Оставив НЙАДИ и мечты о славе, какую часть из того, что он делал после, он сделал, чтобы построить собственное будущее, и какую, только в угоду... другим?

Что сейчас было своего у Курта Хаммела, по-настоящему своего?

Дом, где он жил? Он принадлежал Себастиану. Курт его только обставил.

Работа? Временная замена другой временной замены, в ожидании пробуждения или… смерти Себастиана.

Его карьера в мире моды? Это было лишь воплощением желания Себастиана, которое он удовлетворил в момент растерянности.

Среди этого нагромождения неопределенности, ему принадлежал только Блейн.

Но он сам... он принадлежал Блейну?

Потные тела, трущиеся друг о друга.

Вздохи и стоны.

Дрожь, в момент, когда двое становятся одним целым.

Это было лучшее пробуждение, о каком Курт только мог мечтать.

Он обожал моменты, когда кожа Блейна, буквально обжигающая под его прохладным прикосновением, скользила по его, за мгновение до того, как тот проникал в него и заполнял теплом и желанием.

Это был не просто секс.

Но сама страсть в движении.

Идеальное единение сердец и тел. Каждый раз.

Курт не переставал изумляться, насколько… завершённым чувствовал себя в эти минуты.

На самом деле, это удивительное чувство изумляло его каждый раз, когда Блейн был рядом.

Этот загадочный и немного сумасшедший парень делал его счастливым.

И это невозможно было скрыть.

Даже Сантана заметила, что что-то изменилось с тех пор, как они вернулись из Лаймы.

Во всеуслышание заявляя, что: «Этот хоббит кажется ещё более припадочным, чем обычно, а Курт вечно витает в облаках».

Мерседес, которая, на самом деле, была единственной, кто действительно знал, как обстояли дела, фангёрлила больше, чем сопливая девчонка на первом концерте своего кумира, каждый раз, когда видела их вместе.

Даже Финн, при всей своей недогадливости, заметил, что что-то происходит.

И, естественно, не смог отказать себе в удовольствии сыграть роль заботливого старшего брата.

– Короче, ты вообще-то хоть знаешь, кто такой этот Андерсон? – спросил он его за день до этого в кафе, где они встретились.

Курт внезапно осознал, что у него тысяча ответов на этот вопрос.

Это парень, который помогает мне.

Это парень, который возвращает меня к жизни.

Это парень, который хранит память о Себастиане. Но он ещё и тот, с кем я трахаюсь.

Тот, в кого я, возможно, влюбляюсь.

Но всё это говорило лишь о том, кто такой Блейн для него, а не кто он по-настоящему.

Ну, в смысле... чем он занимался, когда не был с Куртом?

Кто были его друзья, помимо Тэда и Себастиана?

Почему он никогда не говорил о своём отце?

Курт не знал и от волнения принялся поглаживать надпись «Сourage» на подвеске браслета, который подарил ему Блейн.

Заметив это, Финн напомнил ему о том, что когда-то давно, ещё в средней школе, Курт был буквально помешан на этом слове.

Даже держал в своём шкафчике лист с наклеенным на нём своеобразным коллажем, сделанным из вырезанных из журналов букв.

И это действительно было так… Курт совершенно забыл об этом.

Что это было, просто странное совпадение, или Себ рассказал Блейну?

И почему у него не было ответа даже на этот простой вопрос?

В то время как Блейн проникал в него, снова и снова, пылко и страстно, Курт думал обо всех тех моментах, связанных с ним, которые, казалось, не имели смысла.

Но тем утром, как и каждый раз прежде, он поймал себя на осознании, что его это не волнует.

Блейн был тем, кем был, и он хотел узнать всё об этом парне, это правда.

Но, тем не менее, то, что было у него сейчас, то, что тот ему давал, было настолько безгранично и настолько прекрасно, что Курту не нужно было ничего, кроме одного его присутствия, чтобы быть действительно реализованным.

Блейн о многом его не спрашивал.

Но, казалось, всегда знал, что именно Курту нужно.

