Она хочет быть соблазнительной — у неё это получается.
— Что принёс твой бунт? — спросила она елейным голосом, — Что он дал тебе, лично тебе?.. Я не говорю о материальном состоянии, я смотрю глубже. Ты счастлив? Нет. Морально здоров? Нет… Боишься прошлого? Да. Хочешь избежать то, что нельзя избежать?.. Да. И чего больше?.. Плюсов или минусов? — она ухмыльнулась на моё молчание.
Выдерживая паузу, она села рядом со мной и положила руку на плечо.
— Ты уверен в себе только там, где нет тех, кто когда-то прогибал тебя в спине. Здесь, ты мачо. Там, тот самый подросток, полный неопределённости и не видящий ближайшего будущего… Но ты можешь быть мачо везде. И я даже знаю, каким образом.
— На что ты намекаешь?..
— Скажу немного позже, — промурлыкала Дана.
— А сейчас, в душ? — моя рука легла на её ключицу и медленно поползла вверх по шее.
Губы Даны задрожали и приоткрылись, собирая крупицы кислорода в лёгкие. Мои пальцы поднялись по гладкой коже к подбородку; большим пальцем я надавливал на её нижнюю губу, круговыми движениями, я поднялся и очертил верхнюю. Ресницы Даниэль трепетали, мурашки украсили обнажённую грудную зону и плечи. Моя рука поскользила по её скуле и устроилась на затылке. Я сжал её волосы в кулак и грубо притянул нежное лицо к своим губам…
— Дана, — прорычал я в её рот, поглощаемый поцелуем.
— Грей, — она мягко отстранилась, кладя палец на мои губы, — Сыграй мальчика-паиньку… Мальчика-паиньку, который уже никому не нужен. Кристиан, наверняка, уже и думать забыл о контракте, а моей отец… Весь прошлый год он занимался сводничеством. Я понимаю теперь, почему… Я всех отвергала, но он не остановится. Когда я вернусь, поиски моего потенциального мужа и владельца всех его денег, его недвижимости и компании возобновятся… Это сейчас никому так не нужно, как тебе… Ты не можешь вернуться никем на свадьбу сестры. Твой красный диплом — не даст тебе всего того, что может дать заключённый контракт. Всё будет твоим: власть, деньги, компания и определённая недвижимость не только моего отца, но, как я понимаю, и твоего тоже. По истечению действия, то бишь седьмого июня, когда мы с тобой разлили два литра виски надвое, а потом трахались на столе, контракт потерял свою силу, не имея её. Так как мы с тобой — не женаты… Никто не ждёт от тебя этого. Никто. Я могу бросить взламывать сервер и просто позвонить отцу, чтобы поделиться мыслями. Я вижу, как загораются твои глаза, Тедди.
Они, и вправду, загорались. Это давало надежду, толчок оторваться от прошлого. Теперь, я был готов плевать на всё. Именно — плевать. Если это будет возможно — возобновить действие контракта, то я хочу этого. Теперь, хочу. Айрин сказала, что «я буду счастлив со своей Даниэль?» Что ж, пусть будет так, как она напророчила. Отец не ожидает от меня полного подчинения — он его получит. Я преподам урок всем, всем и каждому.
Всем, кто был в моём прошлом и играл значительную роль. Парень-романтик умер. Парень, который был готов бросить всё на алтарь любви, теперь готов бросить всё на алтарь благосостояния и власти. Рано или поздно — компания должна была стать моей. И сейчас — было самым лучшим временем взять бразды правления в свои руки.
Уже через неделю, с помощью и с благословением отца Даны, контракт был полностью восстановлен. Можно было думать, что Даниэль решила провернуть это лишь воимя своего блага, ради «неугасающей любви» ко мне, но… Как бы не так. Ещё через неделю, когда контракт был подписан Гриндэлльтом, Даной и мной — где недостовало подписи Кристиана, которая была лишь условно нужна, но на действительность контракта не влияла — мы решили обговорить детали нашей «семейной жизни». Я понимал, что разговор будет щекотливым, но, как к таковому браку — я был не готов. Дана мне всё подробно объяснила. Она не планирует посягать на мою свободу, а я — на её.
