– Что?! Да ты в своём уме? Поставь на место эту гадость! – воскликнула девушка, бросаясь на банку и пытаясь вырвать ее из рук друга, который, похоже, не намеревался сдаваться.

– Ох, да ладно тебе! Я не собираюсь класть количество, способное убить её. Только чуть-чуть, просто чтобы она немного раздулась.

– Немного раздулась? Если у неё аллергия, она станет похожа на воздушный шар!

– Ну и что? Да она и не заметит! С её-то губищами, которые больше похожи на надувные матрасы, кто обратит внимание, если и всё остальное набухает?

– Ты совсем спятил! Дай сюда эту дрянь, я сказала!!!

Мерседес с такой силой рванула на себя склянку, что не только сумела завладеть специями, но и саданула локтем по горе кастрюль и сковородок на столешнице, отчего часть их оказалась на полу, вызвав адский грохот.

Оба уставились на них, тяжело дыша после короткого сражения.

Затем Курт обернулся к подруге.

– Мерседес, когда ты потеряла свои когти?

– Думаю, это произошло, более или менее, когда ты потерял голову, милый.

– Ладно, хорошо! Меня зашкалило... прости, – пробормотал парень, возвращаясь к плите.

– Ну, что, ты хочешь выслушать меня или нет, сладкий? Уверяю тебя, у меня есть очень стоящая идея. Так вот... – прошептала Мерседес, приближаясь к нему.

Пока подруга подробно излагала свою идею, Курт подумал, что это могло сработать, и было бы действительно полезно также для неё самой и её карьеры.

Чтобы начать новую жизнь без мужа. Не только для него. И именно это, прежде всего, стало тем, что убедило его сказать “да”.

Ему самому это было, в сущности, не важно. Но он был готов на всё, чтобы вновь увидеть этот огонёк в глазах подруги, особенно после того, что с ней случилось.

Внезапно его охватила паника. Блейн был один на один с этой женщиной почти тридцать минут. По мнению Курта, он уже заслуживал быть спасённым.

В тот самый момент они услышали его крик «Хватит!».

Они обеспокоенно переглянулись и бросились в гостиную.

Блейн не хотел орать на неё. Он действительно старался изо всех сил держать себя в руках, молчать и оставаться спокойным. Но Мадлен продолжала говорить, как будто и не замечала его очевидной нервозности. И, вероятно, так оно и было.

К тому же из кухни в какой-то момент донёсся странный шум опрокинутой посуды, но Мадлен, казалось, ничего не услышала, увлечённая собственной совершенно непристойной тирадой.

– Ты мог бы заполучить его, Блейн. Многого тут не требуется. Он мужчина, а ты такой хорошенький, – твердила женщина, успев погладить его по щеке, прежде чем он резко отдёрнулся. – Бьюсь об заклад, что ты частенько представлял, каково было бы трахать его прямо на том диване, с силой и страстью, слушая, как он стонет твоё имя. У тебя на лице написано, когда ты смотришь на него, что тебе хотелось бы этого.

Кулаки Блейна были стиснуты до боли. Ему чертовски хотелось ударить эту ведьму. Но ещё больше, ему хотелось ударить самого себя, за тот эффект, который эти слова имели на него, за те образы, которые они порождали в его сознании.

Чёрт возьми! Он хотел Курта! Он хотел его долгих восемь лет. И для него это не было тайной. Но тот факт, что даже эта женщина заметила его потаённое, как он думал, желание, выводил его из себя

– И думаю, что он тоже хочет тебя, – от улыбки этой гарпии у него дрожь пробежала по спине. – Испытай его, Блейн, и увидишь, сможет ли он устоять перед тобой.

Эта женщина была ему омерзительна. Её не интересовало, куда бить. Чтобы добиться желаемого результата, она готова была заключить договор хоть с самим Сатаной. Была готова даже разбить сердце собственного сына, лишь бы всё было так, как она хотела.

Неужели это действительно можно было назвать любовью?

Блейн знал, что Себастиан не раз задавался этим вопросом. И теперь он начал понимать, почему.

Именно тогда, с мыслью о боли друга, прекрасно запечатлённой в его памяти, свидетелем которой он столько раз был в прошлом по вине этой женщины, он не смог больше сдерживать свою ярость и заорал «Хватит!!!».

Однако, после первого мгновение недоумения, он получил в ответ от женщины только громкий искренний смех. Это было то, чего она добивалась. Заставить его потерять контроль. Потому что именно так Мадлен действовала, чтобы получить информацию, которая была ей необходима, и он оказался настолько глуп, что попался в ловушку.

Если бы он напрямую сказал ей, что не только желал Курта, но искренне верил, что по-прежнему любит его, как и восемь лет назад, эта женщина не могла бы быть более удовлетворена, чем сейчас.

Он мысленно обозвал себя идиотом. Эти сведения не должны были попасть в руки женщины вроде неё.

– Что здесь происходит? – спросил Курт, подоспевший из кухни с Мерседес.

– Ничего, Хаммел. Думаю, что Блейн просто немного напряжён в последнее время, правда, милый?

Блейн готов был ответить, и весьма красочно. Но рука Курта, что легла ему на плечо, заставила его сдержаться.

– Только посмотрите! Я нахожу, что вы очень милая пара, знаете? – произнесла женщина с насмешкой в голосе.

Курт раздражённо прошипел не слишком искреннее «Прошу прощения!» и, кивнув Мерседес следовать за ними, увёл Блейна на кухню. Парню безусловно требовалось что-нибудь покрепче пива, которое он же купил и поставил в холодильник. Затем он попросил Мерседес заняться ужином, а Блейна оставаться там. Лучше было ему самому составить компанию ведьме. У него в этом было несомненно больше опыта, чем у всех остальных.

Когда он снова вышел из кухни, оставляя одних, Мерседес и Блейн на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.

Затем, не говоря ни слова, бросились в объятия друг друга.

Хотя он сам предложил остаться с этой женщиной, Курт, честно говоря, не имел никакого желания говорить с ней или как-то развлекать. И, на его счастье, он увидел, что и для неё, находиться с ним в одной комнате было не в радость.

Заметив ещё раз, что Блейн был слишком нервным и намекнув, что, возможно, ему нужно было расслабиться и что, как хороший хозяин, Курт мог бы предложить ему кое-что для этого, она бросила на него высокомерный взгляд, а затем схватила пачку сигарет и направилась на террасу курить.

Эта женщина продолжала поражать его. Казалось, у неё не было ничего святого в жизни, и всё же она уважал тот факт, что сын не переносил запах дыма на обивке дивана, даже сейчас, когда он всё равно не смог бы его почувствовать.

Он остановился на мгновение, наблюдая за ней. Она так сильно походила на Себастиана, что Курт чувствовал почти физическую боль, глядя на неё.

Он вздохнул и решил вернуться на кухню к остальным.

Мадлен Жозефин Смайт было глубоко плевать на ужин. Осталась она уж точно не ради него.

Ей было любопытно узнать, что задумала эта Мерседес, да, но, сказать по правде, определённые подозрения по этому поводу у неё имелись, и, по сути, это было и не важно. Потому что у неё уже формировалась другая идея, как избавиться от Хаммела.

И, кстати, миссис Смайт не ненавидела его потому, что он являлся геем, а она одной из тех мамочек, которые были убеждены в том, будто у неё был бы «нормальный» сын, если бы Курт не совратил его. Ничего подобного. Она не считала себя ни столь банальной, ни столь глупой женщиной.

Начать с того, что для Мадлен не имело значения, гей ли её сын. В отличие от мужа, который не принял хорошо, когда Себастиан проинформировал его о том, что находил более привлекательным член, нежели вагину – а он именно так это сформулировал – женщина пристально посмотрела на него некоторое время, потом сказала «Окей» и вернулась к чтению книги, которую держала в руке.

– Окей? Это всё, что ты можешь мне сказать? – спросил Бас поражённо.

– Конечно. Я не дура, Себастиан, я уже давно поняла. И хотя это не делает меня слишком счастливой, особенно из-за тебя, учитывая в каком мире мы живём, что ещё я должна тебе сказать? Ты мой сын, и я люблю тебя. Я буду любить тебя всегда, и всегда буду гордиться тобой, кем бы ты ни был и кого бы ни предпочитал трахать. Пожалуй, я несколько разочарована тем, что, вероятно, не смогу иметь внуков с твоими глазами теперь, но кто знает. В конце концов, существует ведь искусственное оплодотворение, нет? И сегодня геи тоже могут создавать семью. Окей, может быть, меня будет слегка раздражать множество привлекательных молодых людей в доме, никого из которых я не смогу поиметь, должна признать, – заключила она, подмигнув своему сыну.