Елена запаниковала, но внешне этого не показала. Скрестив руки на груди, она уставилась на Тайлера.

— Ладно-ладно. Учитывая то, что ты пощадила моих семерых детей, я не могу просто бросить тебя здесь.

Он схватил девушку за талию, а Гилберт уцепилась за плечи парня. Касание это длилось всего несколько секунд, но девушка прочувствовала всю палитру ощущений: запах одеколона, стальную хватку, близость физического контакта… Это было впервые с ней. Сердце забилось еще сильнее, только в этот раз уже не из-за страха. Тайлер поставил девушку, отпустил ее, и чувство эйфории исчезло. Елена спокойно выдохнула.

— Зачем тебе это? — спросила она, указывая на корзину.

— Я просто хотел выбесить охранников. Я вообще не понимаю, почему в супермаркеты нанимают стариков. Это еще хорошо, что я взял корзину, а если бы ограбление?.. А так этих старперов уволят и наймут нормальных чуваков. Я забочусь о безопасности народа!

Девушка скептически взглянула на парня. Ее не тронула его искренняя забота о безопасности народа.

— Понятно. Я, пожалуй, пойду…

— Куда?!

— Домой. Не торчать же весь день здесь.

Тайлер взял Елену за руку и двинулся вдоль дороги. Локвуд сделал это непринужденно, он даже не задумывался об этом касании, а вот Елену оно взволновало очень сильно. Девушка слепо следовала за своим взбалмошным другом, глядя на их руки и пытаясь взять под контроль свои разбушевавшиеся эмоции. Адреналин после проката на корзине все еще пульсировал, так еще и приплюсовывались новые ощущения.

— И куда мы идем? — спросила она, чтобы хоть как-то себя отвлечь. Да-да, Елена Гилберт впервые шла за руку с парнем. В последний раз она так гуляла, когда ей было лет семь.

— Прямо. Можем пойти направо, можем назад… Человек — уникальное существо. Он может двигаться во всех направлениях.

— А муравьи, по-твоему, по окружности ходят?

— Они запрограммированы на выполнение плана для своего муравейника. Тигр пойдет в те места, где может поймать дичь. А человек свободен…

Спорный вопрос, не так ли? Человек волен в своих жизненных направлениях… До тех пор, пока он не встречает своего кукловода. Причем игра чужими чувствами в основном выходит непроизвольно. Елена меньше всего хотела причинить боль этому парню, она, правда, не желала разбивать ему сердце, она не думала, что сумеет навлечь на него беду. Как нечто столь красивое и невинное может причинить столько вреда? Как любимый мотылек может стать абсолютной тварью? Елена так не хотела быть похожей на своего отца… Гены взяли свое. Она сделает те же ошибки. Она не поймет, не захочет встать на путь примирения. Она уничтожит душу этого прекрасного, молодого человека, который еще сейчас может двигаться в любых направлениях. Чуть позже он будет закован в кандалы… Чуть позже он потеряет свою свободу.

А осень смеялась звонко во весь голос. Птицы кружили под куполом мрачного облачного неба, листья в красивом танце плясали, падая с ветвей, а прохожие проносились мимо, не замечая две светлые и еще счастливые души…

Тайлер привел девушку в кафе. Здесь было необыкновенно уютно и тепло. Погода портилась, скоро пойдут дожди, скоро появится слякоть, и вся эта мечтательность исчезнет, испарится, оставив после себя шлейф едва уловимого и приятного аромата. Елена села за столик, а Локвуд расположился напротив. Девушка чувствовала волнение, которое все больше возрастало. Гилберт старалась контролировать свои чувства, но ничего не получалось…

Тайлер же, напротив, чувствовал себя вполне комфортно. Он улыбался во все тридцать два зуба и сиял, словно выиграл в лотерею миллион долларов. Казалось, что этот человек вечно находится в каком-то возбуждении.

— Эй, сударь! — закричал он на весь зал, обращаясь к официанту. Елена отвернула голову к окну, чтобы скрыть улыбку. — Добрый день, — сказал, когда официант подошел. Бедные официанты! Сколько же приходится на их долю. Пьяные, взбалмошные, убитые горем, привередливые, скандальные посетители каждый день. — Двойной экспрессо, зеленый чай… Два тирамису… И пока что все, сударь!

