– Фейт, мне хотелось бы познакомиться с Эрикой, если ты не против.

– Конечно, Курт, – ответила с широкой улыбкой девушка. – Это можно организовать, конечно.

Курт собирался сказать ей, как он рад этому, когда его телефон зазвонил.

Невероятное беспокойство моментально охватило его, и, попросив прощения у Фейт, он выбежал на улицу, чтобы ответить.

Номер, который появился на дисплее, был ему неизвестен, тем не менее, он страстно надеялся, что это Блейн.

Не так давно, он ответил бы на подобный звонок, опасаясь, что это кто-то из больницы с новостями о Себастиане.

В этот же раз, мысль о Смайте не коснулась его сознания даже на секунду.

Сколько всего изменилось за последние два месяца.

Едва услышав голос, который последовал за его слабым «Слушаю» на другом конце линии, он застыл неподвижно, будто статуя.

В абсолютном молчании Курт внимательно выслушал то, что ему было сказано.

Тэд начинал всерьёз задумываться о том, чтобы обратиться к психологу.

К очень хорошему психологу.

За последние два дня он успел много чего сделать.

И каждое последующее действие противоречило предыдущему.

Среди прочего, он пригласил Блейна пожить в своей комнате, постоянно подбивая его вернуться в Чикаго для собственного же блага.

И тем временем звонил Курту – чьи сообщения и пропущенные звонки удалил с телефона Блейна – договарваясь встретиться с ним, чтобы тот предотвратил этот самый отъезд его друга.

Или, лучше сказать, он хотел встретиться с Хаммелом, чтобы выяснить, понял ли он, сколько Блейн для него значит и как важен для него.

Нет, серьёзно, к концу недели его точно госпитализируют.

Услышав стук в дверь, он вскочил и торопливо отправился открывать.

В личности гостя сомнений у него не было.

Вообще-то, он не ожидал, что его приглашение будет принято сразу, но, очевидно, Хаммел тоже понял, насколько серьезна ситуация.

– Тоже хочешь врезать мне? – вместо приветствия поинтересовался Тэд, как только открыл дверь и оказался лицом к лицу с Куртом.

– Не искушай меня, – ответил тот с намёком на слабую улыбку.

Что ж, хорошо.

Если он улыбался, по крайней мере, был шанс, что он выслушает, прежде чем распсиховаться.

Тэд отступил в сторону и пропустил его внутрь.

Заметив, как он с тревогой озирается, Харвуд предупредил:

– Если ты ищешь Блейна, скажу сразу, его здесь нет сейчас, – и увидев, как он этим разочарован, добавил: – Но ваша встреча – это моя конечная цель, поэтому я позвонил ему, и скоро он должен вернуться. Если ты не против, сначала я хочу воспользоваться возможностью и поговорить с тобой.

– И о чём, интересно? Собираешься сообщить, что мой отец на самом деле не мой отец, или, что Патти Люпон всегда пела под фонограмму? – попытался отшутиться Курт, сам не зная, почему.

Он должен был ненавидеть этого парня.

Но вместо этого, он, в некотором смысле, был ему… благодарен.

И сейчас, конечно, понимал его лучше.

– Нет, я хочу извиниться, – сказал Тэд, немало удивив его.

– Окей, этого я не ожидал.

– Возможно, я повёл себя немного как мудак, вывалив на тебя всю ту… информацию, вот так... И учти, я не сожалею, что сделал это, тебе пора было узнать обо всём. Просто, возможно, мне следовало изложить всё по-другому, вот...

– Даже без «возможно», – ответил с лёгкой иронией Курт.

– Знаешь, каково быть вторым, Курт? Испытывать такие сильные и глубокие чувства, знать, что они не взаимны и всё равно быть не в состоянии из-за них сказать простое, банальное, чёртово «нет»? Ты когда-нибудь был так привязан к кому-то, кто являлся всем для тебя, зная, что ты для него ничего не значишь? Каждый раз, когда он приходил ко мне, потом всегда возвращался к тебе. Каждый раз. Что бы я ни делал, как бы сильно ни любил его. Он возвращался к тебе. Он выбирал тебя каждый чёртов раз. Я не пытаюсь оправдать своё сволочное поведение с тобой. Я сделал это, прежде всего, из-за зависти, гнева и ревности, а вовсе не из альтруизма по отношению к себе. Бесполезно отрицать это. Но, ты хоть представляешь, как это больно? Ты любил кого-нибудь так сильно, чтобы позволять ему вырывать твоё сердце, снова и снова, даже не имея возможности сопротивляться этому?

