртке и тёмно-зелёной рубашке. Обманчиво небрежный вид был слишком уж продуман, словно мужчина копировал стиль с изысканных моделей в журнале мод. Одежда хорошо пошитая и дорогая, рубашка расстегнута на одну пуговицу ниже, чем надо.

Мистер Хэйдиз. А раз Хэйдиз, значит, владелец местного кладбища. Этот клочок Сторибрука уже долгие годы принадлежал их семейству.

Несмотря на очевидный упадок, царивший вокруг, сам мужчина излучал, пожалуй, даже излишнюю самоуверенность. Его улыбка ничуть не изменилась, даже когда Доусон продемонстрировала ему своё удостоверение и представилась.

— Чем могу быть полезным, агент?

— Мне необходимо задать вам несколько вопросов по поводу нападения на Оливию Му…

— Не понимаю, зачем ворошить события, произошедшие дьявол знает сколько лет назад? — мистер Хэйдиз нетерпеливо повёл плечами и, демонстративно дёрнув запястьем, уставился на циферблат наручных часов. — Я тороплюсь, как вы понимаете.

— Произошедшие, как вы выразились, дьявол знает сколько лет назад события напрямую связаны с тем, что творится в городе сейчас.

— Меня уже неоднократно допрашивали. И я в сотый раз повторяю: мне ничего не известно. На бедную девочку напали в выходной день. Среди моих работников свидетелей не обнаружилось, и я не намерен…

— Никто из ваших людей не находил альбом для эскизов?

— Что?

Казалось, мужчина растерялся. И всерьёз задумался над ответом. Любопытно. Доусон напряглась, интуитивно чувствуя, что подцепила нужную ниточку. Теперь главное не переусердствовать, чтобы её не оборвать…

— Альбом для эскизов. В день нападения. На следующий день. Неделей позже, — осторожно продолжила девушка, внимательно наблюдая за реакцией Хэйдиза.

— Знаете, такой вопрос мне задавали лишь однажды, — собеседник усмехнулся. В его светлых, почти прозрачных, глазах впервые за всё время разговора отобразились отблески интереса. — Помощник шерифа. Тогдашний помощник тогдашнего шерифа.

Айзек Хеллер. Прихвостень Голда. Доусон поморщилась.

— И что же вы ответили?

— Один из могильщиков нашёл дорогой на вид альбом в кожаной обложке, больше похожий на дневник. Сколько дней после нападения прошло, не скажу. Не вспомню… Дня два-три… пять. Меньше недели, в любом случае. Сам я его видел мельком. Меня такие мелочи, как потерянные вещи, знаете ли, мало интересуют. Я велел отдать этот альбом мистеру Флаундеру. Но тут навестить бабулю пришла его дочь. И мой человек передал дневник ей. Мисс Флаундер, к слову, несказанно обрадовалась. Вещь вернулась к хозяйке. Это всё, что я могу сказать по данному поводу.

— Ариэль Флаундер? — Габриэла нахмурилась.

— Да. Ариэль Флаундер. Альбом нашли около их семейного склепа. Девчонка его забрала. А могильщику за находку ещё и вознаграждение отвалила.

Пазл складывался. Догадки Доусон о том, что Ариэль все эти годы промышляла шантажом, подтверждались. Столь важная улика долгое время была у неё в руках, но девушка молчала, предпочитая восстановлению справедливости обеспеченное будущее. Вопрос только в том, почему Голд не избавился от неё раньше? Учитывая его послужной список, ещё один труп погоды бы не сделал, но…

— Это всё, что вы хотели узнать, агент Доусон? — вклинился в размышления раздражающе вкрадчивый голос Хэйдиза. — Не хочу показаться невежливым, но я действительно тороплюсь.

Какие могут быть дела у хозяина кладбища в такое время и в такой день, Габби не имела ни малейшего представления, но спорить и настаивать на продолжении разговора желания не возникало.

