- Кто ты?... К-кто мы? – спрашивает он, а к ногам падает файл с салфеткой. В этом споре он проиграл, как и в этой жизни, как и в этой вечности… Ничего не вернуть. Все зашло слишком далеко.

- Ангелы, посланники, демоны… В разных культурах разные наименования.

- Зачем ты?.. Какого хрена ты тогда здесь? Ты ведь наслаждаешься тем, что мы погибли! Зачем ты на земле, если ты такая святая?

- Старалась влюбить в себя Клауса, – сквозь зубы процедила блондинка, – старалась, чтобы ты влюбился в Розали, поэтому проникла в сознание Изабель и заставила ту подсадить ее на наркотики! Старалась, чтобы Елена простила Тайлера хотя бы в одной жизни!

Мелодия Мекали все еще крутилась в голове. Но сердце уже отбивало спокойный ритм. Пришло осознание, а вместе с ним и смирение. Дождь остужает пыл. Усталость валит с ног. Еще утром все было чудесно! Но когда Деймон и Елена вместе – все разрушается, все выходит из-под контроля. И какую бы тихую, отшельническую и спокойную жизни они оба не вели – все равно будут поломанные судьбы, смерти. Каждый раз система будет давать сбой.

- Я ничего не помню, – отчаянно сказал Деймон.

- Ты и не имеешь права помнить. В этом и есть ваше искупление: не зная наперед, суметь не совершить ошибку. Однако… однако вы уже совершаете ее на протяжении трех тысяч лет.

Как в диафильме в голове стали мелькать изображения с Еленой. От первой встречи до сегодняшнего утра. Резкие, но цветные кадры. И музыка Мекали… А фоном – раскаты грома и шум дождя. Это свело его с ума. Он, сжав кулаки, закричал во все горло. Это был крик отчаяния, боли и усталости.

- Верни ее. Я не сделаю так больше. Верни! – Сальваторе схватился за плечи блондинки и внимательно вгляделся в глаза девушки. Так хватаются за последнюю надежду! Так хватаются за руку товарища, который может вытянуть тебя из пропасти или бросить вниз. Так хватаются за надежду только те, кто искренне любил, надеялся, ждал и верил.

- Я слышала это уже миллион раз.

- Клянусь! Верни ее! Ведь ты тоже любила… Верни!

- Я нелюбима! Это причиняет мне боль! Почему я должна давать вам еще одну возможность? Мне никто не позволил ухватить такой шанс.

- Я молю тебя! Верни! Верни и брось меня в самое пекло! Да, чайная ложка боли способна затмить вселенную любви. Ты права! Но я тебя умоляю – верни ее. Она покончит с собой! Она не вынесет издевательств.

Девушка обнимает Деймона крепко и сильно, как его когда-то обнимала Елена. Кэролайн стиснула в своих объятиях мужчину. Дикая боль пронзила его сердце. В воспоминаниях Елена. Секс с ней, совместное время с ней, чаепитие, Шива, танцы и ферма. Воспоминания стали еще ярче, как и боль. Луч света будто уничтожил вмиг черные тучи. Дождь бил где угодно, но только не по тому месту, где стояли два ангела. Что-то черное просачивалась сквозь кожу мужчины. И это что-то напоминало кислоту.

«Знаешь, а я когда засыпала, желала Клаусу спокойной ночи и… мысленно твердила лишь одну фразу, обращенную к тебе. «До новых снов с тобой»… И теперь я засыпаю с тобой… Это подарок… Это подарок…».

- До новых снов…

Кэролайн коснулась губами лба мужчины. Тот чувствовал, как боль исчезает… Чувствовал, что воспоминания стираются. Чувствовал, что что-то новое наполняло душу и сердце… Раны и шрамы исчезали. Это как чистое полотно художника. Еще один шанс начать все заново! Еще одна попытка исправиться!

Форбс отстраняется, и мужчина падает на землю, на сухой асфальт. Дождя будто и не было. Нет ни луж, ни ветра, ни черного, грозного неба. Кэролайн молча смотрит на это. Ее глаза застыли, словно застекленели. В них нет ни одной эмоции. Девушка берет файл, достает оттуда салфетку. Форбс открывает багажник и смотрит на его содержимое. Маленькие дощечки, папирусы, первые листы бумаги, шелковые материи и везде одно и то же слово «Согласен!» и подпись, а еще – пару капель крови.

