- Деймон! – Елена воскликнула и вскочила. Меня это злит. Неужели она боится?
Я уже перешел грань. Смысл теперь оглядываться? Отпускаю ее горло и со всей силы бью в живот. Форбс сворачивается в три погибели, издавая какой-то хрип. Это возбуждает. Хватаю эту шлюху за волосы и, обнажая оскал, приближаюсь к ее горлу. Комната вновь стала ярко-красной. Теперь я хочу лишь одного – убить ее, выпить… до дна.
- Нет! Ты не сделаешь этого.
Елена говорит твердо. Ее мраморный голос в моей голове. Она и слова не произнесла. Она в моих мыслях. Меня это злит? За каким хуем лезть в мою голову?
Отпускаю Форбс и, приближаясь к Гилберт, припечатываю ее к стене. Она не имеет права лезть в мои мысли.
- Ты не сделаешь этого, - мраморным голосом проговаривает Елена. Мир вокруг принимает естественные цвета. Я чувствую что-то новое. Прежнее желание мне кажется пустяковым. Я отпускаю Гилберт. Мой монстр отчаянно сопротивляется, а я лишь внимательно гляжу на Гилберт в ожидании дальнейших приказаний.
Елена прищурилась.
- Забери у нее ее сотовый.
Иду к Кэролайн.
- Стоп!
Останавливаюсь. Я подчиняюсь ее малейшим желаниям. И делаю это вопреки своей воли. Я - ее личная игрушка…
Или только так она сможет уберечь меня? Оборачиваюсь. Елена в недоумении, но, кажется в восторге.
- Нам надо сматываться отсюда.
Елена забирает мобильник, я забираю свои последние деньги и в следующие минуты мы уже мчимся по дорогам нашего города. Нам нужно сбежать, спрятаться… Нам нужно немного гребанного времени, чтобы все обдумать, чтобы расписать план дальнейших действий. Начинает мучить головная боль.
Душно. Дождь так и не пошел, хоть небо весьма грозное. Горячий дождь… Потому что наш пыл не остудит даже вода. Мы на девятом кругу ада. Мы – падшие… Хотя нет, мы никогда и не были святыми. Грешники…
- Нам надо вернуться в психбольницу.
- Зачем? Я же спас тебя оттуда!
- Там Бонни. Через нее я могла общаться с Кэтрин, которая и сказала, что все мои сны, связанные с тобой – не плод больного воображения. Вчера Кэтрин сказала мне одну фразу… Она знает истинную правду! Кэтрин даст ответы на все вопросы.
- Какая разница? – усмехаюсь я. – Вакцина потеряна.
- Глупо создавать вакцину, не имея к ней противоядия. Большой риск. Мой отец собирался рассказать мне правду… Я думаю, мы найдем выход.
Я рад, что Елена пропустила мимо ушей одну из фраз Кэролайн. Настоящая правда погубит бедную Елену. Она скоро обратится, ибо уже заражена… Тогда ее гнев станет неконтролируемым и мы оба погибнем.
Выезжаем за город. Принять действительность? Мы давно ее приняли. Проблема в том, что мы не можем привыкнуть к вечной смене правил. Нам нельзя возвращаться назад. Иначе Кэролайн убьет Елену, а потом поработит меня. Безысходность.
Включаю музыку на магнитоле и прибавляю громкости. Лишь бы не слышать гласа своей души, лишь бы не слышать отчаянных ее криков. Я понимаю, что никогда не стану прежним, но как же больно от той мысли, что я и не хочу измениться.
Я паркую автомобиль, и мы быстрыми шагами идем через центральный вход. Психушка закрыта из-за каких-то неисправностей. Выламываю дверь двумя ударами, и моя Елена гордо заходит вперед. Я ведом ею… Ну и пусть! Уж лучше ею, чем этой Форбс.
Елена хорошо выучила коридоры. На втором этаже она вламывается в кабинет, как я понял, ее лечащего врача. Никого. А может здесь пусто? Но Гилберт продолжает рыскать по кабинетам в поисках этой Бонни, или кого-то еще.
Замираю. Слышу шаги сзади. Усмехаюсь человеческой самоуверенности и, резко оборачиваясь, обнажаю оскал. Мне удается с легкостью припечатать к стене девушку. Елена тоже оборачивается и опрометью кидается к нам.
- Дай нам повеселиться, - сквозь зубы проговариваю я. – Мы устроим hard party.
- Нет!