Предупредив Хэйдиза не покидать город и при первом же звонке явиться в участок для дачи показаний, Габриэла раскрыла зонт и поспешила убраться с полуразрушенного крыльца.

Добравшись до машины, девушка обернулась: Хэйдиз, хлюпающие шаги которого она всё это время слышала позади себя, куда-то испарился. Тропинка была пуста.

— Чертовщина какая-то, — буркнула Габби, пробежавшись глазами по темневшим неподалёку могильным плитам.

Он и вправду будто сквозь землю провалился.

Нарушившая гнетущую кладбищенскую тишину трель её собственного мобильного заставила Габриэлу вздрогнуть.

Сойер.

— Умоляю, скажи, что у тебя хорошие новости, — вздохнула Доусон, поднеся телефон к уху.

— Не скажу, что новости хорошие, но тебе они в любом случае понравятся, — хмыкнула трубка голосом начальника. — Я выбил ордер на обыск особняка Голда.

— Что?! Но как?!

— Не вопи, Доусон. Если ничего обнаружить не удастся, то у нас с тобой на пару могут образоваться крупные проблемы, так что на…

— Я в десяти минутах от Мерлин-манора, — резким движением распахнув дверь со стороны водителя, Габби плюхнулась на сидение и швырнула на пол мокрый зонтик. — Поговорим на месте.

Сойер на том конце провода обречённо вздохнул и молча отключился.

— Мы обязаны хоть что-то найти, — пробормотала девушка в пустоту, с силой обхватывая руль обеими руками. — Мы должны.

Реджина и Генри

Сторибрук, Штат Мэн

Дом семьи Миллз

29 июля 2015. 19:23

Реджина захлопнула за собой дверь и отбросила в сторону сумочку. Сползая спиной по стене на пол, женщина как-то отстранёно подумала, что подобные истерики мэру города не к лицу.

Плевать. На всё плевать.

Обняв себя за колени, Реджина опустила голову и тихонько всхлипнула.

Послышались неуверенные шаги. В холле показался Генри. У него была настороженная мордашка, уши, казалось, торчали сильнее обычного, волосы с одного боку примяты, а на левой щеке выступал красный след. Должно быть, как обычно уснул за книгой.

— Мам, что случилось?

Он выглядел таким трогательно обеспокоенным, что Реджина не удержалась от повторного всхлипа. Но тут же, спохватившись, через силу улыбнулась:

— Ничего, малыш. Я просто устала.

— А почему ты тогда сидишь на полу? — сын нахмурился, недоверчиво посверкивая глазами.

— Потому что я устала, Генри.

Мальчик промолчал. В последний раз они виделись с матерью в обед, когда она забрала его с занятий и отвезла домой, накормив блинчиками с черникой из закусочной Бабули Лукас. И тогда она не была такой уставшей. Наоборот, уезжая в офис, она даже пару раз пошутила и обещала испечь вечером громадный яблочный пирог.

— Тебя кто-то обидел на работе?

Реджина отрицательно мотнула головой и вновь мягко улыбнулась, пытаясь усмирить рвущийся наружу поток слёз. Рассказывать сыну о приёме у доктора Бёрк неразумно, а объяснить своё нынешнее состояние, опустив этот пункт, нереально. Слишком сложная ситуация для детского восприятия.

— Ма-а-ам, а хочешь ужинать? — Генри придвинулся ближе. — Я заказал пиццу. Выковырял все оливки и оставил тебе половину. И могу овощи порезать. Хочешь?

Реджина есть абсолютно не хотела, но сказала, что хочет, чтобы не расстраивать сына ещё сильнее.

— А папа когда придёт? — переступая с ноги на ногу, осторожно спросил мальчик и покосился на входную дверь.

— Не знаю.

— Не знаешь? — лицо у Генри мигом вытянулось, а кончики ушей раскраснелись. — Но я думал, что… Он ведь… Мам!

— Генри, прекрати. И у меня, и у твоего отца слишком много работы.

— И он тебе даже не звонил?

— Нет. Вполне возможно, что сегодня он не сможе…