– Что?! Этот разряженный фазан?!

– Какой мужчина.

– Ты чего плетёшь Аэлита? Тебе всего тринадцать лет!

– Ну и что?

– Да это идиот! Посмотри на его лицо, кретин, который и читать то небось не умеет!

– Узнай кто он!

– Зачем?!

– Ну пожалуйста, сестрёнка! Ну что тебе трудно что ли?

Алеанора обратилась с вопросом к Людовику и услышала ответ, но опять больше половины слов не поняла. Но тут же как тень появился монах Андриано и всё перевёл на Окситанский.

– Это граф Рауль де Вермандуа, сенешаль Франции очень влиятельная персона и всё благодаря его удачной женитьбе. Жена Рауля де Вермандуа сестра Тибо II Великого, графа Шампании и сестра короля Англии Стефана.

– Слышала? – спросила сестру Алеанора.

– Да.

Пир тем временем шёл своим чередом. Громыхали кубки. Слуги бегом сновали между столами, подливая гостям вино и меняя блюда.

Прозвучал рожок приглашая гостей к Эстампи.

– Эстампи! Эстампи! – раздались голоса, а на середину зала уже вышла первая тройка, кавалер и по обе стороны от него две дамы – готовые начать любимый танец Эстампи. За ними последовали ещё три тройки. Танцоры встали лицом друг к другу так, что образовался большой четырёхугольник. Вокруг наступила тишина, а потом заиграла плавная минорная музыка, под звуки которой две тройки, стоящие напротив друг друга двинулись в центр. Дамы шли плавно, церемониальными грациозными шажками, поддерживая подолы своих платьев, за ними волочились роскошные тяжёлые шлейфы. Кавалер держал дам за руки, но так что они соприкасались с ним лишь кончиками пальцев. В центре тройки встретились, поравнявшись, а потом грациозно, под музыку обогнули одна тройка другую, после чего вернулись на свои места. Затем две другие тройки проделали тот же манёвр. Первая фигура танца была завершена и началась вторая.

– Как Вам нравятся наши аквитанские танцы? – обратилась Алеанора к Людовику – У Вас в Париже, наверное, танцуют по-другому?

– Мне не нравятся ни французские, ни аквитанские танцы! – ответил Людовик – Мир – это тлен, мы здесь временно в этом мире и мы должны постоянно думать о спасении души, а танцы, увеселения, это прямой путь к грехопадению. Надо жить телом на земле, а душой на небесах.

Алеанора обворожительно улыбнулась.

– Но мы же с Вами не монахи. Нам с Вами плотские утехи не воспрещены. Попробуйте вот этот салат, – и она положила на тарелку принца солидную порцию – Если он Вам не понравится я буду очень, очень и очень огорчена!

– Хорошо миледи, только чтобы Вас не огорчать!

И Людовик попробовал, а потом ещё и ещё.

– А Вы правы прекрасная Алеанора, это действительно очень вкусно.

– Ну вот и прекрасно. Я надеюсь мы станем красивой парой.

Музыканты тем временем заиграли Сарабанду, медленную и торжественную музыку. Шесть дам и шесть кавалеров неспешно и величественно пошли на встречу друг другу, остановились, протянули друг другу руки и едва касаясь пальчиками партнёров торжественно и плавно закружились под музыку.

Когда Сарабанда закончилась и в воздухе стихли последние ноты, в зал вбежали слуги с зажжёнными факелами. Полумрак тут же рассеялся и стало светло.

– Басданс с факелами! Басданс с факелами! – радостно закричали гости.

Взоры всех присутствующих были устремлены на молодожёнов.

– Чего они ждут от нас? – спросил Людовик.

– Супруг мой, по древней традиции мы должны возглавить Басданс. Надеюсь Вы умеете его танцевать?

– Да, в монастыре меня обучили.

– Ну вот и прекрасно, идёмте – и Алеанора поднялась с места увлекая за собой принца. Они торжественно вышли на середину зала, Людовик взял Герцогиню за руку, в левую руку ему вручили зажжённый факел. За ними тут же выстроились парами гости: кавалер правой рукой брал даму за руку, а в левую слуги давали ему зажжённый факел. Люди шутили и смеялись.