Он ничего не навязывал, но всегда умел дать верный совет.

Курт нередко наблюдал за спящим Блейном всю ночь.

Часто ему приходилось вставать с постели для этого, потому что теперь он не позволял им больше спать вместе в постели Бастиана.

Теперь, когда между ними было нечто большее, нежели просто секс… он этого не позволял.

Возможно, это могло показаться глупым, но ему было важно отделять то, что было у него с Себастианом, от того, что происходило с Блейном.

Когда они спали вместе – и это случалось не так уж и редко – то всегда и исключительно на диване-кровати в гостиной.

Однажды миссис Бингли сказала ему, что можно понять, что действительно любишь кого-то, если способен провести всю ночь, просто глядя на то, как он спит, чувствуя себя при этом абсолютно счастливым.

Так что ж… в этом была причина того, что, даже просто видя, едва касаясь его губ, или чувствуя рядом его присутствие, улавливая его запах, слыша его открытый и кристально-чистый смех, Курт был счастлив?

Потому что любил Блейна?

Он продолжал задаваться этим вопросом, не в состоянии дать ответ.

И всё же… слишком многое Курт испытывал к нему.

Постоянное желание, пожалуй, было самым сильным и легко реализуемым.

В основном, благодаря тому, что Блейн неизменно потакал ему в этом.

Если они не спали вместе, утром Андерсон проворно забирался к нему в кровать и будил его более чем откровенными поцелуями и ласками.

Этим утром, например, Курт проснулся от того, что тот тихонько кусал и вылизывал его бёдра в самой что ни на есть пошлой и похотливой манере.

– Боже, прошу, пусть он будет здесь для того, чтобы трахнуть меня, а не потому, что ему приснилось мороженое, – простонал Курт, корчась от удовольствия.

– Вера снисходит на тебя только в определённые моменты, а? Впрочем, твои мольбы были услышаны, – прошептал Блейн, щекоча дыханием его кожу, прежде чем снова приняться за дело, беря его в рот целиком, как нравилось Курту.

В тех же случаях, когда Блейн спал дольше, чем следует, и Курт просыпался в одиночестве, он сам тут же перебирался к нему под бочок.

Часто ему приходилось сражаться за место с Брандо, который давно заявил права на Блейна.

Кот практически постоянно держался поблизости от Андерсона.

Ещё больше после того, как был избит и стал крайне ленивым и исключительно домашним.

Вечером он любил пристроиться возле Блейна, который смотрел телевизор, и если Курт слишком приближался, торопливо забирался к Андерсону на колени и сворачивался там, довольно урча.

Часто, когда они занимались сексом, Курт замечал, как кот следит за ними критическим осуждающим взглядом.

И ночью он удобно располагался на животе Блейна.

Иногда было трудно понять, где заканчивается кот и начинается человек в этом коконе из одеял.

И Курт чувствовал смутное беспокойство, бодрствуя в ночной тишине и просто глядя на спящего Блейна.

Но он не мог этому сопротивляться.

Блейн так напоминал ему того парня из давних снов, когда ему было восемнадцать.

Которого он не знал, но чувствовал таким идеально правильным для себя.

И, кто знает… может, он и существовал в действительности, тот таинственный мужчина из его снов.

В конце концов, после аварии он многое забыл.

Проблемы со здоровьем отца.

Их брак с Кэрол.

Даже о своих проблемах с Карофски он забыл.

Проблемах, которые снова обрушились на него, как только он вернулся в школу и наткнулся на Дэвида в раздевалке, и тот поцеловал его снова против воли.

Курт вспомнил, что это был второй раз, когда Дэйв целовал его без согласия.

И вслед за этим он вспомнил каждый толчок, каждый удар, каждый ледяной слаш в лицо и каждое оскорбление.

Это было ужасно.

Вся эта боль, не растянутая во времени, а объединённая в единый блок, который свалился на него в один миг.

С ним даже случился небольшой кризис, и Финн вынужден был срочно отвезти его обратно домой.