Все подумали одно и то же, но лишь самый любопытный (или самый нахальный) из подмастерьев осмелился спросить вслух:

– Мастер, а что за второе задание?

Хорот ответил совершенно честно:

– О втором вы услышите лишь после того, как с первым справитесь. Мне тут самому подумать надо. Очень оно… с хитростями и подвохами.

Многоуважаемый не стал детализировать, какие такие хитрости и подвохи он предполагает: во-первых, собственный опыт однозначно утверждал, что многозадачность, навьюченная на исполнителя, никогда не идёт на пользу качеству; во-вторых, у самого Хорота уже были кое-какие мысли о конструкции изделия; в-третьих, существовали серьёзные подозрения, что дело пойдёт отнюдь не гладко.

Хороту предстояло изобрести и сделать винтовку, которая, перезаряжаясь сама, могла без участия стрелка выпускать одну пулю за другой, пока не опустеет магазин или пока палец не перестанет давить на спуск. Уже по дороге в мастерскую оружейник подумал о названии для этой винтовки. Наилучшим решением показалось «скорострельная винтовка» или для краткости «скорострелка».

Разумеется, Хорот не знал, что для земных аналогов уже придумано название – «картечница».

Озабоченность доктора Пирогова мог почувствовать любой. Разумеется, Мариэла её также заметила.

– Что-то случилось, Николай Иванович?

– Мне прислали весть: в лагере неприятеля появились случаи холеры.

Это слово госпожа магистр знала. Курс инфекционных заболеваний им читали.

– Так вы опасаетесь, что и у нас она может появиться?

– Уже, Марья Захаровна. Двое. Кланяюсь вам за помощью.

– Лечить я могу. Но у меня не хватит сил и на холеру, и на раненых. Гораздо проще избавиться от заражения через питьевую воду. Ну и руки мыть, понятно, с мылом. Тут может помочь Тифор Ахмедович. В его силах быстро обеззараживать воду. Вот, – Мариэла извлекла из кармана карандашик и стопочку листов, – вам записка к нему. А теперь давайте посмотрим, что там с больными. Но сегодня четверг, бесплатно не работаю.

Пирогов чуть скривился, но тон у него был самым деловитым:

– Нам, Марья Захаровна, в холерный барак, уже выделили такой.

При входе в барак Николай Иванович незаметно (как он полагал) вынул часы. Ему хотелось знать, сколько времени уйдёт на лечебный процесс.

После быстрого осмотра иностранка твёрдо заявила:

– Работа не из сложных, по три рубля с человека она стоит.

Один из больных находился в забытьи и никак не отреагировал. Второй глянул с ужасом.

– Ну-ну, Куликов, я передам твоим, уж три рубля на тебя соберут, да и Звонаренку тоже.

Лечение заняло по полчаса на человека.

Инструкции сложностью не отличались:

– Через полчаса можно пить. И даже нужно. А вот есть ничего нельзя вплоть до послезавтра. Завтра вечером посмотрю.

Через час двое врачей вышли из барака. Пирогов почему-то пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости и явно не замечал никого и ничего. Они уже вошли в дверь госпиталя, когда почтенный хирург вдруг остановился и возгласил:

– Чёрт побери всё! – Сказано было настолько громко, что все проходившие мимо повернулись в сторону Николая Ивановича. Но тот не обратил на это внимания и столь же громко и в такой же степени непонятно добавил: – Да пропади они все пропадом! – Пирогов не уточнил, кому именно он сделал это предложение, но дальнейшие слова начали вносить ясность в этот вопрос. – Марья Захаровна, вы говорили, что у вас есть диплом.

– Да, но не с собой.

– Вы ведь можете его перевести на русский?

До Мариэлы начала доходить мысль собеседника. Ответ был выдан в нужном виде:

– Разумеется, могу, но также наш язык знают и лейтенант Семаков, и князь Мешков.

– Так что ж вы сразу не сказали?! Тогда сделайте перевод, его Владимир Николаевич – кстати, он уже капитан второго ранга – заверит своей подписью. И это будет основанием зачислить вас на должность врача с жалованьем шестьсот восемьдесят рублей, считая столовые. Хотя… почерк у вас каков?

