"Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы - девчата,
Похожие на парней".
Девушка-санинструктор на передовой, в стрелковом полку - в пехоте. Одна из тяжелейших военных судеб.
"Четверть роты уже скосило...
Распростертая на снегу,
Плачет девочка от бессилья,
Задыхается: "Не могу!"
В том же сорок третьем раненная в шею Юлия оказывается буквально на пару миллиметров от смерти.
"На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила..."
Она выживет.
После госпиталя, признанная инвалидом и комиссованная, Юлия возвращается в Москву. И оказывается совершенно одна, в ставшем вдруг незнакомом, городе. В литературный институт не приняли - большого таланта у девушки не обнаружили. Она вдруг осознаёт простую вещь - в мирной жизни воину нет места. Но еще в самом разгаре Великая Война, и Юлия находит единственный выход - она вновь уходит на фронт.
Отчего уже комиссованную девчонку признают годной к строевой и отправляют - и не в один из многочисленных госпиталей, что было бы самым разумным, а вновь - на передовую? Бог его знает. Отчего-то же и дофин Франции поверил Жанне д"Арк.
"Могла ли знать в бреду окопных буден.
Что с той поры, как отгремит война,
Я никогда уже не буду людям
Необходима так и так нужна?"
"После тяжелой контузии, 21 ноября 1944 года Юлия Друнина признана негодной к несению военной службы. Закончила войну в звании старшины медицинской службы, награждена орденом Красной звезды и медалью "За отвагу".
Она возвращается вновь - в декабре сорок четвертого. Уверенно заходит в аудиторию Литинститута и остаётся на занятиях. Напишут: "Она посещала институт вольным слушателем, так как её не могли принять в середине учебного года".
Её попросту никто не осмелился выгнать.
В начале 1945 года в журнале "Знамя" напечатали подборку стихов молодой поэтессы Юлии Друниной. Еще не окончилась война, еще не отгремели взрывы. Еще все мысли и думы - о войне. Стихи произвели впечатление. Об Юлии заговорили.
Светлым маем пришла Победа.
Принудительная демобилизация выбросила огромное количество женщин в послевоенную, теперь уже мирную жизнь. Часто - одиноких, не имеющих ничего, кроме военной шинели, часто - никому не нужных.
Во всё еще патриархальное общество, которое, стремясь выжить, изо всех сил хваталось за былые традиции, вернулись чужачки. Молодые, сильные. Явились соперницы. И услышали презрительное "ППЖ" - походно-полевые жены.
Дальнейшие цитаты - из воспоминаний фронтовиков, из различных источников:
"Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу... Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины... Они кричали нам: "Знаем, чем вы там занимались!" Оскорбляли по-всякому..."(с).
Разные судьбы, разное социальное положение. По-разному и вписывались они в мирную жизнь.
Вернуть себе былой социальный статус - невесты, жены, оказалось не так и просто. Женщина изначально - мать. Она приводит в мир новую жизнь. По извечным представлениям, она не должна убивать, не должна касаться смерти.
Но вот женщины - воины... "В разведку я с ней пошел бы, а замуж бы не взял"(с). И часто единственным выходом оставалось отречься от предыдущей жизни. "Мы никому не признавались, что были на войне"(с).
Юлия Друнина, высоко вскинув голову, рассказывает на всю страну:
"Я бинтую ребят на взбесившемся черном снегу..."
Многие уходили на фронт совсем молодыми девчонками. Что бы им не пришлось пережить - теперь они всего лишь хотели вернуться. Быть как все. Замуж хотели, за мужа. Вот только в истерзанной России некого было любить и не от кого рожать. По статистике, среди фронтовиков 1922, 1923 и 1924 годов рождения к концу войны в живых осталось три процента. Это было поколение Юлии Друниной.
Из воспоминаний: "Моя подруга... Трижды ранена. Но никому не признавалась, что инвалид войны и имеет льготы, все документы порвала. Я спрашиваю: "Зачем ты порвала?" Она плачет: "А кто бы меня замуж взял?"(с).
В сорок четвертом Юлия познакомилась со своим сокурсником - тоже фронтовиком, Николаем Старшиновым. Вскоре поженились, в 1946 году родилась дочь Елена. Болели, жили практически в нищете.
"И опять летели пули вслед:
Страшен быт
Послевоенных лет".
В июле 1945 года Председатель президиума Верховного Совета Михаил Иванович Калинин в своей речи рекомендовал демобилизованным женщинам не хвалиться своими военными заслугами. После чего фронотовички превратились в официальной культуре в "фигуру умолчания".
Повесть фронтовика Васильева "А зори здесь тихие" будет написана лишь в 1969 году.
"У нас украли победу..."(с).
Юлия никому не позволила забрать свою Победу.
В марте 1947 года Друнина принимает участие в Первом Всесоюзном совещании молодых писателей.
Кто-то прятал шинели под ворох старого тряпья.
Но звучало с высокой трибуны, звучало так, что нельзя было не услышать:
"Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу".
В 1948 году выходит сборник Друниной "В солдатской шинели". Её стихи звучат по всей стране. Поэтессу принимают в Союз писателей. В кандидаты. Впрочем, приняли бы и в члены, если бы не выступление Симонова. Юлия не была пробивной, слыла бескомпромиссной, иногда излишне жесткой и резкой. Не умела заводить нужные связи, выстраивать отношения.
"Не знаю, где я нежности училась,-
Об этом не расспрашивай меня.
Растут в степи солдатские могилы,
Идет в шинели молодость моя".
Она говорила, одна - за всех.
У злых, тоже вынесших войну на своих плечах, часто одиноких баб была своя житейская правда.
Юлия Друнина на всю страну вещала свою, единственную правду.
Выбор в сущности был невелик. Или святая, или куртизанка.
"Она и не помнила время,
Когда (много жизней назад!)
Ей кто-то придерживал стремя,
Пытался поймать ее взгляд.
Давно уже все ухажеры
Принцессу считали сестрой.
...Шел полк через реки и горы -
Стремительно тающий строй".
Верящая истово, и заставлявшая поверить других:
"В глуши безымянного леса
Осталась она на века -
Девчушка, дурнушка, принцесса,
Сестра боевого полка".
"Поэт в России - больше чем поэт"(с).
Брошенное вслед: "Сучки..." останется на совести измученной бабы, несущей охапку хвороста для очередного костра. Переписываемое в тысячи тетрадок: "Знаешь, Зинка, я против грусти..." пройдёт сквозь года и станет - Истиной.
Всё оказалось непросто - и в семье и в творчестве. Характер у Юлии был сложный - бескомпромиссный и жесткий. Если что-то решила, стояла на своем до конца. Всё же жизнь налаживалась, в том числе и материально. Менялась страна, менялись взгляды.
Однажды вдруг оказалось, что мечты сбываются. Надо лишь уметь мечтать, надо быть достойным своей мечты.
На курсах сценаристов Юлия познакомилась с Алексеем Каплером, известным кинодраматургом. Умный, ироничный, необыкновенно обаятельный, Каплер никого не мог оставить равнодушным. В его прежней жизни было невероятное количество женщин, известных актрис, удивительных красавиц. Интеллигент старой закалки, он умел красиво ухаживать, умел производить впечатление. Это именно в него без памяти влюбилась шестнадцатилетняя Светлана Аллилуева. Недаром Сталин орал: "У этого Каплера кругом бабы!" Алексей привык жить на вершине, рисковать и пить шампанское. И в результате доигрался. В 1943 был арестован и отправлен в лагеря - на долгие 10 лет.
