— О, вы так многословны, — покачал головой Голд, усмехнувшись, и жестом предложил Доусон сесть. Без лишних комментариев девушка опустилась в стоявшее ближе к ней кресло. Голд разлил кофе по чашкам и протянул ей одну.

— Благодарю.

— Итак, мисс Доусон, вы откроете мне свой секрет?

— Мой секрет? — Габби уткнулась носом в чашку, собираясь с мыслями. При всём своём враждебном отношении к Голду сейчас она не была готова к схватке. Он застал её врасплох.

— Какова истинная причина вашего возвращения в Сторибрук?

— Мне поручено участие в текущем расследовании, — пожала плечами девушка, мысленно похвалив себя за отлично отыгранный спокойный тон.

— Это замечательная возможность для начинающего агента, — ухмылка Голда всё не сходила с его лица. В полумраке комнаты зрачки его глаз приобрели пугающую схожесть с теми, что украшали портрет карлика. — И всё же, мисс Доусон, я спрашивал о другом.

Габби вздохнула.

— Неужели вы хотите подвести разговор к теме, касающейся смерти моего отца?

Мужчина, казалось, не ожидал подобного резкого выпада и на долю секунды замешкался, но не был бы собой, если бы тут же не совладал с эмоциями, нацепив маску привычной вежливой невозмутимости.

— Такая же бесстрашная, как и он. Видимо, сражения с ветряными мельницами у вас в крови… Кстати говоря, как поживает ваш брат?

Габриэла со стуком приземлила чашку на столик. Говорить об Антонио, держа в руках хрупкий фарфор, было неразумно.

— Он погиб при исполнении.

— О, примите мои соболезнования… Удивлён, что после потери близких вы всё же продолжаете заниматься… всем этим.

— Именно произошедшее с моей семьёй и заставило меня заниматься всем этим, — холодно отозвалась Габби, сверля Голда взглядом. Мужчина с притворным сожалением вздохнул и покачал головой.

— Что бы вы ни думали, к гибели вашего отца я не имею никакого отношения.

— Безусловно. Ведь это был несчастный случай.

— Ох уж этот язвительный тон, — Голд, фыркнув, откинулся на спинку своего кресла. — Вы зря видите во мне врага, мисс Доусон.

— Так, выходит, этот разговор, — девушка, криво усмехнувшись, кивком головы указала на стоявшие на столике кофейник и чашки, — попытка подружиться?

— Я просто хотел обсудить с вами происходящее.

— Вы прекрасно знаете, что в интересах следствия я не вправе давать какие бы то ни было пояснения.

— Меня больше интересует ваше мнение.

— Моё мнение? — Габби, не удержавшись, нервно хохотнула. — Моё мнение вряд ли вас устроит, мистер Голд. Ведь, согласно моему мнению, ваш сын — больной ублюдок, получающий удовольствие от кромсания невинных людей. И, по моему мнению, меньшим, что заслуживает Нил Кэссиди, будет выпущенная ему в лоб пуля.

— Мы подобрались к сути, — ничуть не впечатлённый пламенной речью девушки, спокойно произнёс Голд. — Возвращаясь к моему первому вопросу. Какова ваша истинная цель, мисс Доусон?

— Простите?

— Зачем на самом деле вы вернулись в Сторибрук? — мужчина подался вперёд, наградив Габриэлу раздражающе снисходительным взглядом. — Отомстить мне, разве нет?

— Нет, — поджав губы, процедила Габби.

— Вы молодая и красивая девушка, мисс Доусон, — не слушая её, продолжил Голд. — С неплохими перспективами в Бюро. Стоит ли так рисковать, растрачивая свои внутренние ресурсы впустую?

— Рисковать?

— Вы ведь понимаете, что противостоять мне не просто глупо, но и опасно?

— А, ясно. Вы мне угрожаете.

— Скорее предупреждаю. Вы мне симпатичны.

Габриэла поморщилась.

— Повторюсь, мисс Доусон, не стоит искать во мне врага. И мне, и вам было бы куда удобнее и приятнее просто… скажем так, сотрудничать.

Габби помолчала немного, ощущая на себе его пристальный взгляд. Слишком пристальный взгляд. И внезапно до неё дошёл весь истинный смысл, вкладываемый Голдом в последнюю фразу. Он откровенно насмехался над ней, вуалируя за невинными формулировками откровенно непристойные предложения.