Мариэла слегка смутилась:

– Даже не знаю, Николай Иванович, но полагаю, по вашим меркам… не очень.

– Не страшно, вы лишь сделайте перевод, а уж я найду кого-то, чтобы переписать.

Семаков принял решение лишь после долгого обдумывания.

В результате двое «гардемаринов» были вызваны пред начальственные очи.

– Фёдор Фёдорович, Пётр Христианович, из того, что я слышал, следует, что дело на редутах будет жарким. Вам бы ещё поучиться не худо, но времени нет. Вам, Пётр Христианович, отдам в подчинение Максимушкина. А вам, Фёдор Фёдорович, Патрушева. Это мои самые меткие и самые знающие комендоры. Для гранатомётов выбирать не самую близкую, но самую высокую позицию, дабы иметь возможность поражения целей в любом направлении по всему фронту. Помните, господа: ваша задача елико возможно повыбить всю неприятельскую артиллерию. А если заодно пехоту потеребите, так я на это согласен. Да и ваши соседи-артиллеристы противуречить не станут. Но берегите гранаты! Подвоз состоится лишь следующей ночью. Обращаю внимание, господа: ни в коем случае не подпускать неприятеля ближе чем на триста шагов – на этой дистанции их штуцеры дадут возможность расстреливать защитников редута. Было уж такое, как мне докладывали. Постараюсь прислать кого-то из моих офицеров в помощь, однако… сами понимаете.

Про себя капитан второго ранга твёрдо решил, что при малейшей возможности вернёт обратно комендоров на борт своего корабля, ибо без них любая атака любой морской цели становится делом сомнительным, чтоб не сказать хуже. Правда, на сегодняшний день только «Морской дракон» был в состоянии обеспечить снабжение гранатомётов боеприпасами. А потому и перспектива налёта на Балаклавскую бухту пока оставалась неясной.

У магистра Тифора вдруг прибавилось количество неотложных дел. Для начала он помог собрать два гранатомёта, на это понадобился час. Пока он магией трансформации делал из брусков металла полноценные щиты для гранатомётов, пришёл рассыльный с запиской от Мариэлы. Почему-то его услуги понадобились в госпитале. Работу по нейтрализации негополя с него тоже никто не снимал.

Рассудив, что в госпитале ждёт неотложнейшая из всех задач, он поспешил туда. Экипаж с Мариэлой подъехал к дверям одновременно с магистром, который прибыл верхом.

Маг жизни не была настроена на долгие предисловия:

– Тифор, насколько помню, вам читали основы магии смерти?

– Конечно. Это обязательная часть магистерских спецкурсов.

– У нас тут возникла угроза эпидемии. Обеззараживать воду вас учили?

– Стандартная операция. В чём вода? – деловито спросил универсал.

– В здешних бочках.

– Если ничем другим не заниматься, то берусь обработать, скажем, восемь бочек в день. Примерно. А если нужно больше, тогда дайте хорошие кристаллы.

– Вам какие нужны?

Рыжий не задумался ни на секунду:

– Лучше всего специализированные. На магию смерти и на магию воды.

– ?

– Ну да, потоки смерти плохо проникают сквозь воду. Её приходится перемешивать в бочках. Кстати, хороший универсальный тоже сгодится. Но на магию смерти нужно нечто поболее, чем на воду. Мне ведь придётся ещё гасить потоки.

– Насчёт кристаллов постараюсь договориться. Но это не сию минуту. А обработать воду нужно прямо сейчас.

– Срочное дело, выходит?

– Как понимаю, очень даже.

– Вы меня только сведите с нужным человеком.

Мариэла попросила позвать к себе доктора фон Каде. Тот выслушал, покивал и осведомился:

– Тифор Ахмедович, что вам нужно, чтобы начать работу?

– Сами бочки с водой и что-то, чем сделать на них надпись. Желательно, чтобы потом её можно было стереть.

– Мелок подойдёт?

– А что это?

Через четверть часа дело пошло. Рыжий глядел на поверхность воды, чуть двигал пальцами, отчего сторонним наблюдателям (почему-то таковые сразу же отыскались) казалось, что содержимое бочки кипит, хотя пара никто не видел. После этого магистр выжидал, рисовал мелом кружок на боковине бочки и со словами «Из этой можно пить» переходил к следующей.