Блейн ударил повторно по тому же месту, один раз, потом два, и, наконец, ещё.

Курт, рассыпающийся на кусочки от того, что его руки с ним делали, был самым опьяняющим зрелищем из всего, что Блейн когда-либо наблюдал.

Курт схватился за простыни и издал стон недовольства, когда пальцы Блейна внезапно исчезли.

– Курт, – сказал Блейн, глядя на парня. – Я схожу взять один из моих презервативов, хорошо?

Курт едва сумел кивнуть ему в знак согласия, но взгляд его был чист и выражал полное доверие. Он просто хотел Блейна внутри себя. Как можно скорее.

Тот встал и побежал в ванную, чтобы достать презервативы из своего ящичка.

Даже зная, что это было не слишком удобно и, возможно, неправильно, он попытался надеть один из них, торопливо возвращаясь в комнату, но был вынужден остановиться, чтобы действовать не вслепую.

Затем, за неимением другого, он схватил флакон с маслом для тела, который стоял на тумбочке рядом с кроватью, и щедро размазал его по члену.

Только тогда он поднял глаза, чтобы посмотреть на Курта, и от того, что увидел, у него перехватило дыхание.

Хаммел лежал на спине, абсолютно голый, с закрытыми глазами, одной рукой неспешно лаская себя, чтобы получить хоть какое-то облегчение.

Блейн застонал от этого спектакля и поспешил к кровати.

Он остановил руку Курта, который немедленно открыл глаза, чтобы взглянуть на него.

– Позволь мне позаботиться об этом, – прошептал Андерсон перед тем как наклониться и оставить нежный поцелуй на губах. Затем он закинул его ноги себе на плечи.

– Курт, если будет слишком больно без смазки или… что-то ещё, скажи только слово, и я остановлюсь, ладно?

– Да, да, но, пожалуйста, не заставляй меня больше ждать, – взмолился Курт, и Блейн схватил его за бедра и приподнял, придвинув немного ближе, используя свои колени, как точку опоры, чтобы позволить ему получить максимум удовольствия.

В конце концов, он был экспертом в этом.

Если Курт хотел забыть то, что сделали с Брандо, и всё остальное, он мог помочь ему. И если Курт хочет использовать его, Блейн позволит ему это.

Теперь уже для него не было ни малейшей возможности ответить «нет».

Блейн закрыл глаза и медленно толкнулся в Курта.

Боже! Было так тесно и жарко вокруг него.

Оба застонали от этого вторжения.

Сперва Курту было настолько больно, что он с трудом сдержал крик.

Но Блейн двигался медленно, пока не оказался полностью внутри него, продолжая поглаживать его руки и покрывать короткими поцелуями ноги.

Затем, спустя минуту, в течение которой он ждал, пока Курт привыкнет, по его кивку Блейн начал медленно двигаться, заставляя себя не торопиться, чтобы не взять сразу и силой то, чего хотел долгие восемь лет.

Это случилось лишь один раз между ними раньше.

Один единственный раз – совершенный и прекрасный – и Блейн помнил всё так отчётливо, словно это произошло вчера.

Видя, что на лице Курта выражение боли сменилось удовольствием, Блейн немного увеличил скорость и силу толчков, а Хаммел продолжал сжимать простыню так крепко, что костяшки его пальцев побелели от напряжения.

Когда он начал стонать и просить: «Да... сильнее... ещё... так...», – одним непрерывным потоком слов, Блейн принялся двигаться всё быстрее, чтобы чаще задевать то местечко внутри него, что заставляло кричать, зная, что долго так не продержится.

Он скользнул рукой вокруг эрекции Курта, сопровождая ласками ритм толчков.

Курт почувствовал знакомое ощущение давления, которое собиралось в одной точке, поднимаясь вверх от пальцев ног, и тихо позвал Блейна:

– Я близко.

Его голос затих, когда Блейн начал толкаться в него ещё быстрее, так что теперь был слышен звук шлепков кожи о кожу, и кровать двигалась вместе с ними беспорядочно, но сильно и непрерывно, и оба балансировали на грани оргазма.

Курт кончил первым, крича имя Блейна, сперма брызнула на его живот и на руку Андерсона, но Блейну было всё равно, он продолжил толкаться – один раз, потом два, и ещё третий, буквально вдалбливаясь в него, пока и его не настиг один из самых мощных оргазмов, которые он когда-либо испытывал, выкрикнув, в свою очередь, имя Курта.

Он продолжал двигаться даже во время оргазма, а после аккуратно спустил с себя ноги Курта и упал на него мягко, но полностью. Наконец, Блейн осторожно вышел из него и лёг рядом.

Вскоре Курт почувствовал, как нежная рука касается его щеки, и открыл глаза.

Его встретила ласковая улыбка.

Тогда рука Курта непроизвольно потянулась к руке Блейна, сжимая её.

Без единого слова.

И так, вскоре оба, поддавшись усталости, уснули.

Рука в руке.

Как когда-то давно, когда всё только начиналось между ними.

====== Глава 8. Выбор. ======

Первые лучи солнечного света, робко заглянувшие в комнату, легонько целовали черты парня рядом с ним.

Курт смотрел на него и думал, что никогда в своей жизни не видел ничего более красивого.

И его пробирала лёгкая дрожь от воспоминаний о том, что произошло между ними минувшей ночью.

От мысли о том, что этот парень был его, и он мог целовать его, обнимать и ласкать всякий раз, как только почувствует, что хочет этого, что ему это необходимо.

Необходимость.

Вот чем стал он для него теперь – необходимостью.

В Лайме у Курта было немного людей, на которых он мог рассчитывать, кроме отца и друзей из хора.

Но теперь рядом с ним был этот парень, и этот парень был его.

Пусть во многом Курт продолжал испытывать неуверенность, но это ощущение было настолько чётко определённым, что не оставляло места для сомнений.

– Доброе утро, – слегка завозившись, прошептал только что проснувшийся рядом с ним мальчик.

– Доброе утро и тебе, соня, – произнёс Курт, как обычно, прежде чем запечатлеть целомудренный поцелуй на лбу юноши, а затем другой, более нежный, но столь же невинный – на его губах.

– Хммм, может, лучше почистить зубы, прежде чем пускаться в романтику, – произнёс он притворно недовольным тоном.

– Эй! Да как ты смеешь! – оскорбился Курт, принимаясь щекотать его.

Именно так они всегда начинали их утро вместе.

Смеясь.

Этот смех сопровождал его до самого пробуждения.

Курт чувствовал себя будто бы в коконе тепла, лёжа уткнувшись лицом в шею Блейна.

Несколько мгновений он держал глаза закрытыми, наслаждаясь тем, как руки другого парня прижимали его, обхватывая за талию и то, как доверчиво он прислонился щекой к голове Курта. И глубоко вздохнул.

Снова эти странные сны.

Они уже давно не снились ему больше.

Сны, где он видел себя ещё совсем мальчиком в Лайме; и ещё, незнакомца, чьего лица никак не мог разглядеть.

Но который – он чувствовал – был ему знакомым, родным и любимым.

Вот бы и вправду был у него кто-то такой тогда в Лайме…

Он слегка приподнял лицо, чтобы взглянуть на Блейна, который спал рядом с ним, такой спокойный и расслабленный.

И то, что произошло между ними, наложилось на образы сна, стирая его остатки.

Теперь он вспомнил.

То, что произошло ночью.

И после.

Он проснулся посреди ночи, потому что Брандо, оставленный один в гостиной, начал слабо, но настойчиво, мяукать.

Сперва Курт сумел проснуться лишь настолько, чтобы встать и добраться до кота, чтобы узнать, в чём тот нуждался.

Всё тело ныло, и в то же время он испытывал странное ощущение удовлетворённости, но не мог вспомнить почему.

Только уже дойдя до гостиной, он заметил, что был совершенно голым, и направился в ванную, чтобы надеть хотя бы халат.

Брандо не спал и жалобно мяукал, вероятно, потому, что эффект обезболивающего препарата, который ветеринар дал ему, закончился.

Курт поднял края старого пледа, на котором тот лежал, и осторожно взял кота на руки, стараясь не давить лишний раз на пострадавшие части тела.

Накануне вечером, сразу после того, как миссис Бингли ушла домой, чтобы принять душ и смыть с себя всю эту кровь, его охватила ярость, и он бросился в мясницкую лавку «У Лоренцо» – магазин отца этих трёх малолетних преступников, которые постоянно развлекались тем, чтобы досаждать ему и Сантане с Бриттани.