Ещё до того, как Хаммел начал торопливо расстёгивать его брюки, он уже понял его намерения.

И его организм отреагировал соответствующим образом, воспламеняясь от этих прикосновений, мгновенно.

– Блять, Курт, – прорычал Блейн.

– Чш-ш-ш, не то тебя услышит весь самолёт, – прошептал тот в ответ, прежде чем встать на колени и взять всю его эрекцию в рот.

«Сделай так, чтобы я помнил, каково это, чувствовать тебя внутри, пока мы будем врозь». Так сказал ему Курт прошлой ночью.

И сейчас, вот – он делает ему очередной крышесносный минет в полном пассажиров самолёте.

Всё было бесполезно.

Что бы Курт ни делал или говорил, это раз за разом сводило его с ума.

И он стоял там, играя эту ненавистную ему роль сексуальной игрушки парня, которого любил с каждым днём сильнее, не в состоянии понять, знает ли Курт, какое значение имеют для него определённые слова, когда он слышит их из его уст.

Иногда он испытывал настоящую ярость, когда они занимались сексом.

Инстинктивное желание проникнуть в него с силой, чтобы пометить его кожу.

И всё же, он никогда не сделал бы ничего в этом роде Курту, несмотря на всю боль, он не был зол прошедшей ночью.

Напротив.

Может быть, впервые с тех пор, когда они начали то, что было между ними, он был решительным, да, но также нежным и спокойным.

Он пытался донести до Курта не только своё желание, но и любовь.

Он двигался медленно, ни на миг не прерывая визуального контакта с его прекрасными глазами.

И продолжал целовать его, пока двигался.

Впервые он позволил себе не трахать его.

Но заниматься с ним любовью.

Но Курт… он понял это? Он понял, что Блейн хотел большего?

Хотел, чтобы Курт скучал по нему.

Хотел, чтобы он признал, что между ними было больше, чем сказочный секс.

Хотел, чтобы Курт узнал и другую его сторону.

Ту, в которую влюбился в своё время.

В то время как Курт продолжал заглатывать и вылизывать его умело и решительно, Блейн улыбнулся своему отражению в маленьком зеркале.

Это станет его новой миссией.

Он сделает всё, чтобы постараться завоевать то, что Себастиан взял обманом.

И если это делало его эгоистом и последним мудаком, ему было всё равно.

Раз в жизни он хотел быть таким.

Он хотел выложиться до конца и продолжать, пока Курт не подаст признаков, что помнит то, чего не должен.

Только в этом случае он остановится.

Потому что это было единственным обещанием, которое он готов был сдержать любой ценой.

После этого каждая мысль утратила последовательность, и он растворился в ощущениях.

Лайма всё ещё была точно такой, как Курт её помнил.

Безликой, скучной, маленькой и удушающей.

Даже ещё больше, после всего этого времени, проведённого в Нью-Йорке.

Блейн ненавидел это место по тысяче причин.

Избиение, которое он перенёс в школе, насмешки и издевательства, последовавшие за ним, нежеланное назойливое внимание к собственной персоне после страшных событий восьмилетней давности.

Но что более важно, он ненавидел его, потому что именно там ему пришлось слишком многому сказать прощай, в первую очередь, Курту и своему счастью.

Курт любил возвращаться в свой старый дом, в ту комнатку, где пережил так много прекрасных и печальных моментов.

К призам, выигранным, когда он участвовал в школьном хоре.

К своим мечтам о будущем, которым не суждено было стать действительностью.

К кухне и ласковым заботам Кэрол, которой на редкость деликатно и ненавязчиво удалось взять на себя роль матери в его жизни, с тех пор как он потерял свою.

Он скучал по тем дням, когда Кэрол приносила ему завтрак в постель и задерживалась, чтобы поболтать обо всём на свете.

Он понял, насколько ему всего этого не хватало, только когда они воскресили эту их старую традицию уже на следующее утро по их возвращении в Лайму.

Блейн не чувствовал больше своей ни одну из множества комнат этой виллы, такой безликой и почти стерильной, где его мать упорно продолжала жить в полном одиночестве.