Девушка мгновенно взорвалась.

— Засуньте своё сотрудничество себе…

— Доусон!

Увлёкшись беседой, девушка не сразу заметила появившегося в комнате Сойера.

— Как вы вовремя, агент Форд, — усмехнулся Голд, обернувшись к вошедшему.

— Действительно, — наградив подопечную тяжёлым взглядом, пробурчал мужчина. Габби опустила голову, занавесив пылающее лицо волосами. — Думаю, нам пора.

— Благодарю за кофе, — с трудом справляясь с кипящими внутри эмоциями, процедила девушка в сторону довольно ухмыляющегося Голда и поднялась на ноги.

— Подумайте над моим предложением, мисс Доусон.

Пламя в камине вдруг задрожало и ярко вспыхнуло. Габби сжала руки в кулаки, до боли вонзив ногти в кожу ладоней.

— Всенепременно.

Покидая комнату вслед за начальником, Габриэла не удержалась и хлопнула дверью.

— Габби, держи себя в руках, — вполголоса проронил Сойер, когда они наконец оказались на улице. — Он тебя намеренно провоцирует.

Доусон кивнула, не сводя мрачного взгляда со светящихся окон особняка. Умом она понимала, что Форд прав. Но вот сердцем… Неприязнь к Румпельштильцхену разрослась до космических масштабов. И требовала выхода. Рвалась наружу и та страшная разрушительная жажда мести, которую девушка все эти годы подавляла.

Но чего именно она хочет добиться этой самой местью? Справедливости?

Да брось, Габби. Не прикрывайся высокоморальными ценностями. Какая, к чёрту, справедливость? Вспомни-ка, м? Месть существует не для справедливости, месть существует для удовлетворения. Удовлетворения твоих самых тёмных желаний.

— Доусон, — окликнул задумавшуюся девушку Сойер. — Просто не теряй голову, оʼкей?

— Постараюсь.

Я очень постараюсь.

Она очень постарается не позволить Голду в очередной раз победить.

[1] Почему, собственно, нет? : D (Хэйдиз — Hades — Аид).

[2] с итал. «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — концовка надписи, размещённой над вратами ада в «Божественной комедии» Данте.

========== Глава 28.1. Who are you, really? ==========

Габби

Сторибрук, Штат Мэн

Офис шерифа

29 июля 2015. 21:04

После откровенно провальной попытки вывести Голда на чистую воду Доусон, несмотря на данное Сойеру обещание отдыхать и набираться сил перед новой схваткой, отправилась в участок.

В здании было непривычно тихо. Общий зал, освещаемый всего несколькими тусклыми лампами дневного света, опустел. Габби, стягивая на ходу куртку, подошла к своему заваленному бумагами столу.

Где-то в глубине офиса слышались возня и грохот пластиковых вёдер. Кажется, во всём участке, кроме дежурных, уборщика и её самой, никого и не было.

Удивительно. Учитывая творившийся в Сторибруке кошмар, сотрудники шерифа, по мнению самой Доусон, обязаны круглыми сутками корпеть над материалами дела. Но нет.

Вздохнув, Габби покачала головой. Во времена, когда шерифом был её отец, штат был гораздо меньше, но работали ребята куда усерднее.

Взгляд девушки упал на чужеродный предмет, лежавший поверх одной из папок на рабочем столе.

— Что за… — Габби аккуратно подцепила пальцами сложенную из плотной бумаги лилию.

Оригами? Серьёзно?

— Ну, и кто у нас такой внимательный? — вполголоса поинтересовалась Доусон, вертя цветок в руках.

Ответ на данный вопрос сформировался в голове девушки сразу же, как только она додумалась обратить внимание, на чём именно лежал, казалось бы, невинный подарок.

Папка с компроматом на Чейза, которую передал ей Бут.

Которую она так и не удосужилась открыть. Которую она сунула в нижний ящик своего стола. Которую она даже и не собиралась изучать.

Бут назойлив. Даже слишком. И это его чрезмерное внимание к её персоне сейчас было очень не кстати.

— Кажется, приятель, ты перешёл все рамки, — раздражённо пробормотала Габриэла, вынимая из кармана брюк мобильный.

Но стоило ей только раскрыть список набранных номеров, чтобы отыскать необходимый контакт, как на дисплее высветилось имя другого человека. То самое имя, что было выведено каллиграфическим почерком Бута на злополучной папке.