- Я… - в моем горле застрял ком, просто от дерзости и потока злобы в свой адрес. – Я просто хочу, чтобы ты меня любил.
- Любил, значит… - в его голосе все так же была та нервозность, агрессивность, она была свойственна ему ранее, когда мы почти не были знакомы, когда еще не общались, сейчас он стал очень сдержанным, но, видимо, я смогла его вывести из себя.
- Для тебя это сложно? – я старалась произнести эту фразу нейтрально, чтобы не спровоцировать его на новую волну негатива.
Он резко поднялся со стула, но чуть притормозил в своем направлении к выходу с вышки. К лестнице он направился медленно, не очень решительно. Гримаса на его лице была такая, будто от него в ультимативной форме требовали невозможного. Да, я хотела его остановить. Я хотела выяснить, в чем, черт возьми, дело. Мы настолько близки с ним, мы практически семья, почему мы не вместе тогда?
- Да не уходи ты, пожалуйста! Буду молчать и перестану требовать что-то от тебя, просто рядом будь, - отчаянно крикнула ему я.
Оперевшись о дверной косяк, он кинул на меня уставший взгляд:
- А как ты думаешь, почему я все еще тебя поддерживаю и иду на поводу твоих наитупейших идей…
Я сглотнула, стараясь проглотить ком в горле, но эта горькая масса продолжала разрывать мое горло изнутри.
- Ну и почему же, твою мать? Боишься снова проебать меня? Боишься в глаза Мартина взглянуть, когда мой труп закопаешь?
Сложно сказать, что я не знаю, откуда во мне все это проснулось. Знаю я…
Он делает очень медленные шаги навстречу мне, каждый мускул его лица напряжен, оно выглядит каменным, но живым, двигающимся, меняющимся, но взгляд настолько тяжёлый, что он кажется застывшим в камне, на фоне лица. С каждым новым его шагом во мне все больше бунтуют и паника, и злоба, и нервозность. Я никогда не любила конфликты, но сейчас мне настолько хотелось отстоять свой комфорт, что я могла бы вечно продолжать капризничать и требовать своего…
В один момент он резко хватает меня за горло горячей ладонью, разворачивает лицом к стене, грубо прижимая меня щекой к прохладной шершавой поверхности, которая красит лицо в цвет штукатурки. Голова слегка начинает трещать от удара. Держа меня за волосы почти у корней одной рукой, он тем самым прижимает меня к стене, и я чувствую, как другой рукой он стягивает с меня штаны. Потом я слышу треск ткани, кажется это мои трусы. Я тяжело дышу, стараясь обернуться, чтобы посмотреть, действительно ли это он вообще, вразумить его своим взглядом, но я не в состоянии повернуть голову и даже как-то отмахнуться руками, резким движением корпуса он прибил меня к стене, от чего я твердо приложилась выступающей некогда раненной ключицей и взвыла от боли. Звякнула бляшка ремня, раздался лязг расстегнувшейся ширинки.
Он очень резко вошел в меня, снова прижав к стене и еще крепче схватив за волосы, чуть оттянув голову назад. Поначалу я чувствовала только боль, слушала его тяжелое дыхание позади себя, больше я не ощущала никаких прикосновений, кроме резких толчков. И именно тогда меня не покидало отвращение от мысли, что это просто грязный срыв на мне, он ведь совсем не хотел этого делать…но когда я начала чувствовать удовольствие от того, что он со мной совершает, тогда я прогнула спину, а мои бедра начали столь же ритмично двигаться, а ягодицы звонко ударялись о его тело, тогда большая часть этих мыслей просто покинула мою голову.
И чем больше я думала, что я просто трусливая сучка, тем быстрее двигался мой зад. В ритм толчкам из меня вырывались приглушенные стоны, я старалась прижаться к нему ближе, но он то и дело отталкивал меня и вжимал в стену. Мужчина сделал еще несколько резких и особо глубоких движений и кончил на мою спину, оголенную из-за задранной толстовки.
