- А чего ты ожидала? Ты бросила меня. Ты бросила меня! Оставила одну! А он был рядом, когда я увидела весь колорит этого гребанного мира! – голос начинал срываться, по лицу потекли слезы. – Когда я увидела звезды, море, голубое небо! Это он мне показал! – девушка сделала шаг вперед. Ее голос сорвался на крик. – Он мне показал жизнь, а не ты! И я влюбилась! И пока меня секли, пока я познавала плоды предательства Тайлера – ты отдыхала в своей гребанной никому ненужной Европе! И когда ты соизволила нам сказать правду? Тогда, когда мы уже согрешили! Мы оставались в неведении, и если бы он знал, кто я ему – он бы не стал… – Елена подняла голову выше и подошла еще больше к женщине, которая поедала ее взором. Майклсон отпустил Изабель и отошел на несколько шагов назад. – Ты скрывала от нас правду! Ты бросила меня! Ты – вот причина нашей связи. Ты! Ты и только ты! Твое сердце – из мрамора! Твоя душа – из денег! Ты не умела любить и не знаешь, каково это! А мы любим! Мы любим и иногда просто не можем сопротивляться! Ты – причина всех бедствий, и я ненавижу тебя даже не за то, что ты скрыла правду и стала причиной нашего душевного с ним падения! – Следующие слова Гилберт проговорила сквозь зубы: – Я ненавижу тебя за то, что ты винишь нас. Но не видишь собственной вины. И я никогда не прощу тебя!

Елена получила пощечину. Деймон готов был ринуться в бой, преступая свои же принципы не бить женщин, но охранник его остановил и попросил все остановить. Шатенка взяла его за руку, и все четверо вышли на улицу. Гилберт остановила Флемминг и, развернув к себе, произнесла:

- Да я же для тебя старалась! Зарабатывала деньги, чтобы сделать операцию!

- Да по мне было лучше не видеть вообще, чем видеть, как ты сыграла с нами злую шутку!

Шатенка вырвалась из ее объятий и со слезами на глазах пошла к машине Клауса, который уже стоял там и не знал, что ему дальше делать.

Изабель резко остановилась и, подойдя к Сальваторе, произнесла:

- Не смей приближаться к моей дочери! Я разрушила ее судьбу, но ты не рушь ее до самого основания! Оставь ее в покое!

Цыганка бросилась к автомобилю, а через некоторое время Елену подхватили люди Изабель и запихнули в машину. Клаусу досталось за то, что он попытался вмешаться.

Елену увезли, а он слышал, как она кричала, звала Деймона, звала Клауса, просила мать прекратить все это.

Однажды все выходит из-под контроля. Сальваторе медленно спустился по порожкам, подошел к Клаусу, который безмолвно предложил сигарету.

Затяжка. Первая затяжка всегда самая запоминающаяся. Впервые обожглись легкие, впервые пропитываешься насквозь этим дымом…. Впервые делаешь этот шаг в пропасть и падаешь в эту бездну, скуривая до фильтра нежность. А потом остается лишь горечь, едкий запах и привычка. Деймон вновь сделала затяжку и, выпустив дым, постарался сконцентрироваться хоть на чем-то. Розали, Елена, Изабель – его личные палачи. И двоих из них погубила его бывшая, которая запуталась в своих чувствах и превратилась в стревятницу, которая питается чужими душами. Деймон резко развернулся и пошел по бродвею быстрым шагом, желая отвлечься. Чем быстрее он шел, тем легче становилось. Ощущение мнимой свободы сводило с ума. А потом он пустился в бег. Он бежал и бежал, вспоминая их улыбки и их смех… Он бежал и бежал, крича во всю глотку, чтобы хоть как-то унять эту разрывающую боль. Он чувствовал живость своей души, ощущал, как она разрывается на маленькие частички, ощущал, как боль становится все сильнее и сильнее и вот-вот затмит рассудок. Это напоминало сумасшествие. Он бежал и бежал, чувствуя сумасшедшую боль в ногах, тоску в душе, тоску в сердце… И понимая только одно: в этот раз не получится полить ледокаином свою душу, не получится вызвать апатию и безразличие. В этот раз не получится забыть, ведь он любит так рьяно, так страстно и нежно… И эта любовь оказалась разрушительной. Эта любовь оказалась личным палачом.

