– Да, как раз планирую встречу с ними, – говорит Мира.

– Если подруга отлично себя чувствует, – Глеб обращается ко мне с улыбкой, – то самое время отвезти ее в местную сауну. После болезни не помешает пропариться. Выйдут токсины.

– Вечером собираемся в баню, – сообщает Мира. – Поедешь с нами?

– А кто – мы?

– Я, Глеб и Альбина. – Мира удивлённо хлопает глазами.

Не знаю, почему спрашиваю. Будто хочу, чтобы пошел кто-то еще.

– Хорошо, конечно, – соглашаюсь я.

– Отлично! – Альбина обнимает меня. – Очень рада, что выздоровление прошло так быстро! Ох уж эти финны! Превзошли сами себя!

Киваю, лицо краснеет. Мира замечает странное поведение, и я опускаю глаза. Подруга смотрит озадаченно, но ничего не говорит.

– Выезжаем в семь вечера, – предупреждает Альбина, – поедешь со мной.

– Хорошо, – с улыбкой отвечаю я. До того прекрасное настроение, что не закрадывается даже мысли, что ездить с гонщицей опасно.

Глеб чувствует позитивный настрой, его лицо расцветает. Губы Миры тоже расплываются в улыбке, но по выражению лица понятно, что девушка видит меня насквозь и ей ведомо то, чего не в силах уловить я.

Альбина заходит за мной после заката. Вместе с Мирой и Глебом отправляемся в сауну, что в северо-западной части острова. Проезжаем деревню Шритану, дальше дорога ведет через джунгли. Освещение ослабевает. Редкие фонари попадаются на пути. Никто не проносится по встречной полосе. Лишь две фары байков освещают темноту. Тишину нарушают двигатели да громкое стрекотание цикад, доносящееся из джунглей.

Доезжаем до самодельного деревянного знака у обочины, на нем по-английски написано «Сауна». Сворачиваем на песчаную дорогу.

По дороге Аля успевает рассказать, что баней владеет американец в возрасте по имени Джон. В молодости мужчина приехал на Панган в качестве туриста, но судьба свела его с тайской женщиной. Джон женился на ней. Бизнес в Америке был продан, а мужчина остался жить на острове.

Байки проезжают сто метров по песчаной дороге. Мы у деревенской стоянки. На ней припарковано несколько мопедов. Свои оставляем рядом. Приближаемся ко входу в сауну, и я понимаю, что местное заведение отличается от моих представлений о стандартной городской бане в России, как правило, находящейся в кирпичном помещении, со стенами и крышей. Впрочем, не ожидаю увидеть на Пангане подобное здание.

Заведение Джона представляет собой небольшую поляну. Из сооружений, установленных на ней, лишь сама турецкая сауна – хаммам в виде небольшого круглого домика из бетона, по форме напоминающего купол, да деревянная постройка, где работает обслуживающий персонал. Остальное место занимают бамбуковые беседки, обрамляющие поляну по кругу.

В центре горит костер, обложенный кольцом камней. Хозяин сауны лично поддерживает непрерывное пламя. Из джунглей периодически приносится сухая древесина. Вокруг костра – циновки, разложенные в несколько рядов, чтобы после парилки на них могли устроиться люди, сидя или лёжа, кому как удобнее. Между циновками невысокие бамбуковые столики.

Поляна подсвечена большим количеством электрических гирлянд с маленькими разноцветными лампочками. Огоньки сияют на деревянной постройке и на каждой из беседок. Гирлянды висят даже на ветках многочисленных деревьев, обступающих поляну со всех сторон. На бамбуковых столиках горят свечи в стекле. Создается волшебное, мистическое ощущение, будто в окружающей темноте сверкает огромное количество звезд.

Подходим к деревянной постройке. Светловолосая женщина встречает приветливой улыбкой. Говорит по-английски, очень гостеприимная. Платим за вход в сауну, взамен выдают саронги и полотенца. Женщина предлагает чай и нарезанные фрукты. Мы с Альбиной выбираем красный чай каркаде, Мира и Глеб берут с собой две тарелки арбуза.

Занимаем беседку неподалеку. Раздевалки в сауне нет. Глеб переоблачается на месте. Мы с девочками по очереди посещаем туалет. Одежда меняется на саронги.