Зазвучала музыка и Алеанора с Людовиком двинулись вперёд, гости последовали за ними. Музыка то ускорялась, то замедлялась, и ей в такт Людовик с Алеанорой резко поворачивались то влево, то вправо, делая несколько шагов и опять крутой поворот. Дама должна была двигаться плавно, величаво и при крутых поворотах ни подол её юбок, ни её шлейф не должны были оторваться от пола. Та у которой юбка и шлейф не отрываются от пола – истинная и благородная дама, а та, у кого оторвались – выскочка. Дамам приходилось не просто управляться со своими многочисленными юбками и шлейфом, для этого требовалась виртуозная ловкость и сноровка. Алеаноре приходилось труднее всего с её герцогским шлейфом в восемь локтей, более длинным чем у остальных. Шаг, ещё шаг, резкий поворот и несколько женских подолов взлетело. Раздался сдавленный женский возглас оконфузившихся дам и весёлый смех. Ещё поворот и снова несколько подолов подлетело, опять смех. Людовик одной рукой держал руку Герцогини, в другой у него был факел, лицо его побледнело.

– Не волнуйтесь – улыбнувшись, сказала Алеанора – мой подол не оторвётся! Хватит топтаться по кругу, идёмте на улицу, в сад!

И она повела Людовика к выходу, двери распахнулись, и они под музыку выпорхнули из замка в сад. Остальные последовали за ними. Басданс закружился среди кустов и аллей. Ярко горели факела, гремела музыка, смеялись танцоры.

Наконец музыка стихла, и гости, не спеша стали возвращаться в замок, но не все. Некоторые пары затерялись среди кустов и беседок. Алеанора с Людовиком вернулись на свои места. Через некоторое время Алеанора услышала за своей спиной голос брата Андриано.

– Молодожёнам пора оставить гостей.

Людовик посмотрел на Алеанору, взял её за руку и решительно поднялся. Алеанора тоже встала, и они пошли к выходу. Послышались шутки двусмысленного содержания. Добрая половина гостей последовала за молодожёнами в предвкушении любимого зрелища.

Алеанора шла по коридору, держа за руку Людовика, а толпа гостей шла за ними. Шутки становились всё более и более непристойными. Юная Герцогиня шла не оглядываясь, уши у неё горели, внутри всё клокотало от гнева, но она шла, не спеша и величественно, не обращая внимание на уже откровенно похабные выкрики. Так они дошли до опочивальни. Алеанора вместе с Людовиком вошли в комнату, а потом резко, перед гостями захлопнула массивную дубовую дверь. Раздались возмущённые крики, гости стали стучать в дверь, но Алеанора уже задвинула массивный засов. Немного постояв у двери и повозмущавшись, гости вернулись в зал и продолжили пир.

*Вплоть до XVII века Герцогини и Королевы восходили на брачное ложе в сопровождении целой толпы свидетелей, которые смотрели как бедную девушку лишают девственности, ехидничали, давали советы, а на утро составляли документ о том, что такая то королева и вправду была невинна. Ребёнок, родившийся позднее считался законнорожденным, ну а свидетели потом сплетничали и смаковали подробности.

Алеанора стояла, прижавшись спиной к двери. Людовик стоял в дальнем углу и листал какую-то книгу. Девушка подождала, но Людовик не обращал на неё никакого внимания. Тогда она сама подошла к роскошной кровати и присела на край. Людовик продолжал читать, наконец он оторвался от книги и воскликнул.

– Дорогая Герцогиня, какой у Вас замечательный миссал!*

*Миссал – книга, содержащая тексты для проведения мессы: тексты песен, молитвы, благословения на все дни года.

– Что?!!

– Прекрасный переплёт, пергамент, а какой почерк!

И тут Алеанора заплакала, слёзы хлынули в три ручья. Она уткнулась в подушку и зарыдала. Людовик подошёл к ней и сел на кровать.

– Ну не надо, не надо плакать, пожалуйста – он погладил её по волосам, затем ещё и ещё.

Алеанора рыдала, а Людовик гладил её по волосам.

Неделю спустя Алеанора сидела на троне в огромном зале. Это огромное, роскошное помещение называлось Зал потерянных шагов, оно располагалось в замке, стоящем в городе Пуатье, столице графства Пуату. Рядом с Алеанорой на троне сидел Людовик. В зале было много народу, бароны и рыцари выходили по очереди к тону и произносили омаж* Людовику, как своему новому сюзерену*.