– Нет, – честно ответил Курт, тут же исправляясь: – То есть, да… Бастиана, разумеется. – Затем он добавил: – Говоришь, он выбирал меня? И всё-таки, не мог не возвращаться каждый раз к тебе, Тэд. Возможно, его выбор не был так уж очевиден, не думаешь?

– Я завидую тебе, Курт. У тебя есть лучшее, что жизнь может предложить.

– Ты думаешь это о Себастиане, несмотря на всё то, что он тебе сделал?

– Себастиан... нет. У Себастиана видимо были на всё свои мотивы, которые известны только ему. Нам, возможно, никогда не узнать всех его секретов. Ты сделал его идеальным для себя после аварии. Это нормально, что ты создал этот совершенный образ, но сомневаюсь, чтобы он был таким в действительности, Курт. Я знаю, что со мной он таким не был. И несмотря на это, я всё равно любил его. Но не о нём я сейчас говорил. Ты до сих пор не понял, Хаммел? Блейн. Блейн – лучшее, что могло с тобой случиться, и ты отпустишь его, вот так?..

– Я никого не отпускаю, Тэд. Это он ушёл, – ответил Курт раздражённо, отвернувшись к кровати.

– Ты же сам прогнал его. Что он должен был делать? Остаться, броситься на колени и умолять простить его за чужие грехи? У Блейна тоже есть гордость. По-моему, правильно, чтобы иногда он применял её по назначению. Особенно, с тобой.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Курт осторожно. Он не знал, к чему именно был этот разговор, но уж точно не предвещал ничего хорошего.

– Ты используешь его. И я не виню тебя, – опередил он его, когда увидел, что Курт готов возразить. – Потому что он тебе это позволяет. А делает он это потому, что испытывает настоящие чувства к тебе. Глубокие и чистые. Ты не мог не заметить. Теперь, по логике вещей, мне следовало бы позволить Блейну вернуться домой, не говоря тебе того, что я собираюсь сказать. Но я сделаю это, потому что… потому что я полный идиот, думаю… Блейн не знает, что ты пытался связаться с ним. Потому что я удалил каждый твой звонок и каждое сообщение.

– Замечательная штука логика, – улыбнулся Курт с горечью.

– Мы говорим о страсти, Курт. Что в ней может быть логичного? Так что, он не знает, что ты искал его, и можно оставить всё как есть, если хочешь. Он вернётся в Чикаго, найдёт себе хорошего парня и начнёт с ним серьёзные отношения. Или, – повысил он немного голос, видя, что Курт снова готов перебить его, – ты приводишь мысли в порядок, решаешь, чего в действительности хочешь от этого парня и на этот раз даёшь ему настоящий шанс начать что-то с тобой.

– Я не знаю, что... – начал Курт, но Тэд поспешно прервал его.

– Нет! Не говори мне ничего. Решай сам, и пожалуйста, Курт, прошу тебя, будь уверен в том, что делаешь. Я не хочу снова видеть, как Блейн страдает. Он заслуживает быть счастливым. И если ты считаешь, что не сумеешь сделать его счастливым, отпусти его, прошу тебя, – заключил он, глядя в глаза Курту, который слабо кивнул в знак согласия. – Жди его здесь, он скоро вернётся. Я ухожу и оставляю вас наедине, – сказал он, наконец, решительно направляясь к двери.

– Тэд? – окликнул вдруг его Курт. – Мне жаль, но… наверное, я тоже должен быть искренним с тобой сейчас. Есть кое-что о Себастиане, что тебе следует знать, думаю.

Никогда не перестаёшь ошибаться.

Жить, значит ошибаться.

Ошибаешься из гнева, любви или ревности.

Ошибаешься, потому что ты не совершенен.

Потому что не можешь знать всего.

Ошибаешься, потому что душа человека непостоянна, как ветер.

Ошибаешься, потому что только так можешь научиться чему-то.

Так говорят.

Но Тэд никогда в это не верил.

Однако, пока Курт говорил, ему пришлось изменить своё мнение на этот счёт.

На этот раз была его очередь остаться без слов из-за правды, которой он никак не ожидал.