В баре нахожу бурбон. Наливаю, добавляю льда. Может, алкоголь притупит боль? Пробудит совесть, которая, кажется, совсем приумолкла? И пусть Елена никогда не полюбит меня. Но я точно знаю, что мое сердце будет биться до тех пор, пока будет биться ее.

Хлопает дверь, и я ощущаю запах гелей и приятных ароматов, запах виски… Мне даже это нравится, потому что в последнее время единственный запах, который преследует меня по пятам – это запах крови.

Воспоминания… Отшвыриваю их и резко оборачиваюсь. Елена стоит в коротеньком полотенце перед зеркалом и сушит волосы. Моя мужская сущность тут же дала о себе знать. Я не имею права желать ее, а мой монстр никогда не позволит мне полюбить эту девушку… Отворачиваюсь и вновь смотрю на пейзаж за окном. На улице стемнело. Прохожих мало. Это и хорошо. Нас никто не будет искать… Ночь нам нужна для отдыха. Мы оба устали. Бежим вот уже сколько времени от этого безумства… Хочется отдохнуть.

Она выключает фен. Я не оборачиваюсь, поскольку знаю, что могу соблазниться… И мне хочется получить эту брюнетку… Но нельзя.

- Кэролайн ударит по твоей матери, - произношу я, не отрывая взгляда от окна.

- Я никогда не питала любви к своим родителям… Я любила только Кэтрин.

Я слышу, как она наливает виски и себе.

Мой ангел-хранитель, куда же ты запропастился? Покинул мой дом… Причем еще до моего обращения. Это несправедливо. Хотя, говорят, что справедливость от лукавого, а милосердие – от Бога.

И где хоть одно из этих понятий? Я застрял где-то между. В Эдем я никогда не попаду, а меня даже не хотят видеть в аду. Забавно…

- Что нам дальше делать?

Она встала рядом, устремив взор в окно. В полотенце. Это не скромно – появляться при изголодавшемся, падшим мужчиной в таком облике. Я потерял возможность даже просто любоваться ею.

Но я хочу. Почему же нет? Я очень хочу…

- Я буду бороться, - отставляю бокал и, беря Елену за талию, поворачиваю к себе, но ослабляю хватку, ибо знаю, что каждое мое прикосновение причиняет боль. – А ты помоги мне с этим? Ты обязана, ведь я спас тебя!

И погубил опять… Зверюга внутри меня хочет причинить ей душевную боль. Я пытаюсь сопротивляться. Когда-то Елена просила меня спасти ее. Теперь я произношу по сути те же слова… Иронична все-таки наша гребанная жизнь.

- Не дай мне сдохнуть, - сквозь зубы процеживаю эти слова. – Не дай сдохнуть!!!

Она кладет ладонь на мое лицо, и я замираю. Это прикосновение волшебно. Будто она коснулась души, кровоточащей раны, которая, - пусть на время! – но стала затягиваться… Ее черные, как смоль, волосы ниспадают на плечи… Опускаю взгляд… плечи, ключицы покрытые каплями воды… Я не имею права быть с ней!

Но я очень сильно этого хочу.

- Что же такое происходит? – шепчет она, обнимая меня за плечи и вплотную приближаясь ко мне. – Почему мы, Деймон? Почему?..

Я не знаю, но чувствую, что должен ответить. Я должен ответить, я должен спасти ее, себя, нас… Я должен уберечь, должен выжить, не потерять рассудок.

- К чокнутому сериалу нашей жизни скоро пустят титры… Как ты думаешь, какой будет концовка?

Она смотрит на меня с надеждой, но мы оба понимаем, что не будет ничего заоблачного и радостного.

- Мы выживем. Мы обязательно победим, - я лгу не только ей, но и себе. Елена знает, что я вру. Но она ничего не произносит, тянется к моим губам… Как же велик соблазн!

Нет!

Я отстраняюсь, делаю несколько шагов назад… Нет. Она и так есть у меня. Та, которая борется за мою душу. Я не имею права на большее.

- Я снова сделаю тебе больно!

- Но я ведь соглашаюсь, - девушка идет ко мне навстречу. – Не вини себя.

Это чокнутая игра! Я устал! Я больше не хочу участвовать в экспериментах! Я не знаю, что нам делать. Бонни, а значит связь с Кэтрин потеряна. Грейсон мертв. И как нам выжить. Нам суждено проиграть. И вскоре Елена вновь станет такой же, как и я… и станет некому бороться за нашу человечность.

