— Я не помню, — отвечает она. Это почти не ложь, потому что Лидия действительно не помнит половину из того, что видела в воспоминаниях Стилински.

Но она отлично знает, что каким-то образом проникла в его голову, что Стайлз прочувствовал это, и что он обещал сходить к Дитону. Мартин стряхивает с себя объятия оцепенения, вскидывает голову и уверенным шагом направляется к идущим навстречу… приятелям? Или кем они теперь друг другу приходятся?

В коридоре пусто, поскольку все ребята разошлись по классам. Размеренный стук каблуков привлекает внимание — и Стайлз и Кира разом отрываются друг от друга и от какого-то важного разговора, концентрируя свое внимание на Лидии. Та останавливается на приличном расстоянии от них, но на секунды теряется, потому что, кажется, только сейчас замечает то, что подметила ее подруга пару минут назад.

Стайлз больше не выглядит так, словно его протаранила фура на несколько метров. Он вполне отлично себя чувствует, его взгляд уверенный и внимательный, его не сваливает с ног слабость, на губах — привычная стайлзовская улыбка.

— Нам… — Лидия запинается, но потом снова одергивает себя и подбирает нужные слова: — Мы можем поговорить?

Она упорно глядит на Стилински, тот поворачивает голову в сторону подруги, едва заметно кивает, и Кира без слов уходит. Она даже ничего не говорит типа: «Увидимся на переменах» или что-то в этом роде. Лишь кивает и уходит. Лидия оборачивается, просит Эллисон не ждать ее. Арджент что-то отвечает — Мартин особо не вслушивается — а затем тоже удаляется. Некоторое время слышатся шаги, потом в коридоре воцаряется тишина. Лидия неуверенно поворачивается к парню, а затем быстро подходит к нему.

— Что сказал Дитон? — спрашивает она заботливо и дружелюбно. Она переживает, это видно. Но это совсем не те переживания, которые хотелось бы видеть в ее взгляде.

— Я не был у Дитона, — пожимает плечами Стилински, а потом тут же добавляет: — Те отметины… Ну, это называется «фигура Лихтенберга». Обычно бывает после удара молнией. Я думаю, тогда за городом я попал в грозу. Это объясняет мое двухдневное отсутствие и эти полосы…

— Если не учитывать того, что на прошлой неделе не было никакой грозы.

Его ложь не прокатывает. Стайлз виновато опускает взгляд. Некоторое время тишина просверливает трещины в их отношениях. В их дружбе, вернее. Затем Стилински снова поднимает взгляд и подбирает нужные слова:

— Со мной все в порядке, правда, — он ее заверяет. В нем абсолютно ничего не изменилось — тот же проникновенный взгляд, тот же чуть хрипловатый голос, та же забота… Но только что-то не так.

У Лидии чувство, будто ее обманывают. Будто концентрируют ее внимание на мелочах, из-за чего она не может увидеть целостной картинки.

«Это фокус», — пулей пролетает в сознании.

— Это ложь, и мы оба это знаем.

— Может, — он пожимает плечами и затем усмехается, — может, тебе хочется, чтобы это было ложью.

Тот Стайлз, которого она знала, так бы не сказал. И так бы не смотрел. Лидия внимательно вглядывалась в него, но провалиться в его воспоминания у нее больше не получалось.

— Ты поступаешь со мной так из-за Эйдана? — это не то, что она хотела сказать. И вообще, отчитываться за свои поступки не в ее компетенции. И уж перед Стилински так тем более. Но вопрос сорвался с губ быстрее, чем Лидия успела себя остановить.

— Нет, — он улыбается. — Я принимаю твой выбор. И ты мое смирение тоже прими. Хорошо? — он снова улыбается, смотрит в ее глаза, а Лидия ловит себя на мысли, что не может оторвать от него взгляда. Потому что раньше она не видела в нем… чего-то цепкого и… будто бы не его. — Нам пора на урок, — произносит он, а потом направляется вдаль по коридору, оставляя за собой шлейф недосказанности и едва уловимый аромат сигарет.

========== Глава 8. Не подавай виду. ==========

1.

