Я знал, что янычары считают охрану павильона Священной мантии своей привилегией. Позднее мне говорили, будто янычары разгневались, как только прослышали, что Алемдар отнял у них это право и передал его сегбанам. Они покинули караульные помещения во всем городе и, собирая по дороге своих сторонников, огромной толпой двинулись к Топкапе. У дворца янычары прорвались сквозь стражей, вооруженных алебардами, и ринулись к Первому двору, но охрана предупредила сегбанов, и верные солдаты бросили свои посты у павильона Священной мантии и устремились на помощь. Слава Аллаху, сегбаны дали отпор мятежникам.

Однако следующим утром мятежники вернулись снова. Из своих покоев я снова услышал шум, и на этот раз ко мне с сообщениями прибежали три евнуха. Янычары опять прорвали ряды стражи и проникли в Первый двор, но на этот раз им удалось добраться и до Второго двора, где находилось здание Совета. Пока одни янычары устремились к Дивану искать великого везира Алемдара, другие разбежались по кухням. Там они нашли котлы для приготовления супа и, оставаясь верными своей традиции, перевернули эти бронзовые сосуды и стали стучать по ним ложками, объявляя о восстании. Мои покои находились в Четвертом дворе, далеко от места действия, однако и сюда доходил ужасный шум и громкие крики.

— Где султан? — спросил я евнухов, прибывших с докладом. Те быстро заверили меня, что Махмуд находится в имперской канцелярии во Втором дворе, где его охраняют сегбаны, и оттуда командует своими войсками. — А где Накшидиль?

— Она в своих покоях вместе с рабами, — ответил один из евнухов.

— Тогда пойдем со мной. Нам необходимо проверить, не грозит ли ей опасность. — Я достал из чулана кинжал и спрятал его под одеждой.

Я направился к покоям валиде, но, едва дойдя до двора, услышал пушечную канонаду, после которой раздался страшный взрыв.

— Оглянитесь! — крикнул один из моих евнухов.

Я обернулся, увидел дым и огонь, вырвавшийся из помещения в Первом дворе, где хранилось оружие и порох. К нам бежал сегбан, на его лице была растерянность.

— Входите в здание и прячьтесь! — закричал он. — Повсюду янычары. Они бегают от здания к зданию, от имперского казначейства к больнице и даже прачечной, разыскивая высокопоставленных лиц.

Я дал ему знак, чтобы он следовал за мной.

— Кого им удалось найти? — спросил я.

— Великого везира Алемдара, — ответил он, держась рядом со мной. — Он находился в арсенале вместе с несколькими сегбанами. Обнаружив Алемдара, янычары вытащили его из здания и штурмовали его. Но люди великого везира открыли по ним огонь. Произошла перестрелка, порох в арсенале взорвался, и погибли все, кто был внутри.

К этому времени я подошел к покоям валиде-султана и громко забарабанил в дверь, крича, что это я. Когда перепуганная рабыня открыла дверь, я увидел Накшидиль: она сидела в приемной и играла в карты.

— Боже мой! — вскрикнул я. — Нельзя же сидеть просто так. Вам необходимо спрятаться.

— Я не стану прятаться, — ответила валиде.

— Но ваша жизнь в опасности. Повсюду рыщут янычары.

— Где бы я ни находилась, моя жизнь будет в опасности. Я не собираюсь дрожать перед этими негодяями. — Сказав это, Накшидиль хлопнула картами по столу.

Вбежал еще один чернокожий евнух.

— Во дворце больше нет воды, — доложил он. — Только что сообщили, что янычары перерезали водоснабжение в Топкапе. Сотни улемов и их учеников устраивают пожары по всему городу. Если вы посмотрите в окно, то увидите, что повсюду бушует огонь.

Я подошел к окну и открыл решетку. Евнух говорил правду — вдали из зданий вырывался густой черный дым, языки пламени извивались над семи холмами города, словно разгневанные боги. Я посмотрел вниз и увидел, что с территории дворца тоже поднимается дым, а с Третьего двора слышались выстрелы пушек. Я обернулся и заметил, что из-под двери струится дым.

— Достаньте полотенца и смочите их водой, — сказал я и приказал рабам воспользоваться водой из бань. Где-то вдали слышались ружейные выстрелы, а в комнате дым уже сгущался. Стало жечь глаза. Мы накрыли лица кусками влажной ткани, но у нас пересохло во рту и першило в горле.