Сальваторе знал, что Елена бьется в истерике, кричит матери, что ненавидит ее и никогда не простит. Он знал, что она зовет его на помощь. Он знал, что она бьется в истерике и чувствует, как внутри груднй клетке сердце бьется так сильно, что кажется, что она вот-вот вырвется. И как отключить чувства? Как научиться жить, когда полюбил?

И нет выхода в их ситуации. Лишь придется смиряться с тем, что они остались пепельным снегом в душах друг друга, что они соткались самым болезненным воспитание и самым безумным чувством! Остается смириться с тем, что сигарета скурена…

Остается смириться с тем, что они больше никогда и никого так не полюбят…

====== Глава 38. Избавь себя от нас. ======

- Я все равно буду с ним! – прокричала Елена и ударила в дверь кулаком.

Ее заперли в ее же доме. Девушка медленно сползла по стене и закрыла лицо руками. Слезы опаляли кожу, а головная боль становилась невыносимой. Где-то в глубине души Елена понимала мотивации Изабель, разум твердил о том, что пора разорвать отношения. Уже и так все вышло из-под контроля. Дальше – тупик. Пора остановить этот чокнутый бег и принять реалии, пора забыть. Но как это сделать, если сердце любит? Если так хочется быть с тем, кто учил жить, кого ты учил жить?

Девушка перестает плакать. Она подходит к тумбочке и достает коробку. Этот телефон ей подарил Сальваторе. Шатенка вставляет сим-карту в сотовый, включает мобильный и ждет активации, продумывая на перед все действия. И ей плевать на последствия. Шатенка набирает знакомый номер телефона, который в порыве шквала эмоций вспомнила до последней цифры и через несколько минут слышит знакомое:

- Алло?

И если падать, то падать на самое дно. Пропустив длинную тираду про то, что все это неправильно, Елена продолжает настаивать на своем. Спустя десять минут уговоров абонент соглашается и назначает время. Единственное, что она берет – это сотовый телефон. Потом Елена открывает окно и выбирается наружу. Возле тротуара ее уже ждет автомобиль. Запрыгивая в него, она закрывает дверь, и водитель резко жмет на газ. Елена смотрит на того, кто был рядом все это время. Она знает, что им движет, потому что ей движет то же чувство. Девушка приближается и дарит ему поцелуй в щеку, а по ее лицу стекают слезы. И она бы рада полюбить этого мужчину, который полностью переменился. Она бы рада подарить ему себя, но… И к этому «но» она сбегает в три часа ночи.

И пока личный шофер спокойно ведет машину, девушка сжимает мобильный телефон в руках и думает о том, что она уговорит Деймона сбежать от этого мира, куда-нибудь в другой город. Она совершеннолетняя, они любят… И пусть это не оправдание, но весьма веская причина.

Когда машина доезжает до фермы, девушка открывает дверь, но замирает. Она поворачивается и смотрит на Клауса, который отводит взгляд в окно. Шатенка обнимает его так крепко и нежно, что он чувствует ту боль, которая порождает жестокость… И ему захочется ее взять силой, если она сейчас не уйдет.

Но дверь распахнулась, и Елену за руку из салона автомобиля вытащил Сальваторе. Девушка крепко обняла мужчину. Деймон отстранил шатенку и нагнулся, чтобы попросить Клауса выйти для разговора. Шатенка крепко сжала руку любимого отца, боясь, что тот ринется в драку. Клаус подошел к Сальваторе и демонстративно уставился на него, словно говоря, что готов к любому разговору, каков бы он ни был.

Девушка почувствовала, как ее руку Деймон сжал так сильно, что стало больно.

- Хорошо, что приехали. Надо поговорить.

Майклсон усмехнулся. Елена почувствовала что-то нехорошее. Сальваторе отвел взгляд, пытаясь озвучить то, на что решился. Это было больно. Это было невыносимо больно.

- Запомни, – сквозь зубы процедил Деймон, глядя на Клауса. – Еще раз сделаешь из нее отбивную грушу – я убью тебя. Поверь, больше я ничего не боюсь.

Майклсон выше поднял подбородок. И все трое знали, что он больше не тронет эту цыганку, которая свела его с ума.

- Принуждать ее ни к чему не будешь. Захочет – сама придет. Придется ждать день – жди. Придется ждать месяц – будешь ждать. Будешь ждать десятилетие, если понадобится, хоть всю жизнь, но силой ее не возьмешь!