И, даже если внутри себя Блейн прекрасно знал, что этому не бывать никогда, он тоже надеялся на это. Всё стало бы так просто тогда.

Поэтому в тишине он позволил Тэду взять себя за руку и отвести на кровать, и в следующие два часа был только запах другого мужчины вокруг него и их хриплые стоны, сливающиеся в темноте этой комнаты.

Люси Бингли, известная всем, как леди Бингли, предпочла бы в тот момент находиться в любом другом месте, лишь бы подальше от того, где была на самом деле.

Даже вернуться в церковь, чтобы заново выслушать бестолковые проповеди пьяного священника, и то было бы лучше, чем находиться там.

Как же эти звери искромсали несчастного кота...

Нет, она не хотела думать об этом.

Женщина слышала, как бедное животное жалобно мяукало внутри старого полотенца, в которое она его завернула, взбираясь по лестнице, чтобы отнести Курту. Она старалась не сжимать зверя сильно, но с её внезапными приступами головокружения приходилось держаться за перила, так что транспортировка не самого лёгкого кота на свете, используя только одну руку, стала непростым предприятием для неё.

Чёрт возьми! Рано или поздно, она устроит хорошую взбучку этому бездельнику Джонсу. Как получается, что он вечно суёт нос в чужие дела, но до сих пор не нашёл времени вызвать мастера, чтобы починить лифт?

Добравшись до их с Куртом лестничной площадки, она остановилась на минуточку, чтобы перевести дыхание.

Миссис Бингли нашла кота тем утром в переулке позади здания, где стояли баки с мусором, возвращаясь с мессы в честь её покойного мужа. Она услышала жалобное мяуканье и, зная, что Курт искал Брандо, подошла, чтобы посмотреть, не застрял ли кот, как уже не раз случалось, в решётке ограждения, отделявшего заднюю часть здания от дороги.

В ограждении, однако, ничего не было. Но возле стены... был Брандо.

Бедная тварь лежала на боку, истекая кровью, которая медленно струилась из заднего прохода и изо рта. Кот тихо мяукал, и шерсть на его спине была почерневшая, видимо, подпалённая, а в некоторых местах можно было даже увидеть под ней живое мясо.

Это, скорее всего, было делом рук сыновей мясника, малолетних идиотов, которые развлекались тем, что доставали геев и лесбиянок, живущих неподалёку. Они знали, что это был кот Курта.

Люси присела на колени, несмотря на боль в суставах, и, не задумываясь, схватила бедное животное на руки.

Она побежала к Джонсу, чтобы тот сходил позвать Курта, и этот неповоротливый увалень вернулся через десять минут, говоря, что не застал никого дома.

Потом, когда женщина, обратила его внимание на то, что кот, которого она всё это время держала на руках, нуждался в ветеринаре, этот подлец посмотрел на неё с отвращением и сказал:

– А я тут при чём? Это не мой кот, и потом, я не могу оставить свою работу.

Миссис Бингли безумно захотелось закричать ему в лицо, что, круглосуточное почёсывание задницы никак не подходило под определение работы, но она сохранила спокойствие, главным образом, чтобы не тревожить ещё больше страдающее животное, и велела ему вызвать такси.

Её выходное платье насквозь пропиталось кровью. Но ей было всё равно.

Придя к ветеринару, она поставила всех на уши и не успокоилась, пока врач не пришел, чтобы осмотреть кота. Только потом она села и смогла оценить ущерб, нанесённый платью.

Которое было испорчено окончательно и подлежало сожжению на костре... немедленно.

Вскоре врач вышел к ней и сказал, что Брандо будет в порядке. Он получил серьёзные травмы, нанесённые тяжёлым предметом, вроде биты и, вероятно, был избит ногами; у него было множество закрытых и один открытый перелом лапы.

Самым худшим были ожоги шкурки на задней части – очевидно, сделанные огнём зажигалки – которые в некоторых местах достигли живой плоти и угрожали заражением.

Также у него имели место разрывы ануса. Вероятно, его палачи использовали что-то, типа трубки из твёрдой резины.