Одно важное условие контракта — «Иск о разводе не должен быть принят судом, если инициатором выступает муж». Это потому, что по условиям контракта, Дана не имеет права ни на что, чем я завладею… Контракт предоставляет всё, что нужно бизнесмену: жену, деньги и состояние. Если жена уходит, то она разрывает контракт, а в качестве компенсации — мужу остаётся всё, что было дано изначально. Он не может выступать инициатором, потому что на него возложена слишком весомая ответственность — за деньги, за компанию, за женщину и детей, которых она родит ему; в обязанности мужа входит полное их обеспечение. Даже если жена подаст на развод и ей ничего светит, то детей до восемнадцати, я обязан обеспечивать. Кроме того, я долже буду рассамтривать, в первую очередь, их, когда речь пойдёт о наследстве и владении компанией…
Но, согласно нашим договорённостям с Даной, я понял, что не захочу развода.
— Брак — это партнерские отношения, Грей. Любовь не имеет значения… Ты никогда не должен видеть во мне преграду: я говорю сейчас серьёзно и не лицемерю. Ты должен видеть мне во мне человека, который вытащит тебя из любой проблемы. Из любой передряги. И в работе, и в повседневной жизни, и во всех масштабах и сферах института брака.
— Я уже на тебя рассчитываю, — улыбнулся я, — А ты ничего не попросишь взамен?..
— Ты сам дашь мне то, о чём я мечтала. Долговечный брак, стабильный секс и полное обеспечение. Женщине нужно это. Вдвоём, мы свернём горы… У нас у каждого будет своя жизнь: свобода действия и выбора. Но фиктивность нашего брака — не будет полноценной фиктивностью, так как опора, поддержка и твоя удача, Тео, синонимы моего имени для тебя.
Немного помолчав, я задал один из самых интересующих меня вопросов:
— Мы можем изменять друг другу?
Признаться, меня удивила её реакция: Дана ослепительно улыбнулась.
— Конечно. Иногда, муж с женой надоедают друг другу. И морально, и физически. Я не против, что кто-то будет раздвигать для тебя ноги… Но супружеский долг никто не отменял, мистер Грей.
— Только попробуй заикнуться о том, что у тебя болит голова, — строго сказал я.
— Никогда, мистер Секс-Машина.
Я привык к порочной «любви» с Даной. Мне нравится быть с ней в постели, и на кухне, и в ванной. Нравится. Очень нравится. И плевать, что в секунду оргазма я вижу совсем другой оттенок голубых глаз… Что вижу блеск золотых волос. Что хочу кричать имя на «А», а не на «Д». Плевать. У меня всегда так. Разрядка — какой бы она не была, есть разрядка. И всё же, от траха с Даной я получаю больше удовлетворения, чем от перепихов со «случайными встречными»… Может быть, потому, что я чаще всего трахаю её в полной темноте?.. Потому что мне так легче возбуждаться и представлять…
Чёрт подери! Конченное дерьмо, почему мой мозг и член так настойчиво думают о ней, а сердце так сильно… так сильно и так больно сжимается?.. Я покачал головой на свои мысли, возвращаясь к тому разговору…
— Есть ещё вопросы? — спросила Даниэль, катая зелёную горошенку по тарелке.
Я сделал глоток вина и потёр висок.
— Я бы хотел поговорить с тобой об одной вещи, — произнёс я ровным голосом; девушка кивнула, заламывая в улыбке губы, — Есть кое-что личное, и это… Я привык и люблю спать один.
Когда я произнёс это, я почувствовал, как сердце горит во мне, а тату сжигает кожу. Я говорил об обещании, данном Айрин, не спать ни с кем в одной кровати. Раньше, Дана об этом не знала, ведь, как только она засыпала после «страсти в ночи», я уходил на диван. А под утро, благодаря короткому, скверному и беспокойному сну, я возвращался на кровать и тупо лежал: смотрел в потолок и думал о бессонице. Иногда, имитировал сон, чтобы она не догадалась.