Отпускаю и вновь, как вкопанный, отхожу на два шага назад. Елена подходит и пытается успокоить эту девушку. Но она в страхе. Я знаю, это чувство – когда меня боятся. Страх под кожей, страх проникает в самые глубины души и становится так противно, будто некое чудовище касается мерзкими, холодными, слизкими щупальцами твоего сознания. Для них это чувство называется «страх». Для меня – «наслаждение».
- Нам нужна Беннет, - произносит Елены. – И мы уйдем. Просто скажи, где она.
Девушка смотрит на Елену. Она прячется от своего кошмара.
- Она сбежала.
- Не ври! – срывается Елену, но через секунду находит силы взять себя в руки. – Где она?
- Она сбежала!! Твоя Беннет сбежала и я даже рада этому!
- Мередит, пожалуйста, скажи, где она… Я, как видишь, правду говорила. Он, - брюнетка указала на меня, - одержим лишь одним желанием: убивать. Поверь, я знаю насколько это желание неконтролируемо, ибо сама прошла гребанную школу гребанной красной луны! Где Беннет? Она может спасти его!
- Спасти? – усмехается Мередит, ведь понимает, что падших ничто не спасет. Она права.
- Мы себе участь не выбирали… Где Беннет?
- Можешь обыскать всю гребанную клинику! – завопила врач. – Кроме трупов и меня здесь никого нет! Бонни жива! Она сбежала!
- Я не верю ни единому твоему слову.
- Тогда начни пытки! Но мне нечего сказать.
Я готов приступить к этому. Но Елена отступает. Она несколько секунд цедит взглядом Мередит, а потом смотрит на меня, и я понимаю, что нам пора уходить.
Я не чувствую радости, но и разочарования. Мне ни жарко, ни холодно от того, что мы не смогли отыскать какую-то там Беннет или как там ее…
Елена попросилась сесть за руль, сказав, что ей надо хоть на чем-то сконцентрироваться, чтобы не впасть опять в отчаянье. Я понимаю ее. Она потеряла сестру из-за своей глупости, она познала метаморфозу своих чувств, своей души. Она стала жертвой экспериментов. Она пробыла в ужасных условиях психбольницы. Теперь еще и я… Нет, она хочет спасти меня не ради своей совести. Она реально хочет спасти меня, потому что я, наверное, ей тоже дорог… Ведь… Не знаю.
- Бонни убрали, - спокойно произнесла Елена, хоть это спокойствие давалось очень тяжело. – Кэролайн разоблачила нас, она убила Грейсона и она убрала Бонни! Мередит – ее шестерка.
- Мы можем вернуться, и я легко выбью правду из этой сучки.
- А смысл? Она либо не расколется, потому что Кэролайн имеет реальную власть, либо даже если и скажет правду, какой нам с этого прок? Бонни, сто процентов, уже нет в живых, как и Грейсона… Кэролайн не церемонится с теми, кто может поставить под удар ее работу.
Это было правдой. Связь с этой Бонни потеряна.
Я взглянул на нее и вспомнил нашу первую встречу. Елена была забитой старшеклассницей с мизантропическими наклонностями… Потом она стала яркой, эффектной девушкой, потом моей любовницей… чокнутой убийцей. А сейчас? Сейчас передо мной сильная, волевая особа, которая не задается, хоть и понимает, что эти жестокие игры не обвенчаются успехом… Мне нравится ее оптимизм. Мне нравится ее внешность, ее коротенькое платьице светло-бежевого цвета. Вчера я был груб… Отвожу взгляд. Более я не смею прикасаться к этой девушке.
- Нам надо где-нибудь остановиться, - произносит девушка. – Я очень устала и я голодна.
Мы остановились в мотеле за городом. Нам предоставили неплохую комнатку, довольно-таки уютную. И если я был полон энергии, то Елена порядком вымоталась.
Мой монстр притих. Теперь, обретя кратковременное прояснение рассудка, я понимаю насколько был ужасен сегодня… Я устал. Она устала. Мы уст… Мы? Усмехаюсь. Это ложь. Она нравится мне. Я не безразличен ей. Между нами мог бы сложиться хороший роман, но этому не суждено сбыться из-за вечных проблем, из-за этого ужасного проекта… Нам просто не дано отдаться порыву чувств… Я мечтаю убивать и насыщаться. Она – спасти меня. Форбс – поработить мир. Мы – эгоисты, ибо каждый преследуем свою цель и нам никогда не достичь результата. Это как в басне Крылова… Когда каждый тащит воз в свой сторону, он не сдвинется с места.
А вообще-то я скучаю. По разговорам, по нормальной еде, по человечности… мне не хватает того, от чего обычный человек может сбежать: повседневности. Меня вряд ли удастся победить… Физически. В духовном смысле я уже побежден. И мне плохо от этого.