- Кажется, ты этого хотела, вот, получай, - продолжая тяжело дышать, сказал он хриплым шепотом, застегнул ширинку и удалился с вышки, оставив меня в одиночестве без штанов…
Приведя себя в относительный порядок, я снова села на стульчик и уставилась в окно, стараясь высмотреть в нем что-то подозрительное любыми способами. Мне было определенно хуево…Нет, Дэрил, я не этого хотела. Если ты думаешь, что любовь в моих глазах выглядит так, то ты явно от меня слишком устал, чтобы хотеть видеть правду. Да…ты от меня явно устал…
========== Глава четырнадцатая. Бери пример. ==========
Уже светало, когда я услышала легкое топанье двух пар ног на лестнице и лениво поднялась со стульчика, все тело ныло, глаза уже были закрыты. Мэгги и Гленн поднялись на вышку, чтобы сменить меня, а я наконец бы смогла отправиться спать, чтобы перестать думать обо всем, что случилось за сегодня.
Поравнявшись со мной плечом, Мэг слегка затормозила, прикоснувшись боковой стороной кисти к моей руке. Даже будучи немного заторможенной от желания спать, я все равно резко одернула руку, будто меня шарахнуло током. Черта, перенятая у Диксона, однозначно. Я перевела на девушку озадаченный взгляд, ожидая узнать, что это было случайное прикосновение, но ее взгляд, посланный мне в ответ, был не иначе как одобряющий. Она слегка кивнула и улыбнулась, поджав губы.
Тюрьма еще спала, ведь солнце только своим верхним ярко-розовым краешком выглядывало из-за горизонта. В блоке было сумеречно и невероятно тихо, лишь похрапывание Хершела раздавалось из камеры и придавало этому помещению уютности. Диксон как всегда спал на своем месте, на лестнице, спиной к стене. Он никогда не отворачивался лицом к стенке, не вертелся во сне, он всегда был готов…Но сейчас его лицо выглядело таким спокойным, каким мне редко доводилось его видеть.
Усталость брала верх над всеми моими обидками и прочими чувствами. Забредя в свою камеру, я сразу обнаружила, что в ней спит Марти. Не смог довериться дедушке…я бы на его месте тоже не смогла. Для него все это слишком ново. Поэтому он бежит в привычное и спит на своем месте.
Утро для меня началось часов в десять, и, между прочим, отведенное время на сон было по истине царским. Я уже не помню, когда это я спала больше четырех часов за сутки. И пробуждение мое состоялось благодаря резкому звуку: ладонь изо всех сил стучит по полураскрытой клетке, дверь ударяется, открывается, ударяется снова и так по законам сансары…
- Собирайся на охоту, - услышала я сквозь сон.
Не то чтобы этот мир сделал меня намного дисциплинированее, чем я была раньше, скорее это был мой напарник, и мне хватило пяти минут, чтобы собраться. Конечно, я хотела больше времени провести с отцом, поговорить с ним, расспросить его, и меньше времени проводить с Дэрилом…никогда не думала, что мне действительно этого захочется. Но отпускать его одного с Марти мне не хотелось. Каким бы мерзким он для меня сейчас не был, мы – команда.
Они с Марти ждали меня у ворот.
- Доброе утро, малой, - я потрепала мягкие светлые волосёшки племянника и отправилась в путь вслед за Дэрилом.
Наверное…хм, нет, это даже очевидно, что моё личное отношение здорово помешало работе, я с Марти довольно далеко отходила от Дэрила, тем самым забывая помогать ему, когда ему действительно нужна была помощь. И он мог бы накричать на меня, но он лишь дернул меня за рукав, придвинув к себе, и буркнул:
- Держись ближе. Мартин, ты помнишь, где у нас ловушки? – последняя фраза естественно была обращена к мальчику.
Тот весело кивнул и двинулся вперед, отдалившись от нас на несколько метров.
- Да уж, он шикарно ориентируется в лесу, - с гордостью произнесла я в никуда.
- Веди себя нормально, - возмущённым шёпотом вдруг обратился ко мне Дэрил. – И не говори мне, что я тебе неприятен, срать я хотел на это. Он – ребенок. А мы – родители. Он не должен чувствовать, что между нами тёрки, если ты так неистово хочешь, чтобы мы были семьёй! – выговорив это, он своим обычным, довольно тяжелым, но абсолютно неслышным шагом двинулся за мальчишкой, контролируя каждое его действие.
Я на секунду притормозила, потому что опешила…и чёрт возьми! Он действительно прав. Он здесь прав на все сто. И ведёт он себя правильно, наверное, как настоящий отец. Он оберегает Мартина, и даже не прекращает оберегать меня: я услышала привычный хрип ходячего тухлого мяса и уже потянулась за катаной, чтобы снести ему половину черепушки, но арбалетный болт уже был в его глазнице.