И я не знаю, что преподнесет завтрашний день… Может, сегодня мы в последний раз вместе…

- Вини во всем меня, - Гилберт подошла ко мне вплотную. – Я виновата. Я пошла в тот парк тем вечером. Я убила Кэтрин и заразила тебя… - она обнимет меня, и, приподнимаясь на носочки, шепчет над самым ухом: - я тебя соблазнила.

Как же больно! Невыносимо терпеть этот ужас!

Она целует. Я теряю рассудок и обнимая ее, привлекаю к себе вплотную. Она нужна мне. Мне! Монстру! Ублюдку! Убийце.

Она не осуждает меня. Нет, Кэролайн не права. Моя Елена не осуждает меня, принимает таким, каков я есть… Я ей нужен зачем-то…

Она целует, и ее руки сильно сжимают мои плечи. Мне больше не хочется экспериментов. Я хочу любить ее, я хочу, чтобы она любила меня. Неужели это так много?

Но нам не суждено познать любви.

Наш поцелуй становится более и более страстным. Я чувствую, как она отдается мне, каждому моему малейшему желанию. Я ощущаю эту бешеную отдачу с ее стороны, я знаю, чего она желает… Но я не умею любить. Елена целует мое лицо, шею… Это сумасшествие. Мир не окрашивается в красный цвет. Он становится ярким и белым. Пусть на совсем короткий срок, пусть ненадолго, но это привлекательнее черных сгустков на алом фоне. Тепло. От нее исходит бешеное тепло.

Отстраняясь, она хватается за края моей футболки и приподнимает их. Через секунду вещь падает к нашим ногам. Девушка смотрит на меня, будто запоминая… Я гляжу так же. Елена целует грудную клетку, пресс, руками лаская мое грешное, порочное тело. Она становится на колени, но я более не могу заставлять ее заниматься этим грязным сексом. Хватаю за плечи и поднимаю, впиваясь в ее губы. Мои клыки царапают ее губы, а она терпит.

Я не люблю ее, но мне так нравятся ее поцелуи. Я не люблю ее, но я буду до конца своей грешной жизни верен ей. Я не люблю ее, но убью любого, кто сделает ей больно. Я не люблю ее, но отдаюсь страсти… Прости меня, Елена.

Срываю полотенце. Она не дернулась. Просто смотрит на меня, пока я оглядываю ее тело. Нет полосок на плече, которые были раньше. Она совершенно без каких-либо внешних метаморфоз. Да и не нужно гребанное великолепие! Болит голова, а я хочу испытывать приятные истомы, а не мигрень.

Девушка приближается ко мне. Ее соски касаются моей кожи, а мое возбуждение становится неконтролируемым. Привлекаю к себе, впиваюсь в губы. Руками исследую ее тело, спускаясь ниже поясницы… Сжимаю ее ягодицы, целую ее губы. Нам нельзя быть вместе! В начале она губила меня. Теперь я гублю ее… нам нужно избавить себя от нас… Я просил немного спокойствия. Вот оно. И я не стану его отталкивать.

Прижимаю Елену к себе еще сильнее, а она делает шаги назад, приближая нас к постели… Конечно, такие вечера и не заканчиваются спокойной ночью. Ну и пусть! Имеем право украсть у жизни несколько часов нашего единения.

Мы падаем на кровать. Она подо мной, обхватывает меня ногами. Я сжимаю ее грудь, позволяя себе наслаждаться этой женщиной. Спускаюсь ниже и языком касаюсь ее сосков. Елена выгибается навстречу моим ласкам. Она хватает меня за плечи, когда я запускаю одну руку ей между ног. Знаю, что она возбуждена, и в этот раз все будет не так, как в прошлый раз на дороге. Нет холода, жестокости. Есть тепло, нежность, страсть, отдача с ее и моей страсти.

Пальцами касаюсь ее клитора. Из ее уст вырывается стон. Девушка впивается пальчиками в мою кожу, а я языком провожу по ее шее… Мне не хочется пить ее кровь, мне не хочется делать ей больно. И я не стану. Елена хватает мое лицо и, приближая, впивается в губы. Она старается ответить страстью, показывая насколько сильно я ей нужен, а я и так знаю это.

Она упирается руками в мою грудную клетку и отталкивает. Я падаю на спину. Девушка стягивает с меня джинсы и насаживается на член. В истоме закрываю глаза… Нет, даже эйфория от крови меркнет на фоне ночи с этой падшей девушкой… Она только моя. Я буду ее уничтожать! Буду губить ее!

И буду до конца жизни защищать, оберегать, буду дорожить ею…

Елена начинает медленно двигаться, смотря в мои глаза. Зрительный контакт во время секса – самое мощное. Я вижу не только ее тело, но и ее душу. Нет ничего дороже ее в моей никчемной жизни…