Официант, наверное, перекрестился, когда ушел. Елена боялась посмотреть на Тайлера, но и отвернувшись сидеть — не очень культурно. По зданию разносилась приятная музыка… Мелодичный голос «Портисхед» всегда чем-то цеплял. Сейчас Елена наслаждалась и музыкой, и раскладом сегодняшних обстоятельств, и этой дивной осенью, которая уже вряд ли порадует теплыми деньками.

— Я должна отдать тебе твой телефон… — девушка достала из кармана джинс сотовый и положила его на стол, ближе к Тайлеру. Она неуверенно посмотрела на парня.

— Да не… Как же я тебе звонить буду?

Она хотела сказать: «Я могу оставить свой номер», но потом сочла это неправильным и промолчала. Елена, правда, не хотела брать этот сотовый; если честно, то сейчас она жутко боялась общаться, поэтому ей надо было сконцентрировать свое внимание на каком-то объекте.

— Ладно, черт с ним, — Тайлер отложил телефон, словно это был ненужный предмет, который давно следует выкинуть. Он взглянул на девушку, и Елена, не зная, что ей делать, опустила взгляд. Она знала, что ее рассматривают наглым способом, но не было того чувства, которое возникло при общении с незнакомцем в метро. «Я знаю, в чем разница. Тот человек проникает в твою душу… А Тайлер открывает свою душу. Один иссушает, другой словно оживляет».

— Итак, Елена, — произнес он, снова становясь веселым и непринужденным. — Часто ты бродишь по безлюдным паркам?

Елена выдохнула и посмотрела на парня. Пора ей брать себя под контроль. Все-таки Бонни была права: отчужденность влечет за собой последствия. К счастью, их немного удастся ликвидировать, потому что Тайлер вряд ли станет задавать каверзные вопросы, вряд ли будет флиртовать (пока что, по крайней мере). Вообще, он вряд ли из тех людей, которые кичатся, матерятся для крутости, строят из себя знатоков секса. Гилберт даже обрадовалась, что она познакомилась именно с Тайлером, а не с тем парнем в метро.

— Я прогуливала пары, — ответила девушка, стараясь придать своему голосу как можно больше апатии и безразличия. — Решила пойти более длинным путем…

— Ты учишься? — спросил он. Елена думала, что он сейчас опять закричит и выкинет какую-нибудь шутку. Тайлера вообще было сложно предугадать в его дальнейших действиях. Это пугало. Это привлекало… Но сейчас вопрос прозвучал более-менее серьезно.

— Да… На дизайнера.

— Уау! — громко воскликнул Локвуд, словно это было какой-то сенсацией. Посетители косо посмотрели на него, но парень даже не обратил на это внимания. Он был действительно удивлен и во все глаза таращился на свою спутницу.

Елена часто читала в Интернете сопливые фразы про независимость: «Мне плевать на ваше мнение, живу как хочу», — что-то в этом роде. Сама Гилберт была глубоко убеждена в том, что все люди зависят от мнения друг друга, кто бы что ни говорил. Просто все эти фразы про независимость есть лишь подростковый максимализм. Однако сейчас Елена видела человека, который действительно не был озабочен общественными настроениями. Он был искренен в своих эмоциях, выражал их посредством громких изречений. Он мог выбесить охранников, потому что они казались ему слишком скучными. Ему было все равно, осудят его или нет. Он не заболотился о том, кто и как о нем подумает.

Он был свободен. И он не кричал об этом на каждом шагу, не строил из себя философа.

— Это очень круто, — продолжал Локвуд. — Ты когда выучишься, то я найму тебя, и ты переделаешь мой дом, а то он обстроен очень уж скучно. Знаешь, чтобы было много ярких красок, чтобы предметы ну… Чтобы все не было…

— Расставлено по канону? То есть, чтобы царила асимметрия?

— Во-о-о! Сразу видно, что человек знающий…

Принесли заказ. Тайлер широко улыбнулся, пламенно поблагодарил сервис и вновь обратился к девушке.

— Ты не сердись, что я заказал за тебя, — произнес Локвуд, тут же переключаясь на новую тему и забывая о прежней. — Иначе они бы ходили каждые пяти минут и задалбливали своим дежурным вопросом: «Определились?».