После того как все готовы, пересекаем поляну в сторону небольшого купола сауны.

Баня маленькая, поместиться может от силы человек восемь. Нагревается с помощью газового баллона. Под боком два уличных душа и объемный коричневый котел для обливания холодной водой.

По очереди споласкиваемся в душе. Але не терпится зайти. Забираемся в сауну вслед за ней. Мира заходит последней, прикрывает дверь. Внутри темно. На стене небольшое окно, но света, проходящего сквозь него, недостаточно, чтобы видеть хоть самую малость, пока глаза не привыкнут к темноте. Дополнительного освещения нет. Приходится пробираться на ощупь.

Присаживаемся на бетонную скамейку, что тянется вдоль круглой стены. Понемногу осваиваюсь в темноте. Глаза различают, что, кроме нас, в сауне никого нет. Привыкла к тому, что хаммам – не очень горячая баня, во всяком случае, по сравнению с финской. Но должна признать, что внутри сауны у Джона температура весьма высока. Может быть, на ощущениях сказывается то, что я успела прогреться в уличной духоте. Проводим в парилке несколько минут. Никто из ребят не роняет ни слова. Как же скучно находиться в тишине. Делаю попытку заговорить, но Глеб одергивает.

– В бане нельзя болтать, лучше медитируй, – шепотом советует друг.

После странного предупреждения не решаюсь разговаривать вслух до тех пор, пока не выходим.

– Почему нельзя говорить в хаммаме? – спрашиваю у Миры, пока охлаждаемся под душем.

– В отдельных странах не принято разговаривать в парилке, – объясняет Мира, пока струи воды смывают пот. – Сауну Джона посещают люди из разных стран, и появилось негласное правило, что внутри следует сохранять молчание, чтобы не мешать другим отдыхать. Потому никто не разговаривает. Даже мы с Глебом за годы, прожитые на острове, привыкли к соблюдению тишины.

Понимающе киваю. Подставляю голову под холодные струи. Смываю пот, мокрый саронг накидываю сверху. При выходе на поляну опускаюсь на циновку, поближе к костру. Ко мне присоединяется Альбина. Напротив, по другую сторону пламени, Мира и Глеб. Кроме нас, у костра никого нет, но замечаю любовную пару возле одного из невысоких столиков. Молодые люди увлеченно разговаривают между собой на английском языке, их внимание направлено сугубо друг на друга.

– Еще рано, потому так скучно. – Альбина видит, что я смотрю на парочку. – Подожди немного, скоро народ подтянется.

Киваю, хотя не хочу, чтобы на поляну приехала толпа. Нравится отдыхать возле костра с друзьями. Не горю желанием оказаться в шумной компании незнакомых людей.

Из большой колонки, установленной на выходе из деревянного помещения, звучит расслабляющая музыка. Оказывает убаюкивающее воздействие, особенно после посещения сауны. Даже вводит в небольшой транс. Мысли постепенно успокаиваются. Упираюсь взглядом в пламя костра, играющее оранжевыми лепестками. Изредка перевожу глаза на Миру и Глеба. Ребята тихо переговариваются, на лицах мелькают улыбки.

Через пару минут Аля встает с циновки. Поднимаю голову, чтобы проследить за подругой. Отходит к беседке. Возвращается с чайником и двумя небольшими чашками, ставит их рядом со мной. В каждую наливает красный каркаде, одна подаётся мне.

– Спасибо!

Делаю небольшой глоток. Чай слегка кисловатый на вкус, но приятный и ароматный.

Проводим возле костра несколько минут. Замечаю, что на поляну начинает подъезжать обещанный подругой народ. Половина беседок занята.

– Ну что, еще один заход? – предлагает Глеб с другой стороны костра.

– Да, – кивает Альбина.

Поднимаюсь с циновки. Снова заходим в хаммам. Температура в сауне выше, чем в первый раз. Успела прогреться, пока мы отдыхали. На выходе из парилки решаю облиться холодной водой из чугунного котла. С водными процедурами покончено, возвращаюсь к костру. Ребята за мной. Занимаем прежние места.

Количество людей увеличилось. Почти все беседки заняты. К нам с Альбиной направляется молодая пара. Усаживаются рядом, почти вплотную к подруге.