Она из девушек все время кашляла.

— Мне надо что-нибудь выпить! — закричала она, но у нас едва хватало воды, чтобы смачивать полотенца. Накшидиль тоже закашлялась, за ней и остальные. Я подумал, что мы все задохнемся. Накшидиль настояла на том, чтобы мы нашли Фатиму с ребенком.

Я отправил двух евнухов выполнить ее просьбу.

— Они находятся либо в покоях Фатимы, либо в детской комнате. Когда найдете их, запеленайте ребенка и отнесите в мои покои, — сказал я и объяснил, как спрятать малышку в моем вращающемся чулане. — Один из вас останется там и никого не будет подпускать к чулану. Другой останется с Фатимой в ее покоях. Она захочет пойти вместе с ребенком, но для нее это опасно. Янычары не догадаются, что ребенок, но если они найдут кадин, то убьют обеих.

Тут я услышал страшный шум и подошел к другому окну. Не менее дюжины янычар шли ко двору валиде-султана. Я чуть приоткрыл дверь, проверяя, нет ли кого поблизости, но меня чуть не сбил с ног другой евнух.

— Меня прислал султан, — заявил он. Он задыхался и едва мог говорить. — Мы получили известие, что за этим заговором стоит Айша. Сегодня утром янычары выпустили ее из Старого дворца, и сейчас она едет сюда.

— Это хорошо, — сказал я, потирая руки. — С нетерпением жду ее приезда. — Мои слова прервал топот убегавших людей, а несколько минут спустя мне показалось, будто послышался голос женщины, крикнувшей: «Смерть Накшидиль». Конечно, я сразу догадался, что это Айша. Мне хотелось выбежать из комнаты и задушить ее собственными руками, но моя задача заключалась в том, чтобы всеми силами защищать валиде-султана.

— Идите в комнату для молитв, — умолял я Накшидиль, — и спрячьтесь за коврами.

— Я этого не сделаю, — с вызовом ответила она и убрала с лица влажную ткань. — Я останусь здесь вместе с моими девушками.

— Пожалуйста, умоляю вас, уходите туда и спрячьтесь за штабелем ковров хотя бы на короткое время.

Я уже собирался приказать евнухам отвезти ее в эту комнату, как один из них крикнул:

— Взгляните в окно. Корабли подошли к пристани сераля.

Я побежал к окну, но не успел отодвинуть решетку, как вбежали пять верных нам солдат.

— Что происходит? — с тревогой спросил я. — Почему вы здесь, а не сражаетесь с янычарами?

— Вам нечего опасаться, — ответил лейтенант. — Все в наших руках. Мятежники разбиты. Мы взяли их в клещи — сегбаны со стороны дворца, а флот с тыла. Мятеж подавлен, но кругом ужасное зрелище. Повсюду валяются убитые и части тел.

— А где Айша?

— Мы привезли вам небольшой подарок, — ответил он и дал знак двоим из своих людей. Признаюсь, я ликовал, когда они ввели Айшу в наручниках и кандалах с кляпом во рту. На ее лице была жуткая гримаса, словно у человека, лишившегося ума.

Я вытащил у нее изо рта кляп и посмотрел ей прямо в глаза.

— Думаю, вы догадываетесь, что с вами будет дальше.

Она сплюнула на пол.

— Я мать принца, — сердито ответила она. — Принца, который скоро станет султаном.

— Он больше не станет султаном, — ответил офицер. Затем, повернувшись ко мне, объяснил: — Мустафа сбежал из Клетки принцев. Наши люди нашли его у янычар.

— Где он сейчас? — спросил я.

— Мустафа находится в двух местах одновременно: его голова покоится перед Залом Совета, а остальная часть тела — на дне моря.

— Вы это говорите лишь для того, чтобы причинить мне боль. Вы бы не посмели так поступить с ним, — насмешливо сказала Айша.

— Вы можете взглянуть на него, если желаете, — ответил офицер.

— Мой сын настоящий султан, — с презрением сказала она. — Однажды вы уже выбросили нас отсюда, но ему пришло время снова занять место на троне. Мы знаем, что лучше всего нужно народу. Махмуд со своей феской превратился в притворщика. И виной тому Накшидиль: она сделала из него неверного.