Кроме небольшого потаённого сада, который его мать устроила специально для него, когда ему было семь лет, и который он разделял с братом Купером а, став старше, с Куртом, много раз.

Там он всё ещё был дома.

Конечно, встречи с матерью всегда его радовали.

Он любил её несказанно и с ней ему было безумно весело.

Но, Джули Андерсон была также женщиной довольно замкнутой и закрытой, с которой Блейн не мог говорить о многом, слишком о многом.

У Курта в Лайме по-прежнему было много друзей, к которым всегда хотелось вернуться.

Мистер Шустер, всё ещё счастливо женатый на мисс Пилсбери.

Арти, ставший довольно успешным режиссёром музыкальных клипов для MTV, теперь решившийся реализовать свой первый настоящий проект – фильм, действие которого разворачивалось как раз в Лайме.

И потом, Пак и Куинн, которые жили вместе с тех пор, как объявили о помолвке, и мать Пака заболела.

Он уже созвонился со всеми по телефону, и они договорились повидаться в течение тех нескольких дней, что Курт собирался провести в Лайме.

У Блейна, помимо матери, никого больше не было в Лайме.

Все его друзья по Далтону разъехались в другие города.

Трент, Джефф, Тэд и Уэсс жили практически вместе с ним в Чикаго.

Единственный человек, оставшийся в Лайме, с которым Блейну действительно хотелось повидаться, был Ноа Пакерман, и он уже позвонил другу, чтобы договориться о встрече.

Потом, естественно, был его брат, который, время от времени, приезжал проведать его даже в Чикаго, особенно когда был в поисках новой роли.

Однако, с тех пор, как он получил роль доктора Кристофера Лэйсона в сериале Страсти, его визиты стали реже, и день рождения матери был единственным временем, которое они действительно могли провести вместе.

Блейн дождаться не мог, чтобы увидеть его снова.

Кэрол держала Курта крайне занятым в первые три дня.

Шоппинг, чтобы обновить немного дом и её гардероб.

Она обожала вкус Курта, и спешила им воспользоваться, когда могла.

Бёрт тоже проводил с сыном столько времени, сколько мог.

Его политическая карьера давно осталась в прошлом, и в мастерской дела шли так хорошо, что теперь их стало три, и управление было возложено на других людей.

Наконец-то, жизнь Бёрта сделалась проще, но он никогда не был лентяем, и если у сына были на этот счёт сомнения, они развеялись без следа, учитывая, сколько всего отец с сыном успели переделать в те дни.

Он, само собой, не мог этого знать, но Бёрт просто присматривал за ним.

Мужчине не слишком понравилось то, что он узнал о Себастиане.

Нет, он не винил его, как он мог?

Он обожал Себастиана, в любом случае, и, по словам Блейна, его сын был жив, благодаря вмешательству Смайта.

Однако, Бёрт не мог не чувствовать себя немного разочарованным, так что не упускал случая, чтобы похвалить Блейна.

Курту всё это казалось очень странным.

Но, как Бёрт уже сказал Блейну, на этот раз он готов был сделать всё, чтобы уберечь сына от опасности.

Бёрт, не мог знать, кто из них с Себастианом представлял меньшую опасность, и, следовательно, действительно заслуживал второго шанса.

Однако, он знал своего сына и, как уже успел сказать Кэрол, заметил, как Курт смотрит на Блейна.

Это был взгляд, которым он смотрел на него восемь лет назад.

Взгляд, который был у Курта, когда он обнаружил, что влюблён в него.

Всё это его страшило, да.

Но заставляло также чувствовать, будто ему дана ещё одна возможность, чтобы сделать всё правильно на этот раз.

Вопрос состоял только в том... будет ли это правильным выбором и для Курта?

Мать Блейна не слишком любила выходить в свет.

Она всегда говорила, что на её вилле было всё, что могло ей понадобиться.

Небольшой сад, где можно отдохнуть, читая книгу, бассейн, чтобы освежится в прохладной воде.