- Плюс одна в коллекцию, – бесчувственно шепчет Кэролайн и кидает салфетку. Девушка закуривает, смотря на безжизненное тело мужчины и его очищенную душу. В ее глазах отсутствуют эмоции. Из машины выбегает Шива и ласкается у ног хозяйки. Кэролайн улыбается и, нагибаясь, гладит псину по голове.

- Ну что, друг? Пора начать все заново… В очередной раз.

====== Эпилог. ======

Шатающейся походкой Деймон вошел в бар. В его руке была початая бутылка виски. Мужчина оглядел всех присутствующих. В баре, в который он вошел, было тесно. Мало того, что было тесно, так еще было и душно. Здесь толпилось слишком много людей. В воздухе витал запах дешевых духов, пива и тухлой еды. Барные стойки были в грязи, пыли и мухах. Словом, здесь была типичная обстановка бедного, провинциального городка. Хуже всего вышеперечисленного было то, что какая-то девушка в длинном, потрепанном платье горланила какую-то песню, явно не попадая в ноты. Ее пение забавляло остальной блудный, ужасный народ, но одного гостя она выводила из себя. Кроме того, возле нее крутились пьяные, грязные мужики, которым она иногда позволяла касаться себя. Порой, из ее горла вырывался какой-то хриплый, истерический хохот, который выводил из себя этого самого гостя. Он оглядывал эту падаль, оправдывая этих людей только тем, что их, наверное, доконала жизнь. Кроме того, пойти в этом скучном городишке, действительно, было больше некуда.

Деймон заказал бутылку виски. Взял два бокала и увидел человека, вошедшего в маленькое заведение. Он был немного растерян, а еще он презирал каждого присутствующего здесь человека. Презирал и сочувствовал ему. Деймон коснулся плеча парня. Мужчина взглянул на того, кто посмел к нему прикоснуться. Деймон оглядел вошедшего. Он сразу выделялся на фоне всей этой ужасной шумихи, и было ясно, что он либо приезжий, либо вынужден ютиться здесь, находясь в бегах.

Они могли побеседовать, ибо с другими было бесполезно разговаривать. Разве что обсуждать пошлые темы, рассказывать выдуманные истории и поддаваться разврату, которому поддается любой в этом баре.

Гость сел к Деймону. В этом уголке бара народу было меньше, а рядом была дверь, которая никогда не закрывалась. Холод обволакивал тело, а свежий воздух напоминал о том, что есть какое-то другое место, полное гармонии, теплоты и спокойствия. Деймон вспомнил, что с детства мечтал о том маленьком, но уютном уголке, в котором ему будет комфортно и душой и телом. Но, пока он этого угла не нашел… Однако свято верил, что каждому удастся испытать это чувство удовлетворения. Даже этой девушке, которая продолжала напевать свои похабные, лишенные смысла, песни. Собеседник обратил взор на Деймона, который наблюдал за певицей. В его глазах была какая-то неподдельная тоска, причиной которой было то ли упущенное, то ли не обретенное счастье. Гость подозвал официантку и заказал два стакана бурбона, к отвратительному вкусу которого он привык. Она кивнула и направилась к барной стойке.

- Вот смотрю я и думаю: отчего все мы отшельники? – начал Деймон, нарушая молчание. – Посмотри на нее, – он указал на певицу. – А ведь было время, и она была настоящим запретным плодом. Что сейчас? Сейчас это уже и не … так, – махнул он рукой, – игрушка.

Официантка, девушка лет двадцати, поднесла бурбон. Гость протянул купюру, в то время как Деймон продолжал смотреть на певицу, не взирая на подошедшую бедную девушку, которая уже привыкла к насмешкам клиентов и несправедливостям начальства.

Здесь каждый одинок. Но не отшельник. Скорее, просто бродяга. Мужчина выдохнул и протянул Деймону бурбон. Отвратительный напиток обжег горло. Пение этой девушки, хохот и звон бокалов, жужжание мухи, громкие споры – к этому постепенно начинаешь привыкать. А потом не хочешь уходить, понимая что только здесь, рядом с другими бродягами, не чувствуешь себя таким одиноким.

- Смотри на нее, – продолжал Сальваторе. Хмель развязывал язык. Странное поведение отталкивало и притягивало вошедшего апатичного и ухоженного парня. – Красавицей была! А сейчас? Поносила ее жизнь. Цыганка! Видел ли ты когда-нибудь цыганок?

Собеседник усмехнулся и отвел взгляд на бедную официантку. Ее тоже доставала эта работа. Она устала душой. Она выпита до дна, как бутылка хорошего сладкого вина. В ней иссушена жизнь! Как и в каждом, кто был здесь.