В качестве фрустраторов для детей нередко выступают учителя. Вообще о школьных фрустрациях детей следовало бы говорить подробнее. Но мы здесь ограничимся примером, воочию показывающим отношение многих детей к школе и учителям. Многие годы назад в одной из российских газет был опубликован коротенький фельетон Ю. Кузнецова под названием «Ну, образование, погоди…». Для нас интересно его начало: «Одному шведскому мальчику отец как-то рассказал о заметке в газете, где сообщалось, что на какого-то школьного учителя, проводившего отпуск в лесах на севере, напал лось. Зверь яростно и долго преследовал работника образования, пуская в ход рога и, соответственно, копыта. Сын слушал обо всем этом с напряженным вниманием и только спросил:

– А как лось узнал, что это учитель?»

Кажется, ясно: ребенок обрадовался, что лось узнал главного фрустратора школьников и наказал его.

Наблюдения показывают и психологические исследования подтверждают, что конфликты родителей и их развод являются сильнейшими фрустраторами и стрессорами для детей и подростков. Поскольку этим вопросам посвящены многочисленные исследования и о них написано немало, мы ограничимся здесь весьма кратким обсуждением ряда узловых вопросов, связывая их с проблемами агрессии и защитных механизмов.

Причин того, что ссоры родителей фрустрируют детей, несколько: а) ссорясь, родители ведут себя агрессивно, а это пугает ребенка; чувствуя угрозу, переживая страх и тревогу, ребенок ощущает свою слабость перед миром; б) мы считаем, что ребенок в таких ситуациях переживает экзистенциальную фрустрацию. Причем угрозу потери опоры в лице живущих в согласии родителей дети переживают весьма конкретно и образно. Так, одна девушка сказала психологу, что «… представляла себе своих родителей как две опоры книжной полки, которые удерживают ее между ними. Когда у родителей начинался скандал, опоры расходились, лишив ее поддержки и оставив в одиночестве и неустойчивом положении»[9].

Это интересная символизация не только семейной ситуации, но и самой фрустрации. Было бы поучительно собирать материал о символизациях психических состояний, в данном случае – экзистенциальной фрустрации.

Как и всякая иная фрустрация, фрустрация детей из-за конфликтов родителей вызывает у них ряд эмоциональных и защитных реакций, в том числе агрессивных. Л. Берковиц опять очень верно отмечает, что «Как и в других областях человеческого поведения, сильные негативные переживания могут продуцировать у детей агрессивные реакции» (Там же). Даже ссоры незнакомых людей вызывают агрессивность у маленьких детей и они начинают драться; тогда что же говорить о конфликтах родителей! При виде агрессивного поведения взрослых дети возбуждаются, становятся тревожными и агрессивными, начинают совершать друг против друга акты словесной и физической агрессии.

Мы считаем, что такого рода фрустрации вызывают у детей целый ряд других защитных процессов, которые, однако, исследователями агрессии обычно не описываются. Известно, например, что в результате получения таких впечатлений дети нередко становятся депрессивными, что является признаком того, что они чувствуют себя бессильными перед окружающим миром. Они могут использовать различные атрибуции, проекции и другие защитные механизмы.

Лонгитюдные исследования последствий разводов показали, что в течение первых двух лет после этого события у детей, оставшихся с матерями, наблюдается более высокий уровень агрессивности. Причем эти дети с помощью агрессии добивались значительно меньших успехов в достижении своих целей, чем дети из нормальных семей. И в дальнейшем они сохранили свое недружелюбное отношение к сверстникам и другим людям. Это было показано в исследованиях Мэвис Хэтерингтон. У подобных детей, безусловно, осталась некоторая общая агрессивность.

Удивительно, что такой крупный исследователь агрессивного поведения людей, как Л. Берковиц, не придает серьезного значения отсутствию отца в семье после развода. Он считает, что дети разведенных родителей становятся агрессивными лишь в результате эмоциональных перегрузок.(Указ. соч., с. 230). Это весьма спорная точка зрения. Здесь, по-видимому, надо иметь в виду этнокультурные различия: это точка зрения американца.

Необходимо учесть, что уход отца из семьи вызывает изменения психической идентификации с ним. Мы считаем, что во многих случаях эти изменения могут иметь характер преобразования положительной идентификации ребенка с отцом в отрицательную, сопровождаясь разочарованием и, быть может, поиском новых объектов положительной идентификации. В таких условиях претерпевает изменения также идентификация с матерью. Ясно, что подобные крупнейшие психические изменения личности и ее самосознания могут сопровождаться тревогой, страхом и агрессивностью. Изменения личности детей начинаются еще до развода родителей, под влиянием их ссор и конфликтов, и эти изменения продолжаются, возможно, с еще большей интенсивностью, после их развода. О значении механизма идентификации в жизни детей мы еще будем говорить на последующих страницах.

Фрустрации детей и их последствия для их личностей обусловлены не только тем, что родители расходились: очень важно, как они расходились. Если отец умер от болезни или погиб на войне – одно дело, и совсем другое, когда он уходит после раздоров с женой и развода. Это психологически очень разные фрустраторы и стрессоры. Развод также оставляет различные по глубине и характеру следы в психике детей в зависимости от того, как расходились отец и мать: дружелюбно и мирно, или же после агрессивных ссор и драк.

Надо признать, что мирный развод лучше сохранения конфликтной семьи. Это известно нам из повседневной жизни, но психологические исследования также подтверждают данный вывод. Так, американская исследовательница М. Хэтерингтон с коллегами сравнивали детей разведенных и неразведенных родителей два года спустя после развода и нашли, «…что дети из полных семей, но таких, в которых родители постоянно конфликтовали друг с другом, были действительно более агрессивными, чем сыновья мирно расстававшихся родителей»[10]. Развод для детей лучше, чем жизнь в условиях постоянных конфликтов родителей. И если разведенные родители продолжают любить детей, то вред от развода будет минимальным.

Выше мы описали основные фрустраторы, вызывающие агрессивное поведение детей. Здесь вкратце рассмотрим еще некоторые фрустраторы, встречающиеся в жизни детей, все время помня еще и о том, что в различных этнокультурных обществах некоторые из них встречаются чаще, в других – реже или вообще не встречаются.

Строгий режим питания вряд ли оправдан физиологически и психологически. Такой режим может стать особенно сильным фрустратором для детей. Когда ребенок ощущает здоровый голод, его не кормят, поскольку «еще не время». И наоборот: наступил определенный час обеда или ужина, ребенок не голоден, однако его силой заставляют есть. Он ест без аппетита, только подчиняясь давлению родителей, вследствие чего у него формируется отвращение к пище, желание, чтобы его кормили даже в дошкольном и младшем школьном возрасте. Этим ребенок как бы наказывает родителей за то, что они не считаются с его естественными желаниями. У такого ребенка могут формироваться неадаптивные черты характера.

Режим принятия пищи должен соответствовать индивидуальным ритмам ребенка, да и взрослого тоже. Тогда он будет есть с удовольствием. Этот индивидуальный ритм надо обнаружить с помощью специальных наблюдений за психическим состоянием человека. Главное здесь – появление интенсивного ощущения голода. В этом случае процесс принятия пищи будет источником удовольствия. В результате этого у ребенка разовьется чувство доверия к матери и вообще к окружающим. Подобное отношение к миру позволяет ему при необходимости ждать удовлетворения не фрустрируясь. Всегда надо помнить, что длительное насильное кормление может привести к невротическим нарушениям.