Однако, коту не требовалось наложение швов и, используя необходимые лекарственные средства, меры предосторожности, и хорошую дозу любви, можно было поставить его на ноги. В конце концов, он был сильным здоровым котом.

«В этом сомневаться не приходится», – подумала Люси, учитывая неимоверные усилия, которых ей стоило дотащить его до четвертого этажа. Вздыхая, она расправила плечи и попыталась, насколько это было возможно, привести в порядок тот кошмар, в который превратилось её платье.

Потом женщина собралась с духом и нажала на кнопку дверного звонка Курта. И открыл ей именно он.

О, прекрасно!

Этот чёртов Блейн Андерсон постоянно следовал за Куртом, словно тень, но, когда он действительно был нужен, его не оказывалось на месте.

– Ладно, милый! Сейчас присядь и внимательно меня послушай, понятно? –- сказала она сбитому с толку Курту, который видел на одежде женщины кровь, но не понимал её происхождения.

Он ей нужен был спокойным и рассудительным, чтобы суметь дать необходимую сейчас любовь и заботу своему питомцу.

О том, чтобы задать жару тем проклятым негодяям, она сама позаботится, как только выйдет из дома.

Блейн едва успел открыть дверь, как Курт бросился ему на шею.

Он бормотал что-то неразборчивое о том, что Брандо был ранен, или что-то в этом роде и, повернув голову в сторону дивана, Андерсон действительно увидел нечто бесформенное, свернувшееся в гнезде из старых шерстяных свитеров.

– Курт, успокойся! Иначе я не смогу понять, что ты говоришь, – сказал Блейн, неохотно отстраняя его от себя.

Глаза Курта были красными и опухшими, знак того, что он плакал, и много. Хаммел передал то, что миссис Бингли рассказала ему о случившемся с котом. И пока он говорил, слёзы оставили место горечи. Потом пришла ярость.

Потому что Курт был из тех, кто принимал удары, снова и снова. Но никогда не сгибался и не сдавался. И тот огонь, что горел в нём и который так часто пытались погасить, не умер, он всё ещё был там, и он поразил Блейна в самое сердце и снова пленил его.

Минута за минутой, шаг за шагом, в то время как глаза Курта разгорались гневом, пока он рассказывал, что случилось, в сердце Андерсона разгоралось желание.

Затем Блейн последовал за ним на кухню, где Курт начал швырять кастрюли и тарелки на стол, продолжая посылать проклятия этим соплякам и их глупой ненависти.

В этот момент Блейн схватил его за плечи и заставил взглянуть себе в лицо.

– Курт, перестань! Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, скажи, чего ты хочешь от меня, и я сделаю это, Курт! Просто ска...

Но Курт не дал ему закончить, буквально впившись в желанные губы.

Это не было поцелуем. Это было настоящее нападение. Курт практически насиловал его рот своим языком, и Блейн потерял всякий контроль.

Он взял его за бёдра и притянул к своему телу, в то время как эта атака продолжалась.

– Блейн, мы должны остановить это, – проговорил Курт между поцелуями, даже если сам же он всё и начал.

– Остановить что? – спросил Блейн, прижимая его к стене.

Курт запустил пальцы в его кудри, притягивая ко рту.

– Это, – пробормотал он, прежде чем поцеловать его глубоко и страстно.

Рубашка Курта была навыпуск, и Блейн немедленно проник под неё руками, касаясь горячей нежной кожи, насколько было возможно достать.

Пока они продолжали целоваться, Курт испустил негромкий стон и начал расстёгивать пуговицы рубашки Блейна.

– Если... прикоснись ко мне... да... сейчас, – сказал он и Курт знал, что его слова невнятны, но ему было всё равно.

Всё, что он знал, это что Блейн трогал его, и что он сам хотел коснуться Блейна.

И так сильно было это желание, что он не стал больше терять время с кнопками рубашки, а просто выдернул её из-под ремня брюк, открывая брешь на его груди, которую сразу же начал покрывать поцелуями и укусами.

Блейн был таким горячим и соблазнительным.

Курт притянул его ближе, проводя руками вдоль спины парня, в то время как тот выцеловывал его шею. Андерсон прижался сильнее, продолжая помечать бледную кожу.