Возможно, слишком близкий к реальности, но всё же кошмар.

Это ведь ничего не значило, так?

В ту ночь Блейн обнял его и прижимал к себе, пока Курт не заснул снова, а затем остался там, чтобы убедиться, что другие дурные сны не вернуться к нему.

Ему нужно было подтверждение, чтобы быть уверенным, что он может остаться, что может продолжать то, что было между ними, чем бы это ни было.

Кошмар не вернулся ни той, и никакой другой ночью.

Значит, всё было хорошо, правильно?

В этом случае, возможно, он вёл себя эгоистично, но ему необходимо было оставаться рядом с Куртом как можно дольше сейчас, и в глубине души он считал, что в некотором смысле заслужил это.

Бёрт собирался задать ему новые вопросы, видимо заподозрив что-то неладное из-за некоторой неуверенности его выражения, когда Курт снова появился в гостиной.

Он не стал переодеваться, потому что уже и так собирался выйти, чтобы пойти проведать Себастиана, хотя не сообщил об этом Блейну, так что, в конечном счёте, он только сменил джемпер.

Он и Бёрт попрощались с Андерсоном и поспешили на ужин с остальными членами семьи.

Бёрт пригласил и его тоже, но Блейн понимал, что это была всего лишь формальная любезность, разыгранная перед Куртом, чтобы не вызвать у него никаких подозрений.

Поэтому он выдумал срочные дела, которых у него вовсе не было, нисколько не сомневаясь в том, что у них с Бёртом найдётся возможность продолжить разговор, рано или поздно.

Безусловно, слишком рано, на его вкус, в любом случае.

Настойчивое мяуканье привлекло его внимание, до этого момента сосредоточенное на двери, только что закрывшейся за Хаммелами.

Заметив раны кота, Блейн невольно задался вопросом, что сказал бы Бёрт, если бы он его увидел, если бы понял, что эти чёртовы хулиганы сделали с несчастным животным.

Слова, что Бёрт сказал ему восемь лет назад, снова прозвучали в его голове.

И это было уже слишком для него в тот момент.

Так что он быстро собрался и почти бегом вышел из дома.

Ему нужно было поговорить с Тэдом.

Ужин Хадсон/Хаммел/Берри не прошёл, как Кэрол и Бёрт ожидали.

Финн по-прежнему не понимал, что выбрасывает на помойку собственную жизнь только ради поддержания карьеры Рэйчел, которая, кстати, в любом случае, не шла на взлёт так быстро, как девушка рассчитывала.

Курт продолжал считать, что нет ничего необычного в мужчине с его способностями, который работает посудомойкой или кем там ещё в ресторане, вместо того, чтобы использовать один из множества своих талантов, в ожидании парня, который, возможно, никогда больше не проснётся

Иногда Курт и Финн больше походили на братьев, чем если бы их в действительности связывали кровные узы.

Оба упрямые до крайности и оба с весьма искажённым чувством долга.

После ужина, по пути в отель, Бёрт рассказал Кэрол, что видел Блейна в доме Курта.

Она тоже знала Блейна.

В своё время, в качестве медсестры, она много раз заботилась о мальчике, обрабатывая многочисленные раны.

Ещё до той проклятой ночи.

– Но как же получилось, что Финн и Рэйчел не узнали его, когда увидели? – спросила вдруг женщина, вспомнив, как Рейчел упоминала в разговоре, что познакомилась с соседом Курта однажды вечером в пабе.

– Я думаю, и Сантана с Бриттани тоже не могли узнать его. Кроме Мерседес, никто из хора не был знаком с парнем, с которым Курт встречался. Даже Финн. Ты же знаешь. Никто, кроме нас, Уилла, и Мерседес, не знал, что действительно случилось с Куртом в ту ночь. Что же касается Блейна, его имя никогда полностью не было раскрыто, поэтому, вероятно, никто не мог связать его с тем, что произошло. Нет, знаешь, меня поразило гораздо больше новость о том, что Блейн – друг Себастиана ещё со времён Далтона, – ответил ей Бёрт.

– Ты заметил, как Курт говорил о нём?

– Все за тем столом заметили это, Кэрол. Даже Финн, который обычно не слишком сообразителен в определённых вещах, и то понял, что что-то было нечисто и начал изображать суперзаботливого старшего брата, как это за ним водится.

– Однако, всё это очень странно, Бёрт, – продолжила женщина, устраиваясь в постели в ожидании мужа, – застать его здесь, после всех этих лет… почему он приехал, как ты считаешь?

– Я не знаю, Кэрол. Могу сказать с уверенностью – мой сын в безопасности с ним больше, чем с кем бы то ни было. Я видел, что сделал этот парень ради моего сына в своё время. Ты и сама видела, – сказал Бёрт, наклоняясь к ней и нежно целуя её в висок.

Женщина улыбнулась ему, и привычным движением пристроилась в сильных объятиях мужа.

– Но опасаешься, что причины, по которым он здесь, теперь уже не столь благородны?

– Нет, я боюсь, что за всем этим скрывается нечто ещё более серьёзное. Я просто хочу убедиться, что Себастиан не натворил чего-то, что может ранить Курта. В любом случае, завтра мы должны вернуться к Курту, чтобы познакомиться с малышкой Сантаны и Бриттани, и я попробую поговорить с ним. Если бы ты видела, Кэрол… Курт смотрит на него точно так же, как восемь лет назад, но думаю, ни он, ни Блейн не отдают себе в этом отчёта.

После этих слов Кэрол ещё крепче прижалась к Бёрту.

Она уловила печальную нотку в голосе мужа и знала, сколько сожалений, связанных с этим делом, продолжали мучить его.

Он часто говорил, что должен был догадаться о чём-то, зная о проблемах Блейна.

И даже если Курт не помнил, и таким образом, возможно, абсолютно неправильным, находился в безопасности, Бёрт по-прежнему винил себя за всю ту боль, что Блейну пришлось принять на свои плечи и нести в полном одиночестве всё это время.

Она знала, что Бёрт воспользуется этой возможностью, чтобы попытаться исправить некоторые вещи с Блейном.

Те, которые считал своим долгом исправить, по крайней мере.

В конце концов, это был мужчина, которого она выбрала.

И от него она и не ожидала меньшего.

– Блейн, честно говоря, я не понимаю, в чём проблема, – повторял в десятый раз за вечер другу Тэд.

– Как это, ты не понимаешь Тэд? Бёрт, отец Курта...

– В городе. Да, я понял. Как понял и то, что он тебя знает. И я бы сильно удивился, если бы это было не так, Блейн. Но, в конце концов, Мерседес тоже тебя знает, и тем не менее, держит секрет, разве нет? Ради Курта. Так что же, ты ведь не думаешь, что отец сделает что-то, что поставит под угрозу психическое здоровье его собственного сына? Лучше скажи мне вот что, скоро день рождения твоей матери, правильно? Что ты собираешься делать в этом году? – спросил Тэд, пытаясь сменить тему и направить разговор, куда хотелось ему.

Приезд Бёрта или даже Папы Римского в Нью-Йорк крайне мало волновал его, по правде сказать.

– Не знаю. Я думал пропустить его. Она поймёт, – ответил Адерсон не слишком убеждённо.

– Я не думаю, что тебе следует так поступать. Напротив, я считаю, что поездка пошла бы тебе на пользу. Немного времени вдали от Курта пойдёт тебе на пользу, в любом случае. И тебе, и ему. Вы выходите за рамки всей этой игры в друзей с привилегиями. Ты, по крайней мере, уж точно. Ты продолжаешь причинять себе вред собственными руками, Блейн, и, честно говоря, я тебя не понимаю...

– Ты делал это в течение трех лет, Тэд. Продолжал ждать мужчину, который никогда ничего тебе не обещал.

– Да, Блейн. Но Себастиан, по крайней мере, меня помнил, – сказал Тэд, явно задетый его замечанием, вскакивая с постели.

И в тот вечер он набросился на Блейна, едва его увидел, в поисках подтверждения, которое было необходимо Харвуду.

Он понял, что случилось в последний раз, когда он позвонил Блейну.

Хаммел поимел его, пока тот говорил с ним.

Теперь ему нужно было увидеть, имел ли он ещё власть над Блейном.

И Андерсон поначалу ответил на его авансы, прежде чем застыть неподвижно на этой неудобной кровати рядом с ним, не делая ничего, кроме как говоря, для разнообразия, о Курте.