Но с оговоркой: занятость большая.

Он начал посещать последний курс,

Через полгода – отпуск преддипломный,

И начал он уже входить во вкус

Учёбы в тот период переломный.

Но девушка настойчива была —

Ведь от визита он не отказался! —

И в гости каждый раз его звала…

Виталий, наконец, засомневался…

Он вдруг подумал: «Может быть, сходить?..

А вдруг, как Нина, девушка доступна,

Коль продолжает «приходи» твердить?..

Отказываться было бы преступно!»

***

К девицам в общежитие попасть,

Как и к мужчинам, было делом сложным,

В котором у вахтерши строгой власть

Закрыть дорогу лицам ненадёжным.

Сначала к ней был должен подойти —

В приёмный час! – любой из ленинградцев

И процедуру строго соблюсти…

Простую, если глубже разобраться.

Виталий у вахтёрши попросил,

Чтоб вызвали Алину, из двадцатой.

Поскольку он был скромен, не дерзил,

Ответила вахтёрша той же платой:

Остановила девушку она,

Идущую из душа с полотенцем,

Использовала в роли бегуна,

Что сообщает радость даме сердца.

И вскоре вниз спускается сама

Алина, просит пропустить к ней гостя.

Коль общежитье вовсе не тюрьма —

Входи, оставь лишь пропуск. Здесь всё просто…

«Да ради бога!» – лезет он за ним…

И вдруг краснеет Витя, как калина:

Забыл он дома пропуск!.. И Алина

Идёт наверх за пропуском своим.

Виталий удивлённо отмечает,

Что девушка слегка раздражена:

«Ну, пропуск я забыл… С кем не бывает!?

Она мне не невеста, не жена…»

Пока метал он молнии и громы

(В душе, конечно) – чуть повеселев,

Пришла она, оставив на столе

Свой пропуск, повела его в «хоромы».

В их комнате Виталия ждала

Такая же простая обстановка,

Как у него: кровати, два стола —

Всё скромно… И за девушек неловко…

Но было и отличие одно:

Почувствовал он запах незнакомый…

Таинственный… Пьянящий, как вино…

И он, тем дивным запахом влекомый,

Сумел подумать только об одном:

«Пускай же запах женщины разбудит

Мой неуютный холостяцкий дом,

Пускай же он всегда со мною будет!»

Его волшебный запах поразил

И ни на что на свете не похожий!

Виталий с удивлением спросил:

«Чудесный запах! Что это?» – «Быть может…».

***

Они и в самом деле пили чай —

Его Алина быстро заварила.

Подумал вдруг Виталий невзначай:

«Подруг она уйти уговорила».

Беседа протекала нелегко,

Возникшее мешало напряженье,

Ему казалось: очень далеко

Ушло их беззаботное общенье.

Его тревожил внутренний разлад…

Но даже зная психики устройство,

Свой склонный к неосознанному склад,

Не мог понять причину беспокойства.

Он про свою учёбу рассказал

(Пусть знает, что он – времени заложник!),

Что любит посещать он кинозал,

Планирует раскрыться как художник.

Сказал Алине, что его сосед

Имеет очень модные пластинки.

Она была в восторге, и в ответ

Он пригласил её на вечеринку.

Не обошлось в тот день без хвастовства:

Он сообщил, что очень любит книги,

Но мало в них он видит мастерства,

И эти он готов надеть вериги:

«Уж если в книгах нечего читать,

Придётся стать писателем маститым,

Упущенное срочно наверстать». —

«Ну, не забудь меня, став знаменитым».

В ответе он почувствовал подвох,

Стал хвастаться Алине, что знакома

(Для хвастовства сомнительный предлог)

Ему давно Галина из профкома.

О «Повести о разуме» спросил…

Она её, конечно, не читала…

Своё он превосходство ощутил,

Она ж в глазах Виталия упала.

Алина поддержала этот тон —

И словно подхватила эстафету,

Ввязавшись в бесполезный марафон…

Как будто тем приятных больше нету.

Она ему решила подсказать,

Что, как должно в одежде сочетаться,

И, чтоб себя виной не истязать,

Пришлось ему пред нею оправдаться.

Когда твердил, в чём хочет преуспеть,

Слова его сомненью подвергала:

«Но это невозможно всё успеть —

Для этого тебе трёх жизней мало!»

Порой она болтала ерунду:

«Вино?.. Да мне и пять бутылок мало!..

Три года без мужчин – имей в виду!» —

И очень заразительно смеялась.

Потом она спохватывалась вдруг,

Что в болтовне своей дошла до края,

Набрав себе сомнительных заслуг:

«Ты мне не верь, я вовсе не такая!»

И вот настало время уходить.

Расстались, недовольные друг другом…

Ещё чуть-чуть – и начала б претить

Беседа, проходившая с натугой.

Так на продажную красу,

Насытясь ею торопливо,

Разврат косится боязливо…

А. Пушкин. Сцена из Фауста

Виталий на работе не горел,

Привыкший к разным мелким порученьям,

Поэтому он целый день сидел

И предавался важным размышленьям.

На перекур он выходил всегда —

Святая передышка от работы,

Где все подряд «травили» анекдоты.

Сам он курил – нетрезвым… Иногда…

Известно: люди курят от безделья,

А после начинают привыкать.

Не склонный злой привычке потакать,

Виталий дым терпел из-за веселья.

Но нынче он отрёкся от всего —

Хотел понять причину беспокойства,

Что заставляло хвастаться его

И проявлять ненужное геройство.

Сперва спокойно мыслить он не мог,

Им полностью владело недовольство:

Алина превзошла всех недотрог…

А как настырно зазывала в гости!

Решил он, что она не так умна…

Или умна не так, как бы хотелось…

Хотя её живая болтовня

Теплом в его душе запечатлелась:

«Она была открыта и честна,

Своих стремлений вовсе не скрывала

К замужеству, и не её вина,

Что мне от слов подобных толку мало.

Причина беспокойства не секрет —

Нарушил я свой собственный запрет:

«О женщинах до лета забываю!»

А почему нарушил, сам не знаю…

Мы сразу взяли слишком вольный тон

Уже в начале наших отношений,

И оттого пошло всё кувырком,

Мы оба стали жертвой искушений.

Я с пропуском, конечно, был неправ:

Ей оставлять свой пропуск – неприлично,

Должно быть – и неважно, что за нрав! —

Всё чисто в репутации девичьей.

На роль доступной женщины она —

И это очевидно! – не годится.

Алина для общенья создана,