В данный момент вся немногочисленная стая собралась в плотную кучку, прижав к высунувшемуся из воды наподобие наконечника стрелы камню небольшую на вид ящерку со светло-голубыми чешуйками, которые невольно вздымались, словно у кошки шерсть, каждый раз, когда один из окруживших беднягу монстров делал уверенный шаг в её сторону. Судя по всему, рептилии явно собирались расправиться с беззащитным Улом-недоростком.
Я вопросительно уставился на Их-руг-Ахта. Тот понял мой вопрос без слов:
- Видишь ли, Улы ценят сильных и призирают слабых. А эта голубо-чешуйчатая явно была недоношенной, родилась раньше срока. Сам видишь: в отличие от остальных она довольно... мелкая.
- Почему тогда её не убили раньше? - Вновь посмотрел я на шипящего и огрызающегося Ула. - Зачем ждали, пока подрастёт?
- Стоит полагать, - задумчиво протянул друид. - Её оберегали родители. Улы ценят своих детей и готовы отдать за них жизнь. - Он указал куда-то пальцем, и я, проследовав взглядом за указанным им направлением, наткнулся на лежащих недалеко от толпы два бездыханных тела. - Вот, отдали.
- И что будем делать?
- Ничего, - пожал плечами гоблин, удостоившись от меня самого что ни на есть презренного взгляда. - А чего ты так смотришь? Это их дело, вмешиваться не надо. Нам тяжело понять животные повадки и законы, даже таким как я, друидам. Так что просто дождёмся её смерти, а затем, когда всё успокоится, подберём тебе достойного Ула.
Я вновь посмотрел на разыгрывающуюся сцену и стиснул кулаки, со злости врезав по ближайшему камню и даже не почувствовав боли. Непонятно, откуда взялась эта злость. Я просто знал: неправильно это, свои же на своих, лишь за то, что другой слабее... Эта рептилия, шикающая на всё сужающийся полукруг, раскрывающая пасть в бесплодных попытках хоть что-то сделать, даже переставшая звать на помощь, ибо уже не ждёт её... как же она похожа на меня тогдашнего, Андрея...
К чёрту!
Выхватив из-за пояса друида деревянный амулет, я оттолкнулся от земли и ухнул вниз, спиной почувствовав, как Их-руг-Ахт пытается схватить меня за одежду. Его рука рассекла воздух в считанных миллиметрах от меня, а затем я услышал его грязную ругань и приземлился на каменистую почву воронки. Хотя, как приземлился... скорее рухнул, свалился, упал - а падать я никогда нормально не умел, так что челюсти сами собой стиснулись от резанувшей тело боли, и всё же я умудрился перекатиться и вскочить, помчавшись вперёд, перепрыгивая с камня на камень.
Прыгнув на островок, на котором столпилась уже собравшаяся совершить свой кровавый пир толпа Улов, я, не останавливаясь, выставил перед собой с зажатым в ладони амулетом руку. Я вырубил мозг, точнее, свой мозг, и полностью предоставил голову мыслям Гул-аль-Дука. Я не знаю слова заклинания, он - знает. У меня получится, я сделаю это: я - шаман, чёрт подери! Слова сами собой слетали с губ, а руна на деревяшке засветилась ярче. Стоявшие позади остальных ящерицы обернулись на топот ног, и тут же прыгнули в разные стороны, спасаясь от несущегося в их сторону клубка огня.
Я не рассчитывал причинить им вред бытовым духом, но любой дикий зверь боится огня, и оставалась надежда на то, что Улы не были исключением.
Ящерки оправдали её.
Толпа прыснула в стороны, как только огонь врезался в землю, разлетевшись яркими искрами, и предоставила мне широкую свободную дорожку, по которой я - не ожидал такого от коротеньких гоблинских ножек - в считанные секунды взметнулся к самому камню-стреле. Голубо-чешуйчатая ящерица не нападала: она только изумлённо попятилась, уткнувшись в меня взглядом. И я почему-то знал: не нападёт, почувствовала, что помочь хочу. Вот и правильно, сиди, не рыпайся. Ибо я ещё сам слабо представлял, что собираюсь делать. И, видать, Улы это просекли, ибо медленно, но уверенно вновь начали сходиться в тесный полукруг, двигаясь прямо на меня. Ну, конечно, зелёный коротышка вряд ли кого напугает: их вообще, скорее всего, только странный талисман, плюющийся огнём, и сдерживает.
Я вновь выставил перед собой уже трясущуюся руку с зажатым в ней талисманом. Вся уверенность и героизм испарились в единое мгновение: адреналин куда-то улетучился, мысли прояснились. И до меня дошло: твою мать, что я наделал?! Как выбираться?! На кой мне вообще всё это сдалось?!
Но деваться уже было некуда, и губы сами собой, сбивчиво, торопливо зашептали заклинание. Выпущенный на волю дух попал прямо в лоб одной из тварей, но, не причинив ей никакого вреда, ухнул наземь, испарившись с полным сочувствия о моей предстоящей кончине вздохом. Ящеры, как один, взглянули на разозлившегося Ула, на лбу которого теперь зияла чёрная копоть, и, уверившись, что с ним, по сути, ничего и не произошло, вновь зыркнули на меня, и направились медленными, но более уверенными шажками в мою сторону. Ясно. Умные, уроды...
В бесполезных попытках хоть как-то продлить своё существование, я выпустил ещё несколько клубков огня, но - тщетно. Это было похоже на попытку расшатать здание, или выпить океан. Сколько ни старайся, сколько ни трудись - здание останется стоять, как стояло, а океан так и останется океаном. Хищные, осклабившиеся морды рептилий, уже были в считанных метрах от меня, и потому, безвольно опустив руку с амулетом, я просто прикрыл глаза, надеясь лишь на одно: только бы было не больно.
Секунды следовали за секундами. Мне показалось, что прошла вечность. Или мгновение? Ха, как интересно: ожидание смерти было так похоже на момент моего перерождения. Время также причудливо изменилось, растянулось на невообразимо дальнее расстояние, и теперь момент моей кончины неопределённо отдалился. Я не знал, когда меня начнут разрывать на части плотоядные ящерицы. Лишь знал, что это случится. И от этого становилось невообразимо тяжело. Ну что за несправедливость?! Я только начал привыкать к новой жизни, новому телу, порядкам, окружению. Все эти духовные сущности так пленили меня, я уже начал ощущать себя шаманом... И кто-то на небесах словно посмеялся надо мной, решив забрать жизнь, вкус которой я не успел даже распробовать. Боги, мать вашу, я негодую!
Но время всё шло и шло, а я так и не чувствовал себя мёртвым. А как вообще чувствуют себя мёртвые? Не знаю... По сути я же ещё не умирал - так, немного прочувствовал предсмертные дуновения загробного мира, да и только. А выяснять страшно. Но выяснить то надо - не стоять же вечность столбом, думая о том, что со мной произошло.
Я медленно и абсолютно нехотя приоткрыл один глаз. Не поверил, и открыл второй, чтобы убедиться. Но всё-таки открывшаяся передо мной картина не изменилась. Несколько секунд я колебался, верить ли в происходящее, или считать это бредом смертника, и, решив, что первое в любом случае лучше, а потому пускай так оно и будет, облегчённо выдохнул.
Все Улы, которым до моей скромной тушки оставался всего-то какой-то небольшой шажок, застыли с занесёнными беленой глазами, в абсолютно одинаковых позах. Позади них, сидя на рычащем Лежебоке, покачивался, разведя руки в стороны и что-то бормоча, Их-руг-Ахт. Его глаза также были затянуты бельмом, да и вообще вид был немного жутковатый, как из фильмов про прокажённых. Память подсказала: именно так выглядит вход друида в телепатическую связь с животными. Улыбка невольно наползла на лицо: пришёл-таки шкуру мою многострадальную спасать.
- БЫСТРО СЮДА, - через силу проскрежетал сквозь зубы гоблин, и сразу продолжил бормотать.
Я тут же опомнился: и действительно, чего засмотрелся, словно в кино пришёл? Если Их-руг-Ахт и настолько крутой друид, чтобы сдерживать такое количество Улов, это не значит, что сие будет продолжаться вечность. Потому рванул в его сторону, но, вспомнив кое-что, обернулся к голубо-чешуйчатой. Ящер не был под гипнозом друида - то ли на него сил не хватило, то ли нужным не посчитал - и потому продолжал разглядывать происходящее с ужасом на бегающих глазках.
- Кыш, - махнул я на него рукой, и рептилия недоумённо уставилась на меня. - Пшёл отсюда, я сказал!