Последующую неделю все было спокойно. Стайлз продолжал исчезать с Кирой, но он уже не выглядел таким мрачным и уничтоженным как раньше. Лидия внимательно следила за его взглядами, неоднократно пыталась проникнуть в его мысли и даже мысли остальных членов стаи, но у нее абсолютно ничего не получалось. Единственное, что она делала с прежним превосходством, так это спала с Эйданом, к которому ее надежно кто-то пришил. Эйдан, правда, внимательный. Он из кожи вон лезет, лишь бы загладить вину. Но Лидии вообще о случившимся не хочется вспоминать. И чем больше она игнорирует все эти подарки и цветы, тем настойчивость Эйдана становится более ярко выраженной.

Лидия решает не предавать значения этим ухаживаниям. Она проводит с Эйданом несколько минут во время перемен, ограничивается скорыми и неполноценными оргазмами, а затем возвращается к друзьям. Эллисон все чаще садится рядом с Айзеком. Скотт ревнует, но держит себя в руках. Мартин замечает, что каждый старается спрятать свои эмоции. Айзек и Эллисон скрывают свою взаимную симпатию. Скотт — явную ревность. Стайлз — то, что с ним что-то происходит. Даже сама Лидия предпочитает умалчивать о насущных проблемах. Все они настолько привыкли к вечной борьбе с нечистью, что совершенно отвыкли делиться личными переживаниями. Из-за этого в их компании витает вполне ощутимое напряжение, которое замечает каждый, но каждый опять же делает вид, что все в порядке.

Куда делась вся искренность?

И только Малия в силу своей все еще неприрученной дикости остается открытой в своих эмоциях и словах. Она говорит то, что думает, поступает так, как хочет, совершенно не беспокоится о чужом мнении. Мир для нее пока — лишь новый увлекательный фильм. И она не соотносит свою причастность к нему.

Иногда Лидия завидует этой способности Хейл. Она бы тоже хотела быть такой раскрепощенной в своих чувствах и поступках.

Кира постоянно ошивается возле Стилински, но с остальными держится отстраненно и холодно. Лидия уверена, что у них — один секрет на двоих. Мартин это не обижает. У нее есть Эйдан и популярность, ей этого достаточно. Стайлз же стал прежним. С той лишь разницей, что теперь он совсем не против, когда Эйдан сидит с ними за одним столиком. Он даже может поддержать разговор. И саму Лидию он тоже не замечает. Мартин от этого даже немного легче дышать стало. Единственное, что ее временами беспокоит — почти не уловимый запах сигарет и чрезмерная увлеченность Кирой.

Потому что Лидия не доверяет Кире.

Хотя та никогда не сидит с ними за одним столиком в столовой, и Стайлз тоже к ней не подсаживается. Стайлз по-прежнему в стае.

Но его разум не здесь.

И он знает о том, что Лидия об этом догадывается.

Никто больше не заводил разговор о двухдневном отсутствии или странных отметинах на шее. Никто не вспоминал о том, что случилось на песчаной отмели. Среди близких некогда друзей стала появляться недоговоренность, которая так же старательно всеми игнорировалась. Лидия переживала по этому поводу. Если говорить начистоту, то это было единственным, что ее по-настоящему беспокоило. Но она ничего не предпринимала, чтобы хоть как-то наладить ситуацию.

Ведь

все

в порядке.

В порядке же?

2.

Кира напоминала Стайлзу легкое дуновение ветра или мимолетное призрачное видение — когда не страшно, но жутковато. Стайлз по-прежнему посвящал каждый удар своего сердца Лидии, но Кира подарила ему нечто, что теперь словно притупляло его чувства. И Стилински почти не реагировал на чрезмерную близость Лидии и Эйдана. Его убаюкивали нашептывания Киры, которые похожи были больше на мантры, чем на реальные слова, потому что Стайлз ни слова понять не мог из того, что она ему порой говорила.

— Тебе тоже кто-то отдал часть своей силы? — спросил он ее, когда они шли к кабинету алгебры. Стайлзу нравилась Кира еще и потому, что она всегда отвечала на его вопросы. Может, не всегда точно и понятно, но она не тянула с ответами, и самое характерное — ничего не требовала взамен.

— Мне это передалось от мамы, — ответила она.

Стайлз видел в ней… опору. Стайлз сильно нуждался сейчас в простой поддержке, без всех этих: «С тобой что-то не так, Стайлз», «Тебе нужна помощь, Стайлз», «Ты скоро подохнешь, Стайлз». Стайлз находил эту поддержку в Кире. Нет, он по-прежнему дорожил и Скоттом, и Эллисон, и Лидией безусловно и всеми остальными, но Кира стала его… колыбелью. И он не видел ничего плохого